Берег бесконечности, стр. 83

Второй мужчина гораздо больше. Под грязью можно было разглядеть мундир. Как только Тш'т вошла, стальные серые глаза не отрывались от нее.

Как вы выследили нас на Джиджо?

Именно это Джиллиан, несомненно, спросит у путешественника даника. И именно этого вопроса Тш'т больше всего боится.

Успокойся, сказала она себе. Ротены знают только, что кто-то прислал сообщение из Фрактальной системы. Они не знают, кто его послал.

Да и стали бы они доверять эту тайну своим слугам даникам? Этот бедняга, должно быть, удивлен не меньше нас.

Но во взгляде Кунна была та же непоколебимая вера, какую она однажды видела у Миссионера — посланника, который когда-то принес сияющее послание истины в маленькую общину дельфинов у Бимини. Тш'т тогда была еще ребенком и плавала в волне, поднятой матерью.

Люди действительно любимые патроны расы неодельфинов, объяснял вовлекающий в новую веру в пещере, куда никогда не заглядывали туристы с аквалангами. Но всего лишь несколько столетий назад примитивные люди в кораблях охотились за китообразными и привели их на грань исчезновения. Возможно, впоследствии они вели себя лучше, но кто может отрицать, что их зрелость хрупка и неиспытана? Не желая проявлять неверность, многие неодельфины испытывают дискомфорт и думают, не существует ли кто-то или что-то, более мудрое и великое, чем человечество. Нечто такое, к чему может обратиться целый клан в опасные времена.

Ты говоришь о Боге? — спросил один из присутствующих дельфинов. И Миссионер ответил кивком.

В сущности, да. Все древние легенды о божественных существах, которые вмешиваются в земные дела, все великие учителя и пророки могли бы подтвердить эту простую истину.

Земля не изолированная одинокая планета — дом странных волчат и их примитивных клиентов. Скорее это часть удивительного эксперимента. Я пришел к вам издалека, чтобы рассказать о нем.

За нами наблюдают очень давно. С любовью охраняют во время нашего долгого сна. Но скоро, очень скоро наступит время пробуждения.

КАА

Не было никаких признаков возвращения лихорадки у Мопола. Он казался в отличном расположении духа, когда на следующее утро вместе с Заки поплыл на восток, чтобы возобновить наблюдение за портом Вуфон.

— Видишь? С ним нужно было только поговорить построже, — с явной гордостью объясняла Пипое. — Мополу просто следовало напомнить о его долге.

Каа почувствовал скрытый упрек в ее словах, но предпочел его не замечать.

— Ты умеешь убеждать, — ответил он. — Этому, несомненно, учат в медицинских школах.

На самом деле он был убежден, что выздоровление Мопола не имеет никакого отношения к лекции Пипое. Самец стенос слишком охотно соглашался со всем, что говорила молодая сестра, кивая пятнистой серой головой и постоянно повторяя: «Слушаюсь!»

Они с Заки что-то задумали, подумал Каа, глядя вслед этим двоим, уплывавшим к поселку хунов.

— Скоро мне нужно будет вернуться на корабль, — сказала Пипое, заставив Каа опустить узкую челюсть.

— Я думал, ты останешься на несколько дней. Ты согласилась взглянуть на вулкан.

Казалось, она насторожилась.

— Не знаю. Когда я уплывала, шли разговоры о перемещении «Стремительного» в другое укрытие. Преследователи подошли слишком близко.

Конечно, если галактические флоты уже зафиксировали присутствие корабля, перемещение «Стремительного» на несколько километров ничего не даст. Не поможет даже огромная груда брошенных космических кораблей, как только область поиска настолько сузится, что преследователи смогут применить химические искатели. Их приманит земная ДНК, как самца моли притягивают феромоны самки.

Каа повел плавниками — жест, соответствующий пожатию плеч.

— Брукида будет разочарован. Он с нетерпением ждал возможности продемонстрировать свое собрание отбросов всех Шести Рас.

Пипое смотрела на Каа, сканировала его проникающим звуком, пока не обнаружила его внутреннюю искаженность.

Из ее дыхала вырвался смех.

— Ладно. Давай посмотрим эту твою гору. Все равно мне хочется поплавать.

Как обычно, вода оказалась прекрасной. Чуть солонее земной, но с приятным минеральным привкусом и легкой ионной маслянистостью, которая облегчает скольжение. Богатый кислородом уровень воздуха создавал впечатление, что можно плыть далеко за горизонт.

Гораздо более дружелюбный океан, чем на Китрупе или Оакке, где у океанов отвратительный ядовитый вкус. Дружелюбный, если, конечно, не обращать внимания на стоны, которые изредка доносятся из Помойки, как будто там внизу поселилось племя китов-безумцев и поет свои баллады без ритма и смысла.

Согласно дневнику Олвина, их главному источнику сведений о Джиджо, некоторые туземцы верят, что за континентальным шельфом живут какие-то древние существа, свирепые и опасные. Эти намеки заставили Джиллиан Баскин приказать продолжить наблюдение.

Пока «Стремительный» не нуждается в пилоте, я могу продолжать играть роль тайного агента. И Пипое может уважать это занятие.

Помимо всех этих размышлений, Каа заново узнавал, как приятно плыть вдвоем с другим сильным пловцом, бить мощными плавниками, набирая с каждым толчком инерцию движения, а затем взмываться в дуге, словно взлетая. Истинное возбуждение и наслаждение плаванием никогда не достигается в одиночку. Два или больше дельфина должны двигаться в унисон, плывя в волне, поднятой другими. Когда это проделывается верно, поверхностное натяжение почти исчезает и все на планете сливается в целое без единого шва — от коры до скал и от моря до неба.

А дальше горький чистый вакуум?

Современный поэт мог бы провести такую экстраполяцию, но природным китообразным это никогда не приходило в голову — даже тем видам, которые способны разглядеть звезды, — пока люди не перестали на них охотиться и не начали учить.

Они изменили нас. Показали вселенную за солнцем, луной и приливами. Они даже превратили некоторых из нас в пилотов, ныряльщиков в бездонные дыры. Наверно, это искупляет грехи их предков.

Но кое-что никогда не меняется. Вроде полуэротических прикосновений белых шапок волн к плоти или пены горячего дыхания, соприкасающегося с воздухом. Эта прогулка дает то природное, живое наслаждение, которого ему так не хватает на борту «Стремительного».

К тому же это отличная возможность для возобновления ухаживания.

Если, конечно, она чувствует то же, что и я.

Если, конечно, я начинаю приобретать ее уважение.

Они приближались к берегу. Но могли судить об этом по эху, отражавшемуся от скал впереди. При каждом прыжке вверх можно было разглядеть окутанные туманом горные вершины. Скоро они достигнут тайной пещеры, где находится оборудование для наблюдения. И тогда Каа снова придется общаться с Пипое неуклюжими неадекватными словами.

Я хотел бы, чтобы это продолжалось бесконечно, подумал он.

Короткое сонарное прикосновение, и он понял, что Пипое чувствует то же самое. Она тоже тосковала по такому моменту освобождения примитивного.

Сонар Каа уловил присутствие на ближайших отмелях стаи псевдотунца, искушающего после невкусного затрака из синтерыбы. Тунец не вполне у них по пути, охота означала бы отклонение от курса. Тем не менее Каа произнес на тринари:

Каа гордился своей хайку, импульсивной, но построенной на игре слов, на смеси образов планетных и космических. Конечно, свободная охота официально не разрешена. Он ждал ответной реакции Пипое.

От ее согласия сердце Каа расширилось: теперь он может надеяться.

Он повернул в сторону энергичного раннего ленча. И Пипое мощными ударами плавников легко удерживалась рядом с ним.