Тень Ворона, стр. 20

– Эту мермори мой отец получил от своего отца. Она принадлежала Изольде Молчаливой, которая умерла, когда они запечатали город. – Сэра потянула за дверную щеколду, чувствуя на пальцах холод металла. С мягким скрипом дверь отворилась, и она шагнула внутрь.

– Мираж? – спросил Джес, шагая рядом с ней. Масляные лампы Изольды осветили скорее юношу, чем дикого зверя – Я чувствую запах масла и трав… некоторые я знаю – например, анис, белена, – но большинство даже не могу определить.

– Хиннум был великим иллюзионистом. В легендах говорится, что, когда город пал, ему было четыреста лет, – ответила она, проведя кончиками пальцев по знакомой шали, которая аккуратно висела на спинке стула, как будто просто ждала возвращения Изольды.

– Но все это иллюзорно, – обернулась она к сыну. – Если идет дождь и ты вошел внутрь города, дождя ты не почувствуешь. Но когда выйдешь – будешь мокрым. Если ты до смерти замерз и входишь внутрь, ты почувствуешь тепло, и все-таки умрешь от холода.

– И давно город умер? – спросил Джес, дотрагиваясь до стола из резного камня.

На мгновение Сэра попробовала увидеть дом по иному, осознавая, что для него этот дом выглядит чужим. Возможно, в доме аристократа столы деревянные и полы отполированы до блеска, как озеро в безветренную погоду, но ни одно жилище в Редерне не содержало в себе таких сокровищ.

– Точно не уверена, – ответила она. – Но задолго до того, как Черный пришел к власти… а это случилось, как говорится в преданиях, примерно шестьсот лет назад, если учесть, что он царствовал сто лет. В Колоссе проживало больше миллиона человек, Таэла в три раза меньше, и только Вечные Странники помнят название этого великого города.

– А где он находился?

– Я не знаю, – ответила Сэра. – Да это и не важно. Город защищен от незваных гостей.

– Неужели?

– Насколько я знаю, город все еще существует. Если нет, тогда бы Сталкер обрел свободу. Остов города запечатал доступ в темницу Сталкера.

Джес изучал одну из стен, живописная фреска которой изображала лесную сценку. Обернувшись к матери, он спросил:

– Если все это мираж, тогда почему Древние Маги так беспокоились о мермори?

Сэра улыбнулась и направилась через узкий дверной проем в следующую комнату, которая оказалась в два раза больше первой, а вдоль стен располагались полки с книгами.

– Вот что они хотели сохранить. В каждом из домов – все их магические знания. Большинство языков, на которых написаны книги, уже утеряны. Я знаю только четыре-пять. Мой отец знал больше… Боюсь, с его смертью эти языки утеряны, и другие – тоже, потому что у меня почти половина всех мермори, которые были сделаны.

Глава 4

– Кыш ловить рыбу на обед, оба, – цыкнула Сэра на Лера и Ринни. – Я вымою посуду после завтрака и подготовлю оснащение для вспашки земли. В ближайшие несколько недель у нас будет полно работы, и нам надо оставить хоть немного соленого мяса. Я буду рада и речной форели. Заверните себе перекусить и ловите, что сможете поймать.

– Мама, может, нам хватит тушеного зайца, которого поймал вчера Джес? – спросил Лер. – Осталось много кусочков. Подготовка упряжи займет весь день; нам надо как можно быстрее начинать обрабатывать поля.

– Вот завтра и будем пахать, – твердо ответила Сэра. – Сегодня утром Гура съела последний кусок. – «Или съест», – подумала она. Ей нужно было какое-то время побыть в тишине, чтобы спокойно собраться с мыслями.

– Папа не оставил бы тебя беззащитной, – сказал Лер, явно разрываясь между обязанностью защищать мать и удовольствием ловить рыбу.

Ринни потянула его за рукав.

– Думаю, Гура напугает кого угодно: ты знаешь, как она относится к незнакомцам. И так ли часто сюда приходят люди?

Лер поджал губы.

– Я не видел сегодня Джеса.

– Он провел ночь в лесу, – ответила Сэра. – Думаю, он будет вечером. Если увидишь его, можешь сказать, что я пеку сегодня хлеб.

– Тогда он обязательно придет домой, – произнесла Ринни. Она уже сложила на кусочек ткани сыр и сухари, и теперь пыталась завязать узел. – Пойдем, Лер. Если мы сейчас не уйдем, то пропустим клев.

Его хитрость не удалась. Он поцеловал Сэру в лоб, взял сестру за руку и направился в сарай, где они хранили рыболовные снасти.

Сэра улыбнулась им вслед и направилась мыть посуду, а потом замешивать тесто для хлеба.

– Мы идем на речку? – спросила Ринни, приподняв свои многочисленные юбки, чтобы следом за Лером вскарабкаться на холм. Она не очень часто ловила рыбу. Обычно это делал Лер, иногда Лер и Джес. Если шла она, то должна была идти с папой и мамой.

– Не сейчас. Думаю, сначала нам надо освоить ручей. Джес показал мне хорошее место, где, по его словам, форель любит погреться на солнце. Я еще не пробовал, но…

– Но если Джес говорит, что хорошее, мы обязательно что-нибудь поймаем, – счастливо ответила Ринни.

Мягкая кожаная подошва ее туфель заскользила по камням, Лер обернулся и схватил сестру за плечо, не дав ей упасть.

– Будь повнимательней, – строго напомнил он. – Здесь камни еще мокрые от талого снега. Я не хочу, чтобы ты сильно поранилась.

Ринни скорчила ему в спину рожу, а потом обратила все внимание под ноги, потому что в следующий раз он может и не успеть. Старший брат был не такой уж и плохой – если бы он всего лишь бросил привычку строить из себя папу.

Ринни посмотрела в спину брату, как он выбирает извилистый путь среди старых деревьев, покрытых легким пушком зелени. Крепкие мускулы туго натянули ткань сшитой в прошлом году рубахи. Скоро ему понадобится другая – размерчиком побольше. Она вздохнула: она знала, кому придется шить новую рубаху. Мама могла бы, но ей не нравится шить.

Здорово, если они неожиданно встретятся с Джесом. Никогда не случалось пойти в лес, чтобы рано или поздно неожиданно не столкнуться с ним. Лер любит повторять, что это самая надежная вещь в Джесе.

Джес работал тяжело, и если на него нападала хандра, он мог бросить посреди поля плуг, коня и все, что угодно. Ему всегда было хуже весной. Папа сказал, это происходит потому, что зимний снег его слишком подавляет. К середине лета Джес мог свести свои ежедневные путешествия к одной-двум ночным отлучкам. В прошлом году во время сбора урожая он работал почти все время.

Впереди нее Лер свернул с оленьей тропы и, спускаясь по крутому склону в овраг, заскользил вниз. На полпути он сбавил темп и выбрал направление через кусты, выстроившиеся густой линией у самого дна. Юбки Ринни стали цепляться за ветки, когда девочка заскользила на небольшом расстоянии вслед за Лером. А Лер уже покорил склон и показался на дне лощины. Она заторопилась – и совсем остановилась, потому что волосы зацепились за колючки шиповника.

– Подожди! – крикнула она и начала судорожно дергать пряди волос, и чем резче дергала, тем сильнее запутывалась.

– Подожди? – раздался голос с гребня противоположного склона.

Она резко перевела взгляд наверх и увидела сына мельника Сторна. Не отводя взгляда, вместе с двумя дружками он сбегал вниз к ней. Папа всегда говорил, что мельник дает Сторну слишком много свободы. Не приучая парню к труду, он наносит только вред.

Папа еще потом посмотрел на нее и сказал держаться подальше от Сторна, особенно когда с ним ребята. И не важно, что он был вежлив, когда они встретились у мельницы, потому что он заставляет своих друзей делать то, что сам делать не будет. Парни, которые сегодня были вместе со Сторном, тоже не подарок: Олбек, сын управляющего, и Лукит, чей отец был одним из самых богатых торговцев города.

Ринни выхватила из ножен на поясе нож и отрезала волосы, шагнув в сторону от кустов. Она не шевельнулась, потому что от хищников никогда не убежишь. Нож она так и держала в руке, как будто забыла о нем.

– Ринни? – нетерпеливо позвал Лер. Определенно, он не слышал Сторна, чей голос был не громче, чем обычно.

– Да! – крикнула она.