Перешагнув пропасть, стр. 20

— Неужели? — Он невесело улыбнулся. — Тогда это загадка для нас обоих. Может быть, поедем все-таки? — Он решительно указал вытянутой рукой на «феррари». Сэнди поняла, что терпение начинает изменять Жаку.

Однако что же случилось? Что привело его в это состояние? Может, у него вышла небольшая стычка с Моникой? Возможно, она высказалась против того, что он привел постороннюю женщину на прием? Хотя, если разобраться, здесь была ее вина: она пригласила Жака в присутствии Сэнди, и ему ничего другого не оставалось. Семья Шалье всегда прекрасно относилась к своим гостям, Сэнди сразу это поняла и теперь знала, что проигнорировать ее было бы для Жака верхом невоспитанности. Может, он надеялся на то, что Сэнди не поедет с ним?

Поскольку она все еще стояла неподвижно, Жак посмотрел на нее долгим мрачным взглядом, потом повернулся и зашагал к машине. Догоняя его, Сэнди чувствовала себя одинокой и несчастной — как никогда прежде.

Глава 6

— Жак? — Хотя его угрюмый профиль не располагал к вопросам, Сэнди решилась высказать подозрение, возникшее в ее мозгу уже минут двадцать назад. — Почему мы едем к замку дольше, чем ехали сюда?

— Не дольше.

— Но… я не понимаю. — Она замолчала, потому что как раз в этот момент он свернул с шоссе, по которому они мчались уже минут сорок пять, на темную широкую аллею, поросшую с обеих сторон высокими деревьями с пышной кроной. — Куда мы едем? Это не та дорога.

— Мы всего лишь в двух милях от моего дома, как раз туда мы и направляемся. — Жак ответил спокойно, видимо зная, как она отреагирует.

— От вашего дома?! — вскрикнула Сэнди, не веря своим ушам. Как можно было в это поверить? — Вы везете меня к себе домой? Даже не сказав… не спросив, согласна ли я? — Она была в ярости.

— Что бы вы предпочли — чтобы я вам сказал или вас спросил? — услышала она ледяной тон Жака.

— Немедленно поверните машину. — Она бросила гневный взгляд на его профиль, но не дождалась ответа. — Вы слышали, что я сказала? Я хочу вернуться.

— Вы вернетесь. Несколько позже. — Жак блеснул белозубой улыбкой, показавшейся Сэнди в темноте еще ярче, чем всегда. — Я всего-навсего хочу показать вам, где живу, — продолжал он. — Ведь это не преступление? На приеме у Лемэров мне стало ужасно скучно, а ночь еще только начинается. Если мы сейчас вернемся, родители забеспокоятся, почему так рано. Подумают, что у нас размолвка. — Последние слова были сказаны с иронией, которую Сэнди, конечно же, уловила.

— Меня мало беспокоит, что они подумают, — проворчала она. — Я хочу домой.

— Не повторяйте одно и то же, не будьте занудой. — Он протянул эти слова в своей обычной манере, в то же время забавляясь ее раздражением. — Я покажу вам, как живу, мы выпьем чашечку-другую кофе, как цивилизованные люди, и, может быть, даже поговорим спокойно, без драки. Или, что касается последнего, я слишком размечтался?

— Вы не имели права везти меня сюда, не спросив моего согласия, — процедила Сэнди. — Никакого права.

— Я знаю.

Это заявление заставило ее резко повернуться к Жаку, и она снова увидела улыбку, приводившую ее в ярость.

— Однако, спроси я вашего разрешения, мы оба знаем, чем бы это кончилось. Разве не так?

— Вы просто несносны. — Впрочем, Сэнди понимала, что дело сделано и теперь единственный выход — сохранить остатки достоинства.

— Это для меня тоже не новость.

Слова Жака выражали такое самодовольство, что ей захотелось выбрать у него местечко почувствительнее и стукнуть изо всех сил. Но поскольку «феррари» мчался со скоростью более семидесяти миль в час, да еще среди ночи, Сэнди ограничилась сердитым «Гм!», после чего высокомерно вздернула голову и застыла в горделивой позе.

Через несколько минут аллея сузилась, сменилась сельской грунтовой дорогой, проехав по которой они увидели распахнутые кованые решетчатые ворота и вскоре оказались внутри двора. Он был так широк, что вмещал даже пруд, в котором плавала какая-то домашняя птица. Как только машина въехала во двор, пруд ярко осветился — будто днем.

— Вот мое жилище, — сказал Жак, остановив машину.

Сэнди увидела огромный, широкий и длинный крестьянский дом, крытый тростником и сложенный из камня медового цвета. Благоухающие розы и вьющийся плющ наполовину скрывали стены. Дом выглядел так, словно был построен давным-давно и простоит еще века. Старинный облик усиливали окна, прикрытые решетками, и двери из темного дерева. В верхнем этаже из-под тростниковой крыши как-то застенчиво выглядывали окошки. Там же, наверху, приютились балкончики, густо заросшие бугенвиллеей с нежно-сиреневыми и пунцовыми цветами.

— Боже, как здесь красиво! — воскликнула Сэнди, порывисто повернувшись к Жаку. — Чудесно! Наверное, здесь очень приятно жить.

— Да. — Темные глаза смотрели на нее испытующе, а губы сложились в улыбку — он был явно доволен произведенным эффектом. — Здесь все не так роскошно, как в замке, но я люблю этот дом.

— А мне здесь нравится больше, чем в замке, — объявила Сэнди, не подумав, а потом густо покраснела. — Нет, я не хочу сказать, что замок ваших родителей хуже, но здесь уютнее, здесь…

— Я с вами совершенно согласен. — Он прервал поток ее сбивчивых слов кивком головы. — А теперь пройдемте внутрь.

Несколько гусей подошли вразвалку к Сэнди, негромко гогоча, — видимо, возмущались столь поздним визитом. Сэнди взвизгнула при их приближении, но гуси были мирные и ее не тронули. Только внимательно осмотрели, а потом сбились в кучу и ушли, бормоча что-то, как старухи-сплетницы.

— У вас здесь гуси и утки? — удивилась Сэнди.

— Когда я купил ферму, они здесь и жили, — сказал Жак, открывая массивную дверь. — Потом я привык к их присутствию. Моя жизнь не позволяет мне заводить домашних животных, потому что я иногда по несколько дней не бываю дома. Но гуси и утки чувствуют себя прекрасно, у них есть пруд и пища, которую я оставляю. Женщина — она живет в деревне, в двух милях отсюда, — раза два в неделю наводит порядок в доме. А в основном я справляюсь сам.

— Понимаю. — Сэнди не спросила, что заставляет его по несколько дней отсутствовать, работа или развлечения: видимо, не хотела слышать ответа.

Сэнди примерно представляла себе, как выглядит дом французского фермера, и не ошиблась: здесь были побеленные известкой стены, покрытые картинами в рамках, и потолки с тяжелыми балками. Пушистый темно-розовый палас покрывал пол всех комнат на первом этаже, обставленных антикварной мебелью темного дерева. Огромная кухня, снабженная всеми современными удобствами, в то же время сохранила свой старинный облик. Что касается удобств, то здесь была даже электрическая посудомойка, спрятанная в деревянный шкаф с резными дверцами.

Все было устроено очень разумно, поражало гармоничностью и создавало впечатление уединенного уголка для отдыха, как и обещал внешний вид дома. Сэнди вдруг почувствовала раздражение: почему Жак выбрал себе такой дом? Лучше бы у него была холостяцкая «берлога» или шикарная городская квартира вблизи ночных увеселительных заведений. Но зачем ему эта старинная ферма с ее уединением? Однако тот факт, что в голову ей пришли подобные мысли, вызвал у Сэнди еще большее раздражение. Какое мне дело? Пускай живет, где хочет, мне нет до него дела!

— Сэнди, вы снова хмуритесь.

— Что? — Стряхнув с себя оцепенение, Сэнди увидела, что Жак стоит посреди большого квадратного холла с лестницей, ведущей наверх, и пристально на нее смотрит.

— Да, вы снова хмуритесь, — повторил он серьезно. — Я собирался спросить вас, хотите ли вы увидеть спальни, но меня остановило мрачное выражение вашего лица.

— У меня нет причины хмуриться, — ответила Сэнди, но это прозвучало неубедительно. — Ваш дом меня совершенно очаровал, и я, разумеется, посмотрю спальни, если вас это не затруднит.

— Вам, наверное, что-то пришлось не по душе, — повторил Жак. Не шевелясь, он ждал, когда она подойдет.

— Да нет, я же сказала, — оживленно ответила Сэнди и взглянула ему в глаза с деланной улыбкой.