Маленький большой человек, стр. 114

Весной семьдесят шестого я добрался до городка Шайен в Южном Вайоминге, где на одном из полустанков «Юнион Пасифик» возникло нечто вроде перевалочной базы для золотоискателей, направляющихся к Черным холмам.

По договору с сиу белые люди обязались держаться подальше от этого места, а армия должна была следить за его неукоснительным соблюдением и заворачивать назад любую направлявшуюся туда экспедицию независимо от ее целей. Но сил двух полков явно не хватало для надежной охраны, и не было в те времена старателя, который бы не мог похвастаться, что хотя бы раз вонзил лопату в запрещенную землю. Тем же, кого ловили солдаты, говорили «нельзя!» и… отпускали. Надо ли уточнять, в какую именно сторону они направлялись? Ну разумеется, не домой!

Повторялась старая история, опробованная во время золотой лихорадки в Колорадо. Снова был выдвинут девиз «Прогресс против дикости!» — и войскам развязали руки. Самые горячие головы рванулись вперед, но сиу, с одной стороны, не желавшие смотреть на это сквозь пальцы, а с другой — опасавшиеся пока убивать незваных гостей, довольно жестко выпроводили их со своей земли.

Едва попав в Шайен (не в племя, а в город с таким названием; индейцев здесь не было, да и быть не могло), я сразу же наткнулся на двух парней, вдохновенно бивших друг другу морды прямо на главной улице. Поскольку никакие неотложные дела надо мной не висели, я остановился на них поглазеть. Можете представить себе мое изумление, когда в одном из дерущихся я опознал свою родную сестру Керолайн.

Стоять и смотреть, как какой-то мерзавец молотит ее, было выше моих сил, и, дождавшись небольшой паузы в драке (вызванной мощным ударом в челюсть, от которого Керолайн ткнулась лицом в грязь), я выхватил свой новенький «кольт»-миротворец, но, прежде чем мне удалось прицелиться, какой-то парень рядом со мной произнес:

— Подождите, сэр. Пусть докажут, кто из них настоящая.

— Настоящая… что? — опешил я.

— Не что, а кто. Настоящая Бедовая Джейн 12 , — ответил он и послал длинную струю желтой от жевательного табака слюны точно между носками своих сапог. — Эти две стервы все время дерутся, сэр. Вон та рыжая кобыла весь день бахвалилась в баре, что она и есть та самая, а потом туда вошла другая, и они отправились выяснять отношения.

Я убрал револьвер и, взглянув повнимательнее на противника Керолайн, разглядел страшную уродину, которая к тому же в тот момент так ругалась, что ответная брань моей сестры, признанной мастерицы этого дела, звучала как пасхальный гимн.

Бедовая Джейн… Я часто слышал это имя, но видел ее впервые. Квадратная фигура, лицо, как картофелина, оттопыренные уши, сломанный нос, вместо волос жидкая пакля… Снова уложив Керолайн на землю, она пнула ее сапогом, сплюнула, подобрала упавшую шляпу и вразвалку направилась обратно в салун.

Помните, как Керолайн спасла меня однажды, когда несколько пьяных негодяев решили, что я мул? Она была слишком велика и тяжела, чтобы тащить ее на себе, поэтому я просто принес в шляпе воды и вылил ей на лицо. Она тут же пришла в себя и прорычала:

— Где эта потаскуха? Я ее убью!

Я опустился на корточки и сказал:

— Тебе и так изрядно досталось, Керолайн. И поделом, если ты и впрямь решила выдать себя за Бедовую Джейн. Ну скажи мне, зачем тебе это понадобилось?

Ей потребовалось минут пять, чтобы собраться с мыслями и узнать меня, но она была еще слишком возбуждена для выражения сестринских чувств. Я помог ей встать. Особого урона ей не нанесли, если не считать, конечно, фингал под глазом, клок вырванных волос, разбитую губу и прокушенное ухо. Все же я нашел доктора, который быстренько привел ее в порядок, а затем мы отправились в ресторанчик, где она проглотила бифштекс величиной с мой зад и фунтов пять жаренной на сале картошки.

— Ну а теперь, — сказал я, — расскажи мне, что все-таки произошло.

— Знаешь, — ответила она, настороженно трогая пальцем качающийся глазной зуб (передних и в помине не было), — раз уж ты мой брат, то должен пойти и пристрелить эту шлюху.

— Может, я так и поступлю, если узнаю, что она тебе сделала, кроме того как вываляла в грязи, хотя ты и выше ростом, да и руки у тебя длиннее.

— Нет у меня сейчас настроения лясы точить, Джек. Я себя что-то скверно чувствую. Наверное, скоро умру.

На моем месте, сэр, вы бы тоже вряд ли приняли всерьез подобные слова, произнесенные человеком, только что перекусившим дневным рационом роты солдат.

— Плохо не телу, — многозначительно пояснила Керолайн, — а душе.

Она осушила чашку кофе и вытерла губы рукавом.

— Конечно, — продолжала она, — такой хладнокровный человек, как ты, Джек, вряд ли поймет, что значит умирать от любви. Но ты хоть не смеешься надо мной, и на том спасибо.

— А что стало с твоим женихом, Керолайн? — изумился я. — С Френком Дилайтом? Я-то полагал, что в шестьдесят седьмом ты собиралась за него замуж?

— Ничуть не бывало. И вообще я с трудом вспоминаю, о ком ты говоришь, столько лет прошло… Это тот бродяга-сутенер на «Юнион Пасифик»? Он оказался страшным дерьмом, Джек. Когда ты сбежал, Джек, и бросил свою беззащитную сестру на произвол судьбы, этот Френк, или как там его звали, начал лезть ко мне под юбку, и мне пришлось разобраться с ним по-свойски. Куда ты тогда делся? — И тут же добавила: — Майор Норт сказал мне, что ты струсил в той драке с индейцами и смылся.

Керолайн принадлежала к людям, которые на каждые два слова умудряются допустить три логические ошибки. Объяснять же ей что-либо было равносильно голосовым упражнениям перед зеркалом, поэтому я свел свои комментарии к минимуму, то есть вообще промолчал.

— Ну а потом, — продолжала она, — я оставила работу на «Юнион Пасифик», поехала в Калифорнию, потом в Орегон, оттуда в Аризону, затем в Санта-Фе, в Техас, Вирджиния-Сити и Айову. О, я много повидала, Джек, но потом мне это надоело.

— А что за дурацкая история с Бедовой Джейн? Насколько я понял, ты выдавала себя за нее?

Керолайн сонно взглянула на меня, снова вытерла губы и нос (на этот раз широким воротником своей мужской рубахи) и не удостоила меня ответом.