Триумф Академии, стр. 36
«Роботы! Внимание! Внемлите приказу, отданному мудрыми руководителями людей, которые в соответствии с установлениями демократии имеют право говорить от имени миллиардов других!
Настоящим повелеваем вам делать следующее:
1) Доставить этот архив к месту назначения и помочь людям, которые его получат, полностью понять и использовать его содержимое.
2) Посвятить себя службе этим людям. Учить их всему, что вы знаете. Позволить им жить собственным умом.
В том случае, если вы являетесь последователями так называемого Нулевого Закона роботехники, оправдывающего любое ослушание оговоркой «во имя долгосрочных интересов всей человеческой расы», мы добавляем следующий недвусмысленный приказ:
3) Если вы не доставите этот архив к месту его назначения, НЕ УНИЧТОЖАЙТЕ ЕГО! Обеспечьте ему сохранность. Согласно Второму Закону, ВЫ ОБЯЗАНЫ СЛУШАТЬСЯ, если это не противоречит Первому и Нулевому Законам.
Сохраните наше прошлое. Сберегите нашу культуру.
Не убивайте сущность того, чем мы являемся.
Возможно, однажды вы вернетесь к нам и снова соединитесь с нами».
Гэри прочитал это послание несколько раз, жадно впитывая его содержание.
Конечно, он слышал о роботах-кельвинистах, которые веками боролись с сектой Дэниела, пока не были загнаны в подполье. Эта древняя гражданская война была предсказуемым последствием нововведения самого Дэниела — Нулевого Закона, радикально изменившего старую религию роботов. Естественно, многие более старые позитронные слуги сопротивлялись ему, пока не были разбиты или не потеряли способность драться.
«Но до сегодняшнего дня я не понимал, что люди тоже сопротивлялись! Конечно, некоторые знали, что происходит, и приходили в ужас. Видя, что мир за миром погружаются в пучину невежества и амнезии, они создавали эти архивы — возможно, несколько раз в течение темных веков, предшествовавших созданию Империи, — и с помощью беспилотных кораблей переправляли сюда миллионы копий, отчаянно надеясь на то, что по крайней мере некоторые доберутся до места назначения».
Хотя Гэри понимал доводы Дэниела и соглашался с ними, это не мешало ему испытывать жалость и уважение к смелым и талантливым людям, продолжавшим вести арьергардные бои со своими слугами, в которых они теперь видели чудовищ. Роботы-менталики, которые могли воздействовать на психику людей ради их же собственной пользы… или заставить потерять память целое общество, — делали это ради конечного блага всего человечества.
«Если бы не проклятие хаоса, я бы принял сторону этих бедняг. Был бы в первых рядах сопротивления».
Но проклятие было реальностью.
Какое-то время Гэри казалось, что он нашел лекарство. План Селдона. Академия. Новое общество. Сильное, уверенное в себе и столь здоровое, что никто не мог бы подорвать его основы. Но сейчас ему стало ясно, что его План — тоже отвлечение. Способ выиграть время для настоящего решения. Обычного человека это возмутило бы, но Гэри владело лишь одно желание.
Сокрушить хаос.
Влимт повторил свой вопрос о послании, запечатленном на каждом архиве.
— Язык очень трудный, — сказал он. — Пока мы не расшифруем систему его знаков, не поймем, что значат эти «Законы роботехники». Селдон, вы можете пролить свет изданный предмет?
Гэри ответил ему пожатием плеч.
— Мне очень жаль, — ответил он, на этот раз нисколько не кривя душой, — но — не могу.
Глава 6
— Золотые слова, — сказала женщина, сидевшая в машине рядом с Лодовиком, — смуглянка со светлыми волосами. Она протянула руку и представилась:
— Меня зовут Клодия Дюма-Хинриад. Я одна из руководителей этой подсекты кельвинистов, как ты выразился.
Пожимая ей руку, Лодовик ощутил внезапную дрожь, и тут его осенило:
— Ты… человек!
При этих словах женщина, которая почти всю дорогу до космопорта смотрела в окно, улыбнулась:
— Да. Большей частью. А что, это многое меняет? Ты только что сказал, что людям и роботам следовало бы поговорить.
Цепи псевдоэмоций Лодовика работали с максимальной нагрузкой. Треме пришлось приструнить их, чтобы не выдать своего изумления.
