Мартин не плачет, стр. 5

– Он уменьшается! – закричал Лу, который стоял к Мартину ближе всех, – Мартин, когда ты плачешь, ты уменьшаешься!

– Я уже не плачу, – сказал Мартин, – я стараюсь запомнить момент этой невыразимой нежности на двести девяносто лет.

– И все равно уменьшаешься! – крикнул Лу. – Дина, а ну погладь его еще раз!

Пожарник в машине потянул рычажок, люлька с Диной опустилась пониже, и Дина еще раз погладила Мартина по голове. Мартин немедленно стал заметно меньше. Теперь он был лишь немного выше пожарной машины.

– Ух ты! – сказали все.

Лу попробовал погладить Мартина по ноге, но Мартин остался прежним; тогда Дина снова погладила слона по голове, и она стал меньше. Дина гладила и гладила Мартина по голове, а он покорно вздыхал и уменьшался, и когда все закончилось, Мартин был своих прежних размеров, то есть примерно с кошку, а Дина выбралась из пожарной люльки и сидела перед ним на корточках, а все школа, Джереми, Лу, Ида и Мартин стояли вокруг них. Тогда Мартин тихо сказал:

– Я очень устал.

Большое зеленое полотенце с белыми звездами, завязанное бантом, лежало на земле. Дина подняла его, развязала, отряхнула, завернула в него Мартина, взяла его на руки и понесла в дом с одной колонной, где жили Ида, Марк, Джереми и Лу и где Мартин жил в большой коробке из-под телевизора, застеленной толстым куском шерстяной ткани для уюта и тепла.

Глава 9

Мартин лежал в коробке, укрытый зеленым полотенцем с белыми звездами. Глаза у него слипались от перенесенных волнений и бессонной прошлой ночи, но он был совершенно спокоен, потому что рядом с ним на полу сидела Дина. В комнате горел только большой ночник. Дина обещала сегодня побыть с Мартином, пока он не заснет.

– Дина, Вы мне друг, правда? Вы не сердитесь на меня? – сказал Мартин.

– Да, – сказала Дина, – я Вам очень друг.

– Спасибо, – сказал Мартин.

– Не за что, – сказала Дина. – А Вы не сердитесь на меня? Вы мне тоже друг?

– Нет, – сказал Мартин, – нет, Дина, я Вам не друг. Я Ваш рыцарь и боевой слон. Можно я буду Ваш рыцарь и боевой слон?

– Мне будет очень приятно, – сказала Дина..

– Я умею играть на волынке, как сегодня уже единожды упоминалось, – сказал Мартин. – Это большое дело. Боевой слон, играющий на волынке, наводит на врага невыносимый ужас. Враг бежит.

– Я чувствую себя очень защищенной, – сказала Дина. – Только, миленький Мартин, пожалуйста, не волнуйтесь больше так сильно.

– Так сильно – не буду, – сказал Мартин. – Еще лет двести девяносто, я надеюсь. Плюс-минус один день. Но тогда уже будет совершенно другая история, тогда можно. Но иногда я все-таки буду немножко волноваться, Дина. Чтобы Вы приходили и гладили меня по голове. Не слишком часто, не беспокойтесь. Можно? – спросил Мартин.

– Можно, – сказала Дина.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ.

МАРТИН НЕ БЕСПОКОИТСЯ

Глава 1

– Мартин, да не шебуршись ты, ради всего святого, хоть две минуты! – простонал Джереми. Край носка соскользнул и окунулся в чашку со сладким чаем. Джереми взвыл.

– Да уж недолго вам меня терпеть осталось, – хмуро заметил Мартин. – Еще дня два, от силы три. Состояние мое ухудшается час от часу. Сегодня утром я уже не сумел одолеть тост с джемом. Если все пойдет подобным образом, то меня добьет не недуг, но голод. А уж тогда я буду лежать смирно, как хороший зайчик, и все желающие смогут терзать меня и мучить, сколько угодно. Мне же будет все равно. Душа моя перестанет страдать в бренном теле и воспарит к… Словом, воспарит. Уж потерпите, дорогие близкие, чего там.

