Песнь Шаннары, стр. 105
Брин смотрела как зачарованная. Вот откуда неслось это странное зловещее шипение, которое она слышала еще в тоннелях. Словно хриплое дыхание какого-то исполинского существа. Брин прищурилась. Ей показалось или действительно она только что видела?.. Лес в темной впадине шевелился.
— Ты живой! — прошептала она, пытаясь побороть отвращение, вызванное этим движением во мраке долины.
Брин шагнула вперед и встала на самом краю скалистого выступа, там, где Крух загибался, подходя к нему вплотную. Девушка скользнула взглядом по ступеням. Выбитые в скале, они сбегали вниз и исчезали при очередном изгибе лестницы. А еще дальше внизу колыхался сумрачный лес.
— Мельморд, я иду к тебе, — хрипло прошептала Брин.
И, повернувшись к Шепоточку, опустилась рядом с ним на колени. Она ласково почесала зверя за ухом, и улыбка ее была печальной и обреченной.
— Тебе дальше нельзя, Шепоточек. Хотя хозяйка и поручила тебе меня охранять, все равно дальше тебе нельзя. Ты должен остаться здесь и подождать, пока я не вернусь к тебе. Понимаешь?
Кот моргнул и потерся головой о ее плечо.
— Если ты должен меня защищать, то оставайся здесь и охраняй дорогу. Чтобы я смогла вернуться, — продолжала Брин, обращаясь к животному как к человеку. — Может, все будет совсем не так, как предсказал Угрюм-из-Озера, и мне не суждено там погибнуть. Быть может, я еще вернусь. Так что смотри, Шепоточек, охраняй для меня эту дорогу. И проследи, чтобы с твоей хозяйкой и моими друзьями ничего не случилось, хорошо? И не давай им идти за мной. Жди здесь! Я обещаю тебе, что вернусь.
И Брин запела. На этот раз она не обманывала своей песнью и не убеждала — она просто объясняла. С помощью незатейливых образов, способных дойти до сознания кота, Брин сделала так, чтобы зверь понял, почему ей обязательно нужно идти, чтобы он сам прочувствовал, что это действительно необходимо. Наконец девушка замолчала и, крепко обняв громадного кота, на мгновение уткнулась лицом в мягкую шерсть. Брин почти физически ощущала, как тепло сильного тела зверя точно живительный ток перетекает к ней. И она благодарно вбирала в себя это тепло и вместе с ним — новую силу.
Она поднялась и отступила. Шепоточек медленно растянулся на камнях, подобрав передние лапы. Он внимательно смотрел в лицо девушки. Брин кивнула и улыбнулась. Кот будет ждать здесь и охранять для нее дорогу. Он все сделает так, как нужно.
— До свидания, Шепоточек, — проговорила Брин и ступила на Крух.
Тот же омерзительный смрад, что поднимался из черной пропасти в пещере, вновь накатил тошнотворной волной из мглистых глубин долины. Стараясь не обращать на него внимания, Брин взглянула туда, где над стеной утесов солнечный свет озарял горизонт. Она вдруг подумала об Алланоне. Возможно, он сейчас видит ее. Незримый, он теперь где-то рядом.
Брин глубоко вздохнула, собираясь с духом, и решительно направилась вниз.
ГЛАВА 41
Друзья бросились через внутренний двор к воротам. Гномы пронзительно закричали и налетели на них со всех сторон.
Оказавшись в самом центре битвы, Джайр с какой-то странной отрешенностью наблюдал за происходящим. Время словно распалось на тысячу мелких кусочков, и все отодвинулось куда-то в сторону, как будто он был сейчас далеко-далеко отсюда — невидимый призрак, безмолвный и бесплотный. Друзья обступили долинца, не давая гномам добраться до него, но сам Джайр вряд ли теперь сознавал, что происходит вокруг. Земля и небо, весь мир за пределами этих стен — они просто исчезли. Исчезло все, что когда-то было и когда-нибудь будет. Осталось только “здесь” и “сейчас”: истошные вопли и лица врагов — тех, кто сражался и погибал на этом дворе.
