Песнь Шаннары, стр. 62

— Что это? — в ужасе прошептал Рон Ли.

— То, что было предсказано, — произнес Алланон как-то странно спокойно.

Краснокожая тварь вновь шагнула вперед и остановилась на самом краю оврага. Остановилась ждать.

Алланон повернулся к горцу и девушке:

— Это — Джахир, существо из другого века, порождение великого Зла. Его когда-то изгнали из мира. Изгнали волшебные существа, владеющие белой магией. Очень давно, человек тогда только появился на земле, и эльфы еще не создали Запрет… И лишь магия равной силы могла вновь вызвать его сюда. — Он выпрямился в полный рост и запахнул черный плащ. — Получается, я ошибся: Морды предугадали, что мы пойдем этой дорогой. Только здесь, в этих запретных горах, где живет еще древняя магия, можно было освободить существо, подобное Джахиру. Да, Морды выставили против нас врага, который намного сильней и опасней, чем они сами.

— Сейчас посмотрим, какой он опасный, — храбро проговорил Рон Ли и решительно вынул из ножен свой черный меч.

— Нет. — Алланон перехватил его руку. — Эта битва — моя.

Горец в отчаянии поглядел на Брин, ища поддержки:

— Но мне кажется, все битвы на этом пути — наши. И мы будем сражаться вместе.

Но друид покачал головой:

— На этот раз — нет, принц Ли. Ты уже доказал свое мужество и свою преданность девушке. Ни в том, ни в другом я не сомневаюсь. Но ты — ничто против силы этой твари. Я должен биться один.

— Алланон, не надо! — вскричала вдруг Брин и вцепилась в руку друида.

Он лишь посмотрел на нее. Взгляд черных глаз пронзил Брин, добираясь до самых глубин души. На лице Алланона застыло выражение суровой решимости и неизбывной печали. Они долго смотрели друг другу в глаза, а потом, не понимая как следует почему, Брин отпустила его.

— Не надо, — тихо повторила она.

Алланон ласково прикоснулся рукой к ее щеке. И в это мгновение с той стороны оврага донесся разорвавший тишину крик. И крик Джахира походил на зловещий смех.

— Позволь мне пойти с тобой! — выдавил Рон и шагнул вперед.

Друид преградил ему путь:

— Ты останешься здесь, принц Ли. И будешь ждать, пока тебя не позовут. — Алланон глядел горцу прямо в глаза. — И не вмешивайся во все это. Что бы там ни случилось, стой здесь. Пообещай мне.

Рон колебался:

— Но я не могу, Алланон…

— Пообещай!

Горец напрягся, но потом неохотно кивнул:

— Я обещаю.

Друид вновь повернулся к Брин и в последний раз взглянул ей в глаза, как-то отрешенно, словно издалека.

— Береги себя, Брин Омсворд, — прошептал он. И, резко повернувшись, направился вниз. В овраг.

ГЛАВА 25

В ярком свете солнца его сумрачная фигура в черном плаще на фоне мягких красок осеннего леса казалась высеченной из камня. Запах прелых листьев витал в воздухе, словно поддразнивая друида, и ветерок шелестел между стволами деревьев и играл полами длинного плаща. На речном берегу зеленела трава, а сам Гремящий Поток мерцал всеми оттенками серебра и лазури, и холодные отблески отражались в ледяных глазах Алланона.

Но друид ничего этого не замечал. Хмурый взгляд его был сосредоточен на краснокожей твари, которая тоже спускалась в овражек по дальнему склону — бесшумно и плавно, словно громадная лысая кошка. Глаза сузились в желтые щелки, пасть оскалилась.

“Вернись! Ну пожалуйста, вернись!” — беззвучно кричала Брин, потому что голос куда-то пропал, скованный ужасом. То знакомое уже предчувствие вдруг нахлынуло с сокрушительной силой и закружилось в бешеном ликовании… Брин даже стало казаться, что она видит это неистовое кружение.

Так вот о чем говорило ей предчувствие!

Внезапно Джахир упал на четвереньки, бугры мускулов напряглись под тугой кожей, изо рта потекла слюна. На спине угрожающе поднялись шипы и подрагивали в такт движениям мощного тела. И вот Джахир уже стоит на дне залитого солнцем оврага. Морда его выжидающе повернулась в сторону приближающейся черной фигуры, и чудовище вскрикнуло во второй раз. Тот же злорадный вой, похожий на смех безумца, прокатился по низине.

В дюжине ярдов от своего врага Алланон остановился. Он просто стоял неподвижно и, прищурившись, глядел на готовое к атаке чудовище. На спокойном лице друида читалась такая суровая, даже пугающая решимость, что и к Рону, и к Брин возвратилась уверенность: ни одна тварь, пусть даже самая злобная, не устоит против такой несгибаемой силы. Но Джахир лишь шире разинул в усмешке пасть, обнажая неровные острые зубы. И в желтых глазах заплясало безумие.

Очень долго противники изучали друг друга. Этот ужасный момент выжидания растянулся, казалось, на много часов. Мир вокруг словно замер и отступил. Но вот Джахир вновь зловеще рассмеялся (или завыл?) и отпрянул в сторону — странным скользящим движением. А потом внезапно кинулся на Алланона. Никогда еще Брин и Рон не видели, чтобы что-то могло так стремительно двигаться: словно красная вспышка ярости метнулась с земли к горлу друида.

И все-таки Джахир промахнулся. Алланон оказался быстрее. Будто тень отступающей ночи, скользнул он в сторону, избегая удара. Джахир пролетел мимо и с размаху ударился о землю, прорывая когтями глубокие борозды. Но уже через мгновение зверь снова бросился на врага. И напоролся на сгусток синего огня, что вырвался из протянутых рук Алланона. Огонь впился в Джахира, тот даже не смог завершить прыжок. Застигнутый в воздухе пламенем, он бесформенной кучей грохнулся на землю и завертелся, сбивая огонь, терзающий его тело. А потом зверь резко замер у огромного дуба, распластавшись на обугленной земле.

И все же через мгновение поднялся на ноги.

— Проклятие! — прошипел Рон Ли.

Уворачиваясь от потоков волшебного огня, Джахир рванулся к друиду. Со смертоносной быстротой атакующей змеи бросился он на врага. Вспышка огня отшвырнула чудовище прочь, но Джахир все же задел Алланона когтями, — словно лезвия бритвы, они вспороли и черный плащ, и плоть под ним. Друид отшатнулся, отброшенный силой удара, синий огонь рассеялся дымом. А в дюжине футов от него Джахир уже поднимался из высокой травы.

Враги закружились, испепеляя взглядами друг друга, выжидая только удобного момента, чтобы напасть. Друид, защищаясь, вытянул руки перед собой, лицо его превратилось в застывшую маску ярости. Но там, где ступал Алланон, на зеленой траве оставались алые пятна — кровь.

Снова Джахир растянул свою мерзкую пасть в злорадной, безумной усмешке. Красная кожа дымилась, опаленная синим огнем друида, но, похоже, чудовищу все было нипочем. Железные мускулы перекатывались под кожей, пока Джахир плясал свой скользящий и уверенный танец смерти, вовлекая в него предназначенную ему жертву.

А потом он вдруг прыгнул вперед, на друида. Тот не успел даже вызвать волшебный огонь. И все же Алланону удалось остановить врага. Руки друида железным объятием сомкнулись на запястьях Джахира, не давая чудовищу добраться до него. Чудище в ярости лязгало кривыми зубами, пытаясь дотянуться до горла человека. Но Алланон держал крепко. Так, сцепившись, противники метались по дну оврага, извиваясь и корчась в попытке нанести друг другу удар.

И тут Алланон сделал отчаянный рывок — он оказался за спиной Джахира, — приподнял его в воздух и с размаху швырнул на землю. В то же мгновение руки друида взметнулись, и синий огонь обрушился на чудовище. От крика Джахира задрожал воздух и лес словно застыл в испуге. В этом крике была боль, но странно: боль, смешанная с ликованием. Вырвавшись из потока огня, Джахир покатился по высокой траве, мощное красное тело дымилось, переливалось подтеками синего пламени и в ярости билось о землю, снедаемое изнутри еще более жгучим огнем. Огнем дикой ярости и упоения боем. Но вскоре Джахир поднялся, острые зубы угрожающе сверкнули в разверстой пасти, глаза горели мутным светом.

Он любит боль, с ужасом поняла Брин. Он питается ею.

За спиной девушки всхрапнули кони и попятились от запаха возбужденного зверя — Джахира, — едва не вырвав поводья из рук Рона Ли. Горец с трудом удержал коней, но успокоить их так и не смог.