Историческая личность, стр. 58
– Ты ушла от него? – спрашивает Говард.
– Да, – говорит Майра, ставя на пол птичью клетку. – Вот сейчас. Вы позволите мне пожить у вас, правда?
XII
В субботу 7 октября солнце сияет, с моря наплывает легкая туманная дымка, и Барбара готовится к отъезду в Лондон. В доме есть хлеб, еда в холодильнике; окно в гостевой комнате застеклено, посуда вымыта, стаканы возвращены в винный магазин, и все в таком порядке, что можно уехать. Перед девятью часами Говард, муж-помощник, поднимается по склону на Площадь и пригоняет фургон; Фели-сити Фий, помогающая помощница, выводит детей из дома и подсаживает их, хихикающих, бурно веселых, на заднее сиденье. Барбара очень элегантна в пальто с меховой опушкой и высоких сапогах; она сбегает по ступенькам, держа полосатый чемоданчик, и кладет его сзади, и закрывает дверцы сзади, и садится рядом с Говардом. Фелисити машет им с крыльца.
– Проведите время получше, – кричит она, – я пригляжу за всеми ими.
Все прекрасно устроено; Барбара улыбается, фургон трогается. Яркое солнце слепяще светит в окна фургона, пока они едут вверх по склону в потоках машин и въезжают во двор вокзала. Под крытой аркадой, где остановился фургон, плакаты твердят: «Уик-энд в Лондоне»; Барбара там его и проведет. Она наклоняется к своему мужу-помощнику; она целует его в щеку. Она становится на колени на сиденье и целует детей.
– Ведите себя хорошо, – говорит она. – Вы все.
Потом она забирает чемоданчик и входит в водоворот у дверей. Она видна им из фургона; она останавливается и машет им; она проходит сквозь стеклянные двери в ярко освещенный зал, где кассы. Она стоит в очереди и покупает билет выходного дня и ждет у барьера, пока кассир компостирует билет на большой консоли. Ее пальто элегантно, ее волосы завиты и красивы; люди в очереди смотрят на нее. До поезда еще много времени, и она идет к газетному киоску в конце перрона и оглядывает журналы: яркие снимки лиц, одежды, грудей, четкая современная графика. Она листает то один, то другой; затем выбирает глянцевый, предназначенный для нынешней искушенной женщины, со статьями о Твигги, и совместной жизни, с сопоставлениями вагинального и клиторного оргазмов, и платит за него.
Поезд стоит у перрона, очень удобный поезд с буфетом. Дневные пассажиры идут вдоль него мимо оранжевых занавесок. Барбара тоже идет, проходит мимо вагонов без спальных мест, пока не обнаруживает буфета; она поднимается в вагон, находит место в углу и бросает на него свой журнал. Она осматривается; вагон полупуст; буфетчик прихорашивает стойку. Она кладет свой чемоданчик на багажную полку; она вешает свое пальто на крючок, она садится и кладет журнал себе на колени. Она смотрит, как люди садятся в поезд. Входит молодой мужчина в джинсовом костюме с кейсом и садится напротив нее; он улыбается ей, и она улыбается в ответ, но ничего не говорит. Раздается гудок поезда; поезд выползает из-под свода вокзального навеса. С журналом на коленях она смотрит на товарные дворы, кучи угля, кварталы административных зданий в центре города, столбы скоростного шоссе, перспективу на море за торговым центром Водолейта. Штора буфета поднимается; она встает, идет к стойке, и покупает чашку кофе, и возвращается, держа пластмассовую чашку в коричневой пластмассовой держалке. Мужчина снова ей улыбается, когда она садится; он говорит:
– Проветриться на выходные?
– Я замужняя женщина, – говорит Барбара, и опускает голову, и читает статью о вазектомии. Через некоторое время она поднимает голову и глядит в окно на поля и живые изгороди. День очень яркий; солнце сияет и мерцает в ее глазах; это красный диск между ее ресницами. Мужчина смотрит на нее. Дома все устроено надежно; Фелисити утром пойдет с детьми погулять по пляжу, накормит их обедом, который стоит готовый в холодильнике, и проведет вторую половину дня с ними на аттракционах и вымоет их перед сном. Мужчина все еще смотрит на нее; она опускает голову и уставляется в журнал, разглядывая фотографии фотомоделей, у которых посреди какого-то пляжа в Тунисе соски случайно оказались на виду среди мягких складок шелка; женские лица сердито, как теперь модно, надувают губы на пронырливую камеру. Глаза у нее зеленые; она вольготно расположилась на своем сиденье, принимая направленный на него мужской взгляд.
