Психопат, стр. 26
Обходя стоящие в беспорядке стулья, она направилась к выходу.
– Мне нужно в...
– Вы слышали нас, когда мы вошли?
– Что?
Охранник откинул голову и поглядел на нее сверху вниз. Он улыбался, улыбка была неприятной.
– Простите. Мне нужно в туалет.
Она шагнула к двери, но охранник не шелохнулся.
– Я задал вопрос. Вы слышали нас, когда мы вошли?
– Пропустите, пожалуйста. Мне нужно выйти.
Белый глядел на нее исподлобья. Его большие руки лежали на столе, готовые к действию.
– Простите, пожалуйста, мне надо выйти.
Она пыталась говорить твердо, однако напряженность голоса выдавала ее страх.
Охранник сложил руки на груди и раздул ноздри.
– Сперва ответьте.
Белый поднялся и стал обходить стол.
Грудь Стэси тяжело вздымалась. Было очень холодно. Хотелось кричать, но она подавила это желание. Вдруг Тоцци не услышит? Она только спровоцирует их. Белый выйдет из себя, задушит ее и запихнет в футляр. Охранник тайком вынесет его из больницы, потом спрячет где-нибудь в лесу. Звери прогрызут футляр и доберутся до нее. А что останется, успеет сгнить, пока ее обнаружат.
Стэси переводила взгляд с одного мужчины на другого, не двигая головой. Она ощущала слабость и легкую тошноту. Ей хотелось вызвать у себя рвоту, так как внезапно она вспомнила, что при столкновении с насильником рекомендуется облевать его. Но эти мужчины были здоровенными, как профессиональные борцы, и стояли поодаль друг от друга. Сделать это ей бы не удалось.
Охранник зарычал:
– Леди, я задал вам простой вопрос. Слышали вы...
Дверь внезапно распахнулась и ударила охранника в спину.
Тот дернулся:
– Что за...
На пороге стоял Тоцци, держа трость, будто шпагу. Оглядев комнату, он остановил взгляд на белом:
– Сол, что ты здесь делаешь, черт возьми?
У Стэси отвисла челюсть. Сол? Это Сол Иммордино?
Тоцци свирепо поглядел на охранника:
– Что вы здесь делаете?
– Ну... я думал, вы хотите поговорить с Солом.
– Я ждал в палате двадцать минут. Что вы с ним здесь делали?
– Я так понял, что вы хотели поговорить с ним здесь, с глазу на глаз. Видно, ошибся.
Тоцци поднял брови и громко вздохнул. Было ясно, что он считает охранника безмозглым кретином. Глянул на Иммордино, покачивающегося и что-то бормочущего над своими руками, потом перевел взгляд на Стэси:
– У тебя все хорошо?
Она сжала губы и кивнула:
– Порядок.
Голос ее прозвучал еле слышно.
Тоцци напустился на охранника:
– Уведи его отсюда в палату и жди меня там.
Охранник спокойно пожал плечами:
– Как скажете. Пошли, Сол.
Он взял Иммордино под руку и повел к двери.
Стэси обрела свой голос.
– Он не связан, – сказала она Тоцци. – Лямки расстегнуты. Руки у него свободны.
В голосе ее снова прозвучал страх.
Охранник услышал ее. Проверил пояс и затянул лямки.
– Наверно, забыл затянуть их после того, как Сол ходил в туалет. – Пожал плечами. – Ему и не нужно этой штуки. Он смирный. Одно из глупых больничных правил. Когда забираешь пациента из палаты, нужно надевать этот пояс.
Закрепив лямки, Чарльз вывел Сола из комнаты.
На душе у Стэси стало гораздо легче.
Тоцци положил руку ей на плечо:
– У тебя действительно все в порядке? Они тебе ничего не сделали?
Девушка покачала головой и содрогнулась.
– Кажется, охранник что-то сделал с камерой. Точно не уверена. Я не видела, чтобы он к ней прикасался, но огонек не мигает.
Тоцци осмотрел камеру и что-то передвинул. Красный огонек замерцал вновь.
– Говорили они что-нибудь?
– Охранник все спрашивал, слышала ли я, как они входили. Я не могла понять, о чем он говорит. Видимо, хотел узнать, слышала ли я, как Иммордино говорит что-нибудь.
– А ты слышала?
– Слышала два голоса, но кто говорит – не видела.
– Что он сказал?
– Кажется, «выключи эту чертову штуку». Имелась в виду камера.
– Но ты не видела, чтобы он это говорил.
