Старичок с Большой Пушкарской, стр. 7
Они двинулись по направлению к детской площадке, куда Саньку водили гулять в детском саду. Посреди площадки возвышался холм, весь изрытый крупными норами. Как только Альшоль и Санька подошли к нему, из нор стали выползать скрытники. Они были в точности такие же, как и люди, но на верхней губе скрытников, там, где у нормальных людей расположена ямочка, разделяющая губу на две половинки, у скрытников было совершенно ровное место.
Скрытники были одеты в грубые, но яркие одежды: длинные цветастые платья у женщин, клетчатые штаны у мужчин, пятнистые рубахи.
Завидев гостей, скрытники двинулись к ним, на ходу изрыгая проклятья на своем оборотном языке.
– Кто вас сюда звал? – кричали они. – Уходите, гады!
– Посмотрите, какие у них человеческие морды!
– Сразу видно – негодяи!
– Особенно этот, седобородый. Вот уж прохвост, так прохвост!
Санька сжалась. Ругательства обидели ее. Ведь они с Альшолем не сделали скрытникам ничего дурного!
Но Альшоль обрадовался. Расплывшись в улыбке, с довольным видом поглаживая седую бороду, он обрушил на скрытных жителей целый град проклятий.
– На себя посмотрите, черви ненасытные! Ноги моей у вас больше не будет. Ненавижу всех и каждого лютой ненавистью! В клочки бы порвал, развеял прах по ветру!
Толпа скрытников вдруг бурно зааплодировала, обмениваясь впечатлениями от краткой, но энергичной речи Альшоля.
– Нет, вы слыхали когда-нибудь такую ругань! Да он же законченный подонок!
– Мерзавцы… – с любовью пробормотал Альшоль.
И тут Санька не выдержала. Она выступила вперед с глазами, полными слез, и заговорила горячо и взволнованно:
– Граждане скрытники! Мы же у вас впервые. За что вы нас ругаете? Разве вы не знаете, что гостеприимство – главный закон общения? У нас принято с любовью относиться друг к другу…
Альшоль одернул ее.
– Ни слова про любовь! – шепнул он.
Скрытники озлобились.
– Любовь, говоришь! Плевали мы на вашу любовь! Ненависть движет миром! Да здравствует ненависть! – выкрикнул один из них, в грубых шерстяных штанах, сшитых из верблюжьего одеяла.
– Да здравствует ненависть! – подхватили остальные.
Толпа придвинулась ближе, глаза скрытников горели злобным огнем.
– Девочка – дура, – сказал Альшоль. – Полная идиотка. Не обращайте внимания.
– То-то… – проворчал главный скрытник, и толпа жителей оборотного мира стала рассасываться по норам.
Альшоль и Санька отошли в сторонку, присели на мокрое замшелое бревно. Санька не выдержала и расплакалась.
– Прости меня, – сказал Альшоль, поглаживая Саньку по руке. – Ты самая добрая и красивая девочка, каких я встречал в жизни. А я жил как-никак семьсот пятьдесят лет!
– Зачем же… Зачем же ты так говорил? – рыдала Санька.
– Ты еще не поняла? В этом мире так принято…
И Альшоль рассказал Саньке о главном законе оборотного мира, где все основано на ненависти.
– Как же они при такой злобности не уничтожили друг друга?
– В том-то и секрет, – улыбнулся Альшоль. – У скрытников никогда дело не доходит до убийства и даже до драки, хотя они могут изрыгать страшные ругательства. Вся злоба и ненависть выходит со словами, а в душе остается жалость и нежность. Они презирают людей, потому что у людей все наоборот.
– На словах – любовь, а за душой – злоба? – спросила Санька.
– Вот именно. Вспомни, сколько зла, войн, убийств свершилось на Земле во имя так называемой любви, – сказал Альшоль.
– Но не все же такие! Есть и те, которые любят по-настоящему, – сказала Санька.
– Скрытники таких уважают и ругают самыми отборными словами. Ты заметила, как свирепо ругали нас? Это потому, что любят.
– За что же нас любить?
– По правде сказать, они любят только меня, тебя они еще не знают. А я научил их открывать дверцы в прямой мир. Скрытные жители страшно любопытны, теперь они имеют возможность по ночам посещать прямой мир и осыпать его проклятиями. За это они даже хотели поставить мне памятник – вырезать мою фигуру из дерева. Милиция не дала…
К Саньке незаметно подполз маленький скрытник лет пяти, он был одет в надувной разноцветный мяч из пластика, в котором были прорезаны дыры для рук, ног и головы.
– Точь-в-точь твоя кошка Аграфена. Так же одет, – заметил Альшоль. – Наверняка украл этот мяч в прямом мире, в магазине «Олимпиец»… Скажи ему что-нибудь ласковое.
– Пошел прочь, ворюга! – заорала Санька.
– От ворюги слышу! – парировал маленький скрытник, и они расстались, довольные друг другом.
Глава 5
Вернувшись в прямой мир, Санька тут же испортила отношения с соседкой по лестничной площадке Эмилией.
Это была молодая дама лет около двадцати семи, которая работала на телецентре инженером по видеомонтажу и поэтому считала себя причастной к искусству. Она жила одна в однокомнатной квартире, уставленной африканскими статуэтками из черного дерева, которые привозил из плавания знакомый Эмилии – штурман Загорулько. Загорулько появлялся раз в полгода с деревянной скульптурой под мышкой, тортом и бутылкой шампанского.
В отсутствие Загорулько Эмилия занималась составлением гороскопов. Выяснилось, что в то утро, когда Санька с Альшолем гостили у скрытников, мама все-таки позвонила из Калязина и, не застав Саньку дома, страшно взволновалась и перезвонила соседке. Эмилия сказала, что видела Саньку с кошкой вчера вечером, так что с девочкой, по всей вероятности, все в порядке, и обещала присмотреть.
После этого Эмилия уселась у окна, составляя очередной гороскоп. На этот раз на Иосифа Кобзона. И время от времени поглядывала на дверь подъезда.
В двенадцать часов дня она увидела Саньку в сильно измятом и испачканном платье. Санька возвращалась домой с невысоким седобородым стариком.
Эмилия вышла встречать их на лестницу в своем шелковом китайском халате с драконами.
– Саша, где ты ходишь? Звонила мама, она волнуется! – приветствовала Саньку соседка, с подозрительностью разглядывая Альшоля.
– Не ваше дело, старая сплетница! – бодро отвечала ей Санька, не успев еще избавиться от привычки общения со скрытниками.
Если бы дело происходило в оборотном мире, соседка, вероятно, была бы довольна. Но тут у нее глаза полезли на лоб.
– Как ты разговариваешь со взрослыми?! – ужаснулась она.
– Простите… – смешалась Санька.
– Это она из уважения, – пояснил Альшоль.
Соседка потеряла дар речи. Никогда еще не называли ее из уважения «старой сплетницей». Да и несправедливо это! По крайней мере – наполовину, ибо сплетницей Эмилия, конечно, была, но никак не старой!
Эмилия хлопнула дверью. Санька с Альшолем зашли в свою квартиру.
Санька принялась кормить изголодавшуюся Аграфену и показывать Альшолю свои богатства – книжки, коллекцию жуков, коллекцию марок и зоопарк мягкой игрушки. Все это осталось от прежних школьных лет. Металлическую коллекцию Санька приберегла напоследок.
Санька привела старичка домой, потому что теперь ему нельзя было появляться на Большой Пушкарской. Участковый все равно не даст покоя, а после побега сквозь железную дверь может и дело возбудить. Поэтому, пробыв у скрытников до полудня и вдоволь наругавшись, Альшоль с Санькой нашли дверцу сообщения между прямым и обратным миром и выбрались через нее прямо на Большой проспект у магазина грампластинок.
Альшоль решил сменить телефонную будку, расположиться, скажем, у Дворца культуры Ленсовета или на Чкаловском проспекте. Но Саньке этот план не понравился.
– Милиция уже предупреждена. Схватят тут же, – сказала она. – А у меня дома никого нет. Пока поживешь у нас, потом разберемся.
Насмотревшись жуков и марок, Санька с Альшолем полезли на антресоли. Однако, едва они вошли туда и Санька засветила фонарик, как в замке входной двери начал поворачиваться ключ.
– Кто-то приехал! Сиди тихо! – шепнула Санька, гася фонарик, и кубарем скатилась с антресоли в прихожую.