– Я подозреваю, что доконает тебя не недуг, а мы, – сказал Лу, двумя пальцами откидывая пропитанный чаем длинный шерстяной носок в мусорное ведро и сменяя брата на посту у постели больного. – Если я сейчас ненароком затяну носок слишком туго и кое-кто случайно испустит дух, я, кажется, испытаю сильное облегчение. – Давай, давай, – Марин закатил глаза. – Пока ты молод и полон сил, все готовы кататься на тебе верхом и развлекаться глупыми розыгрышами с подменой джема кетчупом. Когда же ты стар и немощен…

– Слушай, – сказал Лу, – с кетчупом все было всего три дня назад.

– Страдания, – обиженно сказал Мартин, – всякого сделают дряхлым не по годам.

– Кажется, получилось, – с облегчением вздохнул Лу, отступив на пару шагов назад и придирчиво оглядывая компресс на шее Мартина: под длинным шерстяным носком, играющим роль шарфа, находилась вата, пропитанная водкой. От Мартина шел хороший рабочий дух.

– Я задыхаюсь, – укоризненно сказал Мартин.

Лу подошел к слону и подсунул палец под повязку. Палец проходил свободно.

– Ты бессовестный симулянт, – сказал Лу.

– Я подозреваю, что он вообще не болеeт, – недоверчиво сказал Джереми, – он просто хотел завладеть приставкой.

– Я попрошу, – нервно сказал Мартин и покрепче сжал пульт от игровой приставки в передних лапах. – Не надо меня демонизировать.

– Лу, тебе пора делать уроки, – вздохнул Джереми, – Мартин, ради бога, не зови нас хоть десять минут.

– Разве что я буду совсем при смерти, – мученически вздохнул Мартин. – Правда, я могу пропустить момент, после которого будет уже поздно. Но, по крайней мере, я буду знать, что не потревожил тех, кто…

– Мартин! – хором взвыли Лу и Джереми, ретируясь из собственной комнаты, на время болезни Мартина превращенной в лазарет. Подождав, пока их шаги удалятся, Мартин быстро вылез из-под одеяла и по маленькой лесенке добрался до самого верха книжной полки. Надо сказать, что видеоприставка за два дня болезни успела порядочно ему надоесть, и он предпочел бы хорошую книгу. Но признаться в этом означало бы уступить приставку остальным обитателям Дома с Одной Колонной, а Мартин намеревался на правах больного безраздельно владеть ей еще хотя бы денек-другой.

Когда-то очень давно Мартина звали не Мартином, а «Пробиркой Семь», потому что на самом деле он был создан в далекой индийской лаборатории, занимающейся проблемами клонирования. В этой лаборатории работали мама и папа обитателей Дома с Одной Колонной, и эти самые обитатели видели своих маму и папу не слишком-то часто. Но все равно они были самой настоящей семьей, очень хорошей семьей – Ида, Марк, Джереми и Лу. Марк был самым старшим – ему было двадцать пять лет, и он работал оформителем витрин в одном огромном магазине. Но главой семьи, если честно, все-таки была его сестра Ида – она работала учительницей, была девушкой ответственной и следила за тем, чтобы братья вели себя «как приличные люди». Ну, а Джереми и Лу были самыми маленькими – Джереми было всего шесть, а Лу – восемь, но они оба учились во втором классе. Да и вообще Джереми был взрослым не по годам, и иногда окружающим очень хотелось, чтобы он хоть некоторое время вел себя просто как маленький мальчик, а не как юный математический гений, состоящий в переписке с двумя профессорами из Оксфорда и одним доцентом из Казанского государственного университета. Его книги стояли вместе с книгами Иды и Марка на самых верхних полках, в то время как на нижних располагалась «всякая детская белиберда», как ее презрительно называл Джереми. Мартин поднялся на цыпочки – он был совсем маленьким слоном, размером примерно с кошку, если не начинал волноваться, – и попытался дотянуться до шестого тома собрания сочинений Льва Толстого. Книга, зажатая третьим и одиннадцатым томами, не поддавалась, да и носок, повязанный вокруг шеи Мартина, несколько ограничивал свободу движений. Тогда Мартин подложил себе под ноги пару других книжек, с усилием выдвинул желанный том – и прямо за ним увидел большие круглые глаза. От неожиданности и ужаса Мартин закачался, лесенка вылетела у него из под ног и он повис, держась за верхнюю полку.

– Куку – печально сказали Глаза.

Мартин рухнул вниз.