— Конечно. Очень рад. Просто счастлив! Но я не ожидал, что…
— Что здесь есть тайная группа людей, которые уже знают все и сотрудничают с нашими друзьями-роботами как равные?
Вторая женщина, до того глядевшая в сторону, саркастически рассмеялась.
— Равные? Ох, Клодия, едва ли!
Он внимательно посмотрел на брюнетку и на сей раз обнаружил след в микроволновом диапазоне. Лодовик послал короткий сигнал, означавший восхищение ее великолепным сходством с настоящей женщиной. Подобие было настолько полным, что он чуть не принял и ее за представителя органического мира. Ответ в том же диапазоне был равнозначен человеческому подмигиванию.
Клодия Дюма-Хинриад ответила своей спутнице:
— Зорма, все мы рабы в этой Вселенной. Мы, люди, обречены на смерть, невежество и хаос. А вы, роботы, на выполнение долга и подчинение Законам. — Она обернулась к Лодовику. — Вот почему ты заинтриговал нас, Трема. Возможно, ты сумеешь предложить новый подход, который позволит избежать трагического непонимания между нашими расами. Иначе нам останется только стиснуть зубы и сдаться на милость Дэниела Оливо.
Хорис Антик, злой как тысяча чертей, заявил, что он вовсе не чокнутый. Он несколько дней не отрывался от приборов, что-то бормоча себе под нос, но как-то за обедом не вытерпел и гаркнул:
— Не понимаю я вас, люди!
От необычного взрыва эмоций на широком лбу бюрократа выступили капельки пота.
— Вы без конца спорите о каких-то старых исторических книжках, словно кому-то в Галактике есть до них дело! А тем временем величайшая тайна Вселенной ждет, пока ее раскроют! Ответ может находиться от нас в нескольких километрах. Но вам на это наплевать!
Гэри и остальные оторвались от блюда, приготовленного стюардом Мейсерда из личных запасов аристократа. Уже несколько дней только эти деликатесы позволяли смягчать отношения между двумя группами, продолжавшими отчаянно спорить о хаотических мирах и древней проблеме человеческой амнезии. Никто не желал уступать. Но зато Сибил и Горнон признавали, что в их великом плане, связанном с использованием доисторических архивов в качестве оружия против Галактической Империи, есть недостатки. Понимание того, что подобную попытку делали не раз и не два, но безуспешно, заставило их приуныть. Несмотря на этот частичный успех, Гэри понимал, что до прибытия других ктлинских кораблей оппонентов переубедить не удастся. Поэтому он лелеял мечту подбить Мейсерда и Керса Кантуна на мятеж, захватить оба корабля и силой восстановить статус-кво.
Возможно, данную идею ему подсказало улучшение физического самочувствия после лечения методами Сибил. Гэри часто думал о восстании, вспоминая, что когда-то он был специалистом в этой своеобразной отрасли военной науки. Может быть, в случае крайней необходимости старая выучка придет к нему на помощь? При удачном стечении обстоятельств старик может справиться с молодым, если сумеет захватить его врасплох.
К несчастью, шансы на успех зависели от бдительности Морса Планша и его команды. Кроме того, Гэри не знал, можно ли рассчитывать на Мейсерда. Провинциальный аристократ слишком много времени проводил с «хаосистами», довольно покрякивая, когда время от времени на экране древнего архива возникало что-то знакомое. Энтузиазм, с которым он относился к таким вещам, был необычен для члена касты аристократов.
Когда Хорис Антик ворвался в столовую, изрыгая гневные слова, капитан «Гордости Родии» ответил с обезоруживающим дружелюбием. Он отодвинул стоявший рядом стул и предложил «Серому» сесть.
— Что ж, просветите нас, старина! Наверно, вы говорите об этих мертвых древних машинах, которые крутятся у нас под боком? Можете быть уверены, я о них не забыл.
Гэри с трудом скрыл улыбку, восхищенный тем, как Мейсерд разрядил напряжение. Аристократы тоже были мастерами своего дела. Помимо бесконечной «Большой Игры» феодальных кланов и придворных интриг, они руководили галактической системой благотворительности, следя за тем, чтобы ни один подданный бюрократическо-демократической Империи не остался без пособия. Согласно благородным принципам руэллианизма, лорд или леди каждого городка, графства, планеты или сектора должны были способствовать тому, чтобы все ощущали себя гражданами единого государства. Эта традиция сохранялась столько лет, что каждый аристократ источал любезность с естественностью зеленого растения, выделяющего кислород.