Поезд очень удобен, поездка до Лондона недолгая; это одна из приятностей Водолейта. Такая привычная поездка. Автомобили стоят на автостоянках лондонских спальных пригородов, а затем начинаются сады позади домов лондонских предместий. Появляется район трущоб; потом они следуют течению Темзы и приближаются к перрону Ватерлоо под грохотание динамиков. Она встает со своего сиденья, надевает свое пальто с меховой опушкой. Мужчина напротив встает и снимает с багажной полки ее чемоданчик.
– Приятно провести время, – говорит он. Она улыбается ему, благодарит его, идет и останавливается у двери вагона. Когда поезд останавливается, мужчина идет рядом с ней по перрону. Он спрашивает, как ее зовут. Она ему этого не говорит. Она подходит к барьеру, и там ждет и машет Леон в своей потертой кожаной мотоциклетной куртке. Он проталкивается к ней, обхватывает ее руками, целует. Мужчина уходит. Она ставит чемоданчик и целует Леона.
– О, ты здесь, – говорит она. Леон берет ее чемоданчик, и они идут в вокзальный буфет и сидят, оживленно разговаривая за чашками кофе. Ее глаза ярко блестят; она спускает пальто с плеч. Через некоторое время они покидают буфет и идут ко входу в метро. Они проходят через кишащий людьми вестибюль, покупают билеты и ждут на платформе поезда Северной линии. Из туннеля появляется поезд; они входят в вагон и стоят вплотную друг к другу; рука Леона внутри ее пальто, пока поезд не останавливается на Чаринг-Кроссе, где они переходят на Кольцевую линию до Слоун-сквер. Там они поднимаются наверх, быстро проходят через вестибюль – Леон впереди, он смеется, и они выходят на улицу к мчащимся машинам. Леон несет ее чемоданчик, они идут в толпе прохожих, часто останавливаются, глядя в витрины бутиков на фантастическую выставку тканей, их осязаемое смешение красок, их стробическое освещение. Они входят в магазины и выходят из них, прикасаются к предметам, глядят на ряды вешалок с яркой одеждой. Музыка гремит из динамиков, и камеры слежения воспроизводят их изображения на экранах, такая элегантная пара.
Они покупают мельничку для перемалывания перца; они вместе глядят на эротический журнал; они рассматривают выставку плакатов. То тут, то там Барбара снимает платья с вешалок, и показывает их хорошеньким продавщицам, и берет их в примерочную, примеривая их – тот фасон или этот, в толпе девушек в нижнем белье. Каждое примеряемое платье она показывает Леону, позируя перед ним, демонстрируя ему свои разные личности, пока он сидит на стуле среди вешалок или прислоняется к прилавку, болтая с продавщицами. Вместе после положенного обсуждения они выбирают два; платья укладываются в яркие пластиковые пакеты, которые несет Барбара, когда они продолжают свой путь. Позднее они облюбовывают закусочную и сидят, выпивая вместе, и едят сэндвичи со стойки… Потом они садятся на автобус и едут в кино; они смотрят венгерский фильм и лениво прислоняются друг к другу. Когда фильм кончается, они шагают по торговым улицам – шагают и разговаривают. На Грик-стрит есть ресторан, который посещают актеры; они там обедают и разговаривают со знакомыми Леона. А напротив есть пивная, где актеры пьют; они присоединяются так к компании, тесно сидящей вокруг стола, к актерам и актрисам, к телережиссерам и сценаристам, и все в ярком стиле говорят о футболе. Девушки целуют Леона, мужчины целуют Барбару. Много позднее они выходят, минуют рестораны и заведения со стриптизом, находят автобусную остановку и едут в Ислингтон, где находится малогабаритная квартира Леона. Они проходят мимо потрескавшейся штукатурки, антикварных лавочек и этнических магазинов к обшарпанному дому. Они поднимаются по лестнице, отпирают дверь, зажигают газовый камин. Это неприбранная комната, почти нежилая; на стенах плакаты, и фотографии декораций, постановок, много фотопортретов. Только два стула и диван-кровать и старый коричневый ковер на полу. Есть стерео; Леон включает его, и гремит музыка. Затем они стаскивают подушки с дивана-кровати на пол; они лежат рядышком перед газовым камином, и протягивают руки, и раздевают друг друга – быстро, а потом Барбара погружается спиной в подушки и смотрит, как лицо Леона надвигается на нее, а его тело ложится на нее. Его руки втирают в нее удовольствие, его тело входит внутрь.