Дипломатический иммунитет, стр. 110

Они попрощались с Белом и Николь на орбите Комарра.

Майлз присоединился к Белу на заключительном опросе в конторе департамента СБ по делам галактики на пересадочной станции; отчасти для того, чтобы дополнить его собственными наблюдениями, а отчасти – проследить, чтобы ребята из СБ не утомляли гермафродита чрезмерно. Катерина тоже сопровождала их – для того, чтобы дать свидетельские показания, а заодно проследить, чтобы Майлз не переутомлялся. Майлза утащили отдыхать раньше, чем Бела.

– Вы двое точно не хотите поехать с нами в Резиденцию Форкосиганов? – в четвертый или в пятый раз настойчиво спросил Майлз, когда они собрались все вместе в зале ожидания порта, чтобы попрощаться. – В конце концов, вас ведь не было на свадьбе. Вы бы прекрасно провели время. Одна моя повариха стоит того, чтобы побывать у нас, можете мне поверить.

Майлз, Бел, и, конечно, Николь парили в гравикреслах. Катерина стояла рядом, скрестив руки на груди, на губах ее играла легкая улыбка. Ройс бродил вокруг по невидимому периметру – похоже, он не желал передавать свои обязанности ненавязчивой эсбэшной охране. Оруженосец находился на непрерывном дежурстве так, долго, подумал Майлз, что позабыл, как отдыхать. Майлзу было понятно это чувство. Он уже решил, что по приезде на Барраяр даст Ройсу хотя бы две недели непрерывного отпуска.

Николь вскинула брови.

– Боюсь, мы можем потревожить ваших соседей.

– Ага, и распугать лошадей, – поддакнул Бел.

Майлз поклонился из положения сидя; его гравикресло слегка качнулось.

– Ты прекрасно поладишь с моим конем. Он очень дружелюбен, не говоря уж о том, что слишком стар и ленив, чтобы от кого-то бегать. И я лично гарантирую вам, что, имея за спиной оруженосца в ливрее Форкосиганов, можно не опасаться оскорблений даже от самых отсталых деревенщин.

Ройс, проходивший по своей орбите вблизи от них, подтвердил его слова кивком.

Николь улыбнулась:

– Спасибо, конечно, но мне, пожалуй, хотелось бы поскорей оказаться там, где мне не понадобится телохранитель.

Майлз побарабанил пальцами о подлокотник гравикресла:

– Мы работаем над этим. Но, в самом деле, если вы…

– Николь устала, – заметила Катерина, – наверное, скучает по дому, и вдобавок ей надо присматривать за выздоравливающим гермафродитом. Думаю, она будет рада вернуться к собственному спальному мешку и к своему обычному образу жизни. И к своей собственной музыке.

Они обменялись заговорщицкими взглядами Сообщества Женщин, и Николь благодарно кивнула.

– Ну… – произнес Майлз, неохотно уступая, – Тогда берегите друг друга.

– И вы тоже, – угрюмо промолвил Бел. – По-моему, пора завязывать с этой самодеятельной оперативной работой, а? Особенно теперь, когда ты станешь папочкой и все такое. За этот раз и предыдущий Рок успел к тебе пристреляться. Думаю, не стоит давать ему третий шанс.

Майлз невольно бросил взгляд на свои ладони, сейчас уже вполне зажившие.

– Может, и так. Видит Бог, у Грегора, должно быть, заготовлен для меня уже целый список домашней работы, такой же длинный, как все руки квадди вместе взятые. Последний раз это был гигантский комитет, составляющий, ты только представь себе, новый барраярский закон о биологии и наследовании, который должен был одобрить Совет Графов. На работу ушел целый год. Если он снова заведет ту же шарманку: «Ты наполовину бетанец, Майлз, ты как раз тот человек, который…» – я, наверное, развернусь и удеру.

Бел рассмеялся; Майлз добавил:

– Присматривай там за Корбо, ладно? Когда я вот так швыряю протеже в воду – плыви или тони, – я, как правило, предпочитаю оставаться поблизости, чтобы в случае чего бросить спасательный круг.

– Я отослала Гарнет Пятой сообщение, что Бел поправится, и от нее уже пришло ответное письмо, – поделилась Николь. – Она говорит, что пока у них все идет хорошо. Во всяком случае, Пространство Квадди еще не объявило все барраярские корабли нон грата на вечные времена или что-нибудь в этом духе.

– А значит, вам двоим ничто не мешает когда-нибудь снова навестить нас, – заметил Бел. – Или, по крайней мере, поддерживать связь. Ведь нам обоим теперь можно общаться открыто.

Майлз просветлел.

– Хоть нам и придется быть осмотрительными. Да, верно.

На прощанье они обменялись совсем не барраярскими объятиями; Майлзу было все равно, что подумает его эсбэшная охрана. Он парил, держа Катерину за руку и наблюдая, как пара удаляется и пропадает из виду, направляясь к докам коммерческих судов. Но еще прежде, чем они завернули за угол, он почувствовал, как будто бы некая магнетическая сила заставляет его повернуться в противоположную сторону – к военному крылу станции, где их дожидалась «Пустельга».

Время тикало у него в голове.

– Идем.

– О да, – выдохнула Катерина.

Ему пришлось ускорить свое гравикресло, чтобы поспеть за ее широким шагом.

По возвращении лорда Аудитора и леди Форкосиган Грегор собирался поприветствовать их на специально устроенном в их честь приеме в императорском дворце. Майлз надеялся, что какую бы награду ни припас для них император, она будет менее гнетуще-загадочной, чем та, которую он получил от хаут-леди. Но вечеринка у Грегора подождет день или два. Акушер из резиденции Форкосиганов сообщал, что пребывание их детей в репликаторах уже затянулось чуть ли не до самого крайнего предела. В тоне послания звучало столько скрытого врачебного неодобрения, что ни к чему были даже нервные шутки Катерины о десятимесячных близнецах и как она рада тому, что теперь репликаторы нацеливают его в нужном направлении, и никаких больше чертовых задержек.

Он, кажется, уже тыщу раз возвращался этим путем домой, и однако же сейчас все воспринималось по-другому. Автомобиль с оруженосцем Пимом за рулем, встретивший их в военном космопорте, подъехал к парадному входу в особняк Форкосиганов, неизменную каменную громаду. Катерина выскочила из машины первой и с тоской посмотрела на двери дома, но помедлила, дожидаясь Майлза.

Когда они пять дней назад оставили орбиту Комарра, он променял презренное гравикресло на чуть более терпимую трость, и все время пути провел, без конца хромая туда-сюда по всем довольно ограниченным коридорам «Пустельги». Ему казалось, что силы к нему возвращаются, пусть и не так быстро, как он надеялся. Может, на время выздоровления он приобретет себе трость-шпагу, как у коммодора Куделки. Он рывком поднялся на ноги, с лихой небрежностью взмахнул тростью и предложил Катерине руку. Она невесомо возложила на нее ладонь, втайне готовая подхватить его, если понадобится. Двойные двери распахнулись, и за ними показался выложенное черно-белой плиткой фойе.