– Нет.
– Жаль, – вздохнул Тоцци.
– Почему? Что такое?
– Если б ты видела, как он это говорил, мы бы могли использовать тебя в качестве свидетельницы. Ты слышала, но, к сожалению, не уверена, что это именно его голос. Так что нам от этого никакого проку. Кроме того, мне пришлось бы объяснять, как ты здесь оказалась, и возникли бы процедурные проблемы. Черт.
– Сюда, Сол. Пошли. Вот твой столик.
Сквозь зеркало было видно, как Чарльз ведет Сола по палате.
– Постараюсь как можно быстрее. Подожди меня здесь.
Тоцци хотел уходить, но Стэси схватила его за руку. Поглядела ему в глаза:
– Я хочу в туалет.
Он поглядел в глаза ей:
– А. Ну, иди.
– Пошли со мной.
– Одна не можешь?
– Иди-иди, Сол. Иди.
Тоцци невольно повернулся к зеркалу.
– Пошли, постоишь снаружи, – сказала Стэси. – Я быстро.
Он с легким недоумением пожал плечами:
– Ладно.
Его лицо мстительного орла приняло заботливое выражение отца, пекущегося о ее благополучии. Первоначальное ей нравилось больше.
Вспомнив о ничего не выражающем лице Сола Иммордино, она снова потерла обнаженные руки. Тоцци обнял ее за плечи, они вышли из комнаты и пошли по коридору. В коридоре было теплее, но мурашки у Стэси не проходили. Она пошла побыстрее и все ускоряла шаг, пока они шли по коридору. Ей действительно хотелось в туалет.
Глава 11
Приставя расставленные ладони к стеклу парадной двери приюта Марии Магдалины, Гиббонс заглянул внутрь. В вестибюле худощавый парень красил валиком стену. Гиббонс нахмурился. Что это с ним? Не слышал звонка? И позвонил снова.
Мадлен Каммингс с ехидной улыбкой склонила голову набок:
– Может, взломаем дверь?
Гиббонс никак не отреагировал. Ему не хотелось цапаться с ней. Не хотелось вообще с ней разговаривать. Он приехал сюда по делу, правда, не надеясь добиться результатов. Накануне Сол Иммордино отказался разговаривать с Тоцци, и в этом нет ничего удивительного, однако Тоцци на него обозлился. Он до смерти перепугал Стэси, и она считала, что Сол или его охранник Чарльз Тейт выключили установленную видеокамеру. Гиббонс решил поговорить с сестрой Сола, монахиней. Когда речь заходила о противозаконных делах ее брата, она всегда оказывалась в неведении, однако могла случайно о чем-то проговориться. Сделать попытку имело смысл. В конце концов, если в Тоцци стрелял наемный убийца, поручение до сих пор оставалось в силе. Гиббонс считал, что если Иммордино подослал убийцу к Тоцци, то мог подослать и к нему. Он раздраженно втянул воздух сквозь зубы и снова нажал кнопку звонка.
– Почему вы так нетерпеливы?
Голос Каммингс звучал теперь раздраженно.
Гиббонс продолжал вглядываться через стекло в вестибюль.
– Прямо за дверью стоит какой-то парень, черт возьми. Он что, глухой?
Каммингс пожала плечами:
– Возможно.
Гиббонс молча глянул на нее. Он знал, что она считает его равнодушным к состоянию калек. Вновь и вновь принималась рассказывать, как он и Тоцци «грубо обращались» с Иммордино в психушке, даже нажаловалась на них Иверсу, а Лоррейн верила этой ерунде и по утрам поглядывала на него через кухонный столик, будто на Гиммлера. Гиббонс просто мечтал, чтобы Чарльз Мэнсон вернулся, и Каммингс отозвали обратно в Квантико.
Он уже хотел колотить в дверь кулаком, но тут в вестибюль вышла какая-то девчонка. Накинув дверную цепочку, она отперла замок:
– Да?
Девчонка пристально смотрела из-под туго натянутой цепочки. Взгляд ее светло-карих глаз был недоверчивым, лицо бледным, одутловатым.
Гиббонс показал ей служебное удостоверение:
– Гиббонс, особый агент ФБР. Это агент Каммингс. Мы хотели бы поговорить с сестрой Сил.
Девчонка тупо уставилась на предъявленный документ. Нижняя губа ее отвисла, обнажив гнилые зубы.
Каммингс опустила руку Гиббонса и заглянула в приоткрытую дверь: