Безногий ас, стр. 3

Хейзел и Сирил тепло приняли его. До 13 лет Дуглас совершенно ничего не знал о самолетах, и когда спокойный, веселый Сирил усадил его в кабину учебного самолета Авро-504, Дуглас пришел в полный восторг при виде рукояток и циферблатов. Потом он часами простаивал в садике Сирила, любуясь пролетающими над головой самолетами, — это курсанты практиковались во взлетах и посадках. Каждое утро в 6.30 он присоединялся к курсантам во время кросса, отчаянно пытаясь не отстать. Его приводило в восторг решительно все. И через пару дней он почти перестал следить за полетами, переключившись на крикет и гимнастику.

Когда Хейзел и Сирил посадили его в поезд, чтобы отправить в Спротборо, он твердо заявил: «Я хочу вернуться в Кранвелл в качестве курсанта». Сирил решил, что Дуглас уже обратился в новую веру, но это было несколько преждевременно. Жажда полета еще не овладела Дугласом. Интерес — да, но мальчикам интересно все вокруг. Вскоре Дуглас забыл о своих словах, так как отправился в школу Сент-Эдвардс, где смог заниматься спортом, сколько хотел.

Глава 2

По дороге на Вудсток, в миле или двух от Оксфорда, за высокой каменной стеной находится школа Сент-Эдвард, небольшой замкнутый мирок. Мальчики редко бывали в Оксфорде. Если они и выходили за ограду, то лишь для того, чтобы пересечь дорогу и попасть на спортивные площадки. Там было несколько полей для регби, площадки для крикета, теннисные корты и плавательный бассейн. За школьной оградой прятались дом директора Уордена, учебный корпус, несколько жилых домиков. Новые мальчики обычно прибывали в школу за день до общего сбора. С десяток мальчишек, в том числе и Дуглас, бесцельно слонялись по залу, не зная, чем себя занять. Дуглас снял свой новый котелок, который был частью школьной формы. Он его не любил. И чтобы выразить свое отношение, он наподдал котелку ногой. А потом еще. И еще. После чего весело погнал по залу, словно футбольный мяч.

Внезапно сверху прозвучал скрипучий голос:

«Мальчик!»

Бадер поднял голову. Над балюстрадой появилось кислое бледное лицо, украшенное поблескивающими очками.

«Прекрати пинать свою шляпу. Подбери ее и успокойся».

«Да, сэр», — сказал сконфуженный мальчик.

Лицо исчезло. Несколько секунд в зале было тихо. Потом Дуглас снова бросил шляпу на пол и пнул ее, чтобы показать свою независимость.

«Мальчик!».

Все замерли. Снова появилось лицо воспитателя, он несколько секунд с подозрением разглядывал новичков, а потом приказал:

«Иди сюда, мальчик».

За преступлением последовало неотвратимое наказание — шесть ударов линейкой по тому месту, где талия теряет свое благородное название. В зале никто ничего не заподозрил, так как Дуглас не издал ни звука.

В школе он потерял скромность и застенчивость буквально через пару дней и дал выход своей живой натурой. Но, к удивлению матери, он подчинялся правилам, даже несколько унизительным. Новички должны были носить жилеты, застегнутыми на все три пуговицы, что подчеркивало их низкий статус.

Бадер с удовольствием занялся спортом, где можно было смело расходовать излишки энергии. Он начал играть в крикет, увлекся гимнастикой и плаванием. От стипендиата Темпл-Гроува можно было ожидать новых успехов на учебном поприще, однако Дуглас не утруждал себя. Он учился так, чтобы к нему не приставали, и не лучше. Его живой ум все схватывал на лету, а потом, вместо того чтобы учить уроки, он предавался сладким мечтам о спортивных подвигах.

Во втором семестре дела пошли лучше в двух отношениях. Во-первых, он мог не застегивать одну пуговицу на жилете, а во-вторых, начался регбийный сезон. Сначала он играл за вторую команду общежития, но потом его взяли в первую. Теперь Дугласу предстояло играть с более взрослыми и сильными мальчиками.