Теперь отряд вел Гарет Джакс. Казалось, он без всяких усилий пробивал дорогу сквозь орду взбешенных гномов, пытающихся преградить ему путь, — стремительный и непредсказуемый, сеющий смерть. Он был точно одетый в черное танцор — весь грация, сила и неуловимый вихрь движения. Гномы-охотники, воины, закаленные в бесчисленных битвах, с угрюмой и яростной решимостью бросались на Гарета Джакса снова и снова. Пики кололи, мечи рубили отчаянно, неутомимо. Но с тем же успехом враги могли бы попытаться собрать растекшуюся ртуть. Ни единый клинок, ни один наконечник копья не коснулся Мастера Боя, ну а те гномы, которые в пылу битвы подступали слишком близко, встречали даже не искусного воина, нет: черную тень самой смерти, пришедшей предъявить свои права.
Остальные сражались наравне с Гаретом Джаксом, — может, и не с таким отточенным мастерством, но с не меньшей решимостью и отвагой. Эльб Форкер прикрывал Мастера Боя с одной стороны, лицо дворфа пылало от ярости, атакующие отступали с разочарованным воем или падали под ударами его огромного боевого топора. Эдайн Элессдил встал с другой стороны, сражая врагов тонким мечом, что сверкал в воздухе, точно змея, вытянувшаяся в стремительном броске. Кинжалом в другой руке эльф парировал контрудары. Слантер держался чуть сзади, защищая друзей с тыла. В обеих руках он сжимал по кинжалу, черные глаза горели огнем боевого задора. Слантера живым щитом прикрывал гигант каллахорнец. Раны на лице Хельта вновь принялись кровоточить — на него было страшно смотреть, — но сам он этого даже не замечал. Грозная пика пронзала любого, кто пытался пробиться сквозь оборону гиганта с границы.
Волна странного возбуждения накатила на Джайра. Казалось, уже ничто не может остановить их.
Повсюду сверкали клинки, стоны раненых и умирающих заполнили пространство, дрожа в серой дымке хмурого дня. Друзья добрались уже до середины двора, до крепостной стены оставалось совсем немного. И вдруг что-то ударило долинца в плечо. На мгновение он просто застыл на месте, оглушенный силой удара, а потом медленно опустил глаза: дротик глубоко вонзился в плечо и торчал, точно мясной крюк из туши. Только теперь пришла боль. Она скрутила Джайра, и его тело онемело. Хорошо еще, Слантер успел заметить, как долинец покачнулся и начал падать. Гном в мгновение ока подлетел к юноше, подхватил его и потащил следом за остальными. С яростным ревом Хельт одним взмахом копья оттеснил гномов, попытавшихся было воспользоваться замешательством. Морщась от нестерпимой боли, Джайр, пошатываясь, шел вперед. Слантер едва ли не тащил его на себе.
И вот подъемная решетка уже совсем рядом. Но теперь гномы тоже неслись туда. Дверь сторожевой башни со скрежетом захлопнулась; лязгнули, поворачиваясь, колеса лебедки. Решетка медленно поползла вниз.
Гарет Джакс так стремительно рванулся вперед, что остальные едва успевали за ним. Через пару мгновений он был уже у ворот и раскидал гномов, столпившихся там. Но в сторожевой башне продолжали крутиться колеса, разматывая железные цепи. Ворота опускались.
— Гарет! — предостерегающе воскликнул Форкер, сам сметаемый бешеным натиском гномов, навалившихся на него со всех сторон.
Но, орудуя своей страшной пикой, Хельт уже пробирался вперед. Гномы падали под мощными ударами каллахорнца, словно тряпичные куклы. Но и ему тоже доставалось. Однако Хельт, казалось, даже не чувствовал ран. Гномы-лучники пытались достать его стрелами с крепостной стены. Дважды их стрелы достигали цели, и во второй раз каллахорнец упал на колени. Но тут же поднялся и со всех ног бросился к сторожевой башне.
С размаху воин-гигант навалился всем своим весом на закрытую дверь. Деревянные створки дрогнули и разлетелись в щепки. Ворвавшись внутрь, Хельт расшвырял гномов, охранявших подъемный механизм, и мощным рывком вернул рычаги на место. Колеса лебедки со скрипом встали, лязгнули цепи, и решетка застыла в каких-нибудь десяти футах от земли.
Гарет Джакс как раз расправился с последним из гномов у проема в стене; Джайр со Слантером пролетели под темной аркой ворот и оказались в еще одном внутреннем дворике, тесном и сумрачном. Пока что этот двор был пуст. Джайр упал на колени — от резкого движения нестерпимая боль пронзила тело. Слантер склонился над юношей: