Сборник 12. На посошок, стр. 24

– Как грустно в такое время года разбирать чердак, – сказала мисс Элизабет Симмонс. – Не люблю октябрь. Не нравится мне, как деревья становятся голыми, а небо каким-то выгоревшим. – Она в растерянности стояла возле лестницы, нерешительно поворачивая седую голову то в одну, то в другую сторону. – Ничего не попишешь – придется вырвать сентябрь из календаря…

– А если я оставлю его у себя? – спросила племянница мисс Симмонс, маленькая темноволосая Джульетта, держа в руках вырванный месяц.

– И что же ты с ним будешь делать? – поинтересовалась мисс Элизабет Симмонс.

– На самом деле он не кончился, он никогда не кончится. – Маленькая девочка подняла листик над головой. – Я помню каждый его день.

– Он закончился, еще не начавшись, – промолвила мисс Элизабет Симмонс, поджав губы и уставившись серыми глазами в пространство. Что до меня, то я вообще ничего не помню.

– В понедельник я каталась на роликах по Шахматному парку, во вторник ела шоколадный торт у Патрисии Энн, в среду получила восемьдесят девять баллов за диктант. – Джульетта спрятала листок в карман блузки. – Это было на этой неделе. На прошлой неделе я поймала в ручье рака, качалась на лиане, поранила руку гвоздем и свалилась с забора. Всем этим я занималась до прошлой пятницы.

– Хорошо, когда кто-то чем-нибудь занимается, – вздохнула Элизабет Симмонс.

– Я и сегодняшний день запомню, – продолжила Джульетта. – Сегодня дубовые листья начали желтеть и краснеть.

– Ну а сейчас иди поиграй, – сказала старая женщина. – Мне нужно поработать на чердаке.

Тяжело дыша, она взобралась наверх. Запахло плесенью.

– Я собиралась заняться этим еще весной, – пробормотала она. – А теперь уже и зима не за горами, и не хочется думать, что я так и не справилась с этой грудой хлама.

Она мрачно рассматривала чердак. Растрескавшиеся деревянные брусья, паутина, тяжелые побуревшие сундуки, стопки старых газет.

Она открыла грязное оконце, выходившее на яблоневый сад. Пахнуло осенней свежестью.

– Эй там, внизу! – крикнула мисс Элизабет Симмонс и принялась выбрасывать во двор старые журналы и пожелтевшие от времени газеты. – Не таскать же их, в самом деле, по лестнице, – прибавила она, с натугой просовывая в окно охапки утиля.

За газетами последовали старые манекены с проволочной арматурой, птичьи клетки и пыльные потрепанные энциклопедии. В воздухе поднялась пыль, закружилась голова. Она присела на старый сундук, посмеиваясь над собственной слабостью.

– Боже правый, откуда здесь столько хлама! – посетовала она. – А это еще что?

Взяв в руки коробку с газетными вырезками, заметками и некрологами, она высыпала ее содержимое на крышку сундука и порылась в нем. Помимо прочего она обнаружила странички старых календарей, скрепленные в три аккуратные книжечки.

– Ох уж эта Джульетта! – фыркнула она. Зачем только она хранит все эти календари?

Она открыла наугад страничку, на ней стояло: «Октябрь 1887». Возле некоторых дат были восклицательные знаки и приписки детским почерком типа «Ну и денек!» или «Вот это закат!».

Она принялась перелистывать маленькую книжечку плохо гнущимися от волнения пальцами. Поднеся книжечку чуть не к самым глазам, в полутьме чердака она с трудом разобрала на обороте: «Элизабет Симмонс, десять лет, средняя классическая школа, пятый класс первого уровня».

Похолодевшими руками листала она выцветшие страницы. Даты, годы, восклицательные знаки, красные кружки вокруг каких-то особенных дней. Ее брови недоуменно сдвинулись. Потом огонек в ее глазах погас. Она молча сидела на сундуке, уставившись в осеннее небо. Страницы календаря выпали из рук и лежали, пожелтевшие и выцветшие, у нее на коленях.

Взятое в красный кружок 8 июля 1889 года. Чем же был знаменателен этот день? 28 августа 1892 года, рядом синий восклицательный знак. Что это значит? Бесконечные даты, месяцы, годы.

Она прикрыла глаза, пытаясь взять себя в руки. Где-то внизу скакала по осенней лужайке маленькая Джульетта.

Через какое-то время мисс Элизабет Симмонс заставила себя подняться и подойти к распахнутому окну. Джульетта играла среди красных и желтых деревьев.

– Джульетта! – окликнула ее мисс Элизабет Симмонс.

– Тетушка Элизабет! Ты кажешься отсюда такой смешной!

– Джульетта, я хотела попросить тебя об одном одолжении.

– О каком?

– Милая моя, мне очень хочется, чтобы ты выбросила тот листик.

– Но почему? – изумилась Джульетта.

– Потому что такие вещи лучше не хранить.

От них потом становится горько.

– Когда потом? И почему от них становится горько? Мне хочется запомнить каждую неделю, каждый месяц!

Мисс Элизабет долго смотрела на видневшееся сквозь ветки яблони маленькое личико своей племянницы.

– Ладно, дело твое, – сказала она наконец и вышвырнула в окно коробку с бумагами.

– Спасибо, тетушка! Спасибо! – Джульетта прижала руку к карману, в котором помещался весь сентябрь. – Сегодняшний день я тоже никогда не забуду! Я всегда его буду помнить, ты слышишь?

Мисс Элизабет посмотрела сквозь ветки, едва шевелящиеся от слабого ветра.

– Конечно, детка, – сказала она. – Да-да, конечно!