Вернувшись домой на каникулы, Дуглас и Дерик купили воздушные ружья и принялись терроризировать окрестности Спротборо. Но в один непрекрасный день Дуглас заметил в окне ванной пышные формы некоей леди, намеревавшейся выкупаться. Какой-то бес подтолкнул его, и через секунду стекло разлетелось вдребезги. За этим последовал дикий визг. Снайпер поспешил исчезнуть, а потом у него с Дериком состоялся жаркий спор относительно того, как сильно бьет пулька. Дерик доказал свою правоту очень просто — выстрелил Дугласу в плечо. Началась драка, которая завершилась тем, что Джесси конфисковала оба ружья.

Дуглас просто не мог устоять перед соблазном, даже если знал, что потом за это придется расплачиваться. Он устроил себе стандартное испытание маленьких мальчиков — ночью отправился в лес. Хотя сердце колотилось, как бешеное, он заставил себя идти медленным шагом, не оборачиваясь и не дергаясь, когда раздавался какой-нибудь шум.

1924 год прошел для него относительно спокойно, вероятно, потому, что он почти все силы отдавал занятиям спортом. На Рождество мальчики сыграли в школьном театре пьесу Шекспира. Всех восхитила игра одного юноши. Его звали Лоуренс Оливье [1].

В 1925 году Дуглас отдавал спорту еще больше времени, и наоборот — в классе откровенно лодырничал. Он занимался только тем, что ему было интересно — историей, литературой (особенно любил стихи, хотя не Шекспира, а Суинберна). К греческому и латыни он был равнодушен, а математику ненавидел. Наконец его вызвал один из воспитателей, А.Ф. Йорк.

«Бадер, вы совершенно не работаете в классе».

«Мне очень жаль, сэр. Я постараюсь исправиться уже на следующей неделе».

«Абсолютно это же самое вы говорили мне на прошлой неделе».

Бадер предложил Йорку заниматься с ним отдельно, и воспитатель сдался. Во время занятий он обнаружил, что у Бадера живой, гибкий ум, хотя мальчик не любит работать.

Провалы в учебе и некоторые не слишком невинные развлечения, вроде игры в регби в коридорах, не раз приводили к тому, что Дуглас попадал на ковер к директору школы Уордену или к преподобному Кендаллу, школьному священнику. Кендалл верил, что мальчики должны быть немного шумными, но ведь не слишком же. Наказания, впрочем, не очень суровые, Бадер переносил стоически.

На летних каникулах Дерик убедил мать вернуть им духовые ружья. Начался новый охотничий сезон. Дуглас стал настоящим снайпером, сумев на лету подстрелить куропатку. Это из пневматического ружья! Они ни разу не попались, хотя лесник Скотт и деревенский констебль Франклин с подозрением косились на братьев. Наконец, Джесси снова отобрала ружья, заявив, что их поведение не подобает семье викария. Дуглас, услышав это, рассмеялся, что еще больше разозлило мать. Мальчики все-таки подружились, и теперь они начали уважать своего отчима. Его терпение и снисходительность не могли не оказать своего действия.

Вернувшись в школу, Дуглас «заболел» крикетом. Ему было всего 15 лет, и он был самым младшим в команде. Однако он закончил сезон лучшим по многим показателям и установил новый рекорд школы в метании крикетного шара. Однако он ждал зимы. Его натура требовала более агрессивных и грубых развлечений — регби. Несмотря на возраст, Дуглас попал в сборную школы. Стычки с более высокими и тяжелыми противниками привели к тому, что Дугласу разбили губы и расквасили нос. Хотя кровь струилась ручьем, он не ушел с поля и даже сумел реализовать попытку. Этот подвиг был отмечен в «Школьной хронике».

Когда команда возвращалась с матча, мальчики затеяли возню в автобусе, и Бадер ударился головой о сиденье. Он мужественно взял всю вину на себя, но ему пришлось провести некоторое время в лазарете, оправляясь от сотрясения мозга. Потом были новые матчи, и снова соперники были старше и выше, а это вело к новым шишкам и синякам. Но все это лишь подстегивало пыл Бадера.

На Пасху мать сказала Дугласу, что, скорее всего, они не смогут оплачивать его обучение в Сент-Эдвардсе на следующий год. Необходимая сумма составляла около 100 фунтов, что было слишком много для семьи. Хотя обучение в школе было единственной вещью, которая заботила Дугласа, он не слишком испугался. Его сознание обладало изумительной способностью отключаться от неприятных вещей до тех пор, пока Бадеру не приходилось сталкиваться с ними вплотную (например, с математикой). Он наслаждался сегодняшним днем и не думал о будущем.