Точка обмана, стр. 29
— Это очень горячий лучик, — ласково произнесла Нора, — им мы постепенно нагреваем метеорит по мере того, как он поднимается выше.
Рейчел наконец-то осознала суть плана собеседницы. Нора просто направила лазерный луч вниз, растапливая лед и нагревая сам метеорит. Камень был слишком плотным, чтобы лазер мог повредить ему, но он вбирал в себя его тепло, постепенно становясь достаточно горячим для того, чтобы растопить лед вокруг. Он сам прокладывал себе путь на поверхность. А растаявший лед над метеоритом водой стекал вниз, заполняя шахту.
Так разогретым ножом режут замерзший кусок масла.
Нора показала на людей у лебедки:
— Генераторы не выдерживают такого напряжения, вот я и использую человеческую силу.
— Неправда! — весело отозвался один из работающих. — Она поставила нас сюда просто потому, что любит смотреть, как мы потеем.
— Ты себе льстишь! — дружески огрызнулась Нора. — Вы, ребята, два дня жаловались на холод. Ну а я вас согрела. За работу, милашки!
Рабочие рассмеялись.
— А зачем эти пилоны?
Рейчел показала на несколько оранжевых вертикальных конусов, установленных вокруг башни на первый взгляд совершенно произвольно. Такие же конусы Рейчел видела и вокруг самого купола.
— Важнейший инструмент гляциолога, — пояснила Нора. — Мы зовем их «ВЗИСН». Сокращенное от «Встань здесь и сломай ногу».
Она подняла один из пилонов. Под ним оказалось круглое отверстие, словно бездонный колодец, уходящее в глубину льда.
— Плохое место для прогулок. — Нора поставила конус на место. — Мы сверлили эти дырки по всему леднику, чтобы изучить состав льда и его толщину. Как и в археологии, время, в течение которого объект пролежал скрытым от глаз, определяется глубиной, на которой он обнаружен. Чем глубже зарыт камень, тем дольше он там лежит. Точно так же, когда что-то вдруг обнаруживается под толщей льда, можно установить, когда это «что-то» туда попало, по тому, сколько льда наросло сверху. А чтобы удостовериться в точности измерений, мы измеряем и толщину соседних участков. Этим мы также подтверждаем, что лед однороден, то есть не подвергался воздействию землетрясений, сжатий, обвалов и тому подобного.
— И как же выглядит этот ледник?
— Совершенно безупречно, — с явным удовольствием ответила Нора. — Единый, цельный монолит. Ни разломов, ни ледовых завихрений. А метеорит представляет собой то, что мы называем «статическим объектом». И лежит он здесь, милый, нетронутым с того самого момента, как приземлился. А именно с 1716 года.
Рейчел не смогла сдержать восхищения:
— Вы смогли установить точный год падения? Казалось, собеседница удивилась.
— Черт возьми, разумеется! Для того меня сюда и позвали. Я же умею читать лед. — Она показала на аккуратно сложенный штабель ледовых «бревен». Каждый из этих прозрачных столбов был помечен оранжевой биркой. — Эти вот ледовые палки представляют собой ценнейшие геологические образцы. — Она подвела Рейчел к «бревнам». — Посмотрите внимательно и увидите отдельные слои льда.
Наклонившись, гостья действительно смогла рассмотреть, что столбы состоят из фрагментов, отличающихся и по прозрачности, и по оттенку. Даже по толщине слои были очень разными, от нескольких миллиметров до четверти дюйма.
— Зимой на шельфовый лед падает снег, — пояснила Нора, — а весной бывает частичное таяние. Поэтому каждый сезон добавляет новый компрессионный слой. Мы начинаем сверху, с последней зимы, и считаем в обратном направлении.
— Словно кольца на деревьях? — изумилась Рейчел.
— Не так просто, мисс Секстон. Не забывайте, что приходится измерять сотни футов наслоений. Необходимо сверяться с климатическими маркерами, чтобы не наделать ошибок. А такими маркерами служат отчеты о количестве осадков, сведения о загрязнении воздуха и тому подобная информация.
Толланд с коллегами догнал увлеченных беседой дам. Майкл улыбнулся Рейчел.
— Она знает много интересного про лед, правда?
Рейчел странно обрадовалась, увидев этого человека.
— Да, просто удивительно.
— Что касается даты, — кивнул Толланд, — то доктор Мэнгор совершенно права. 1716 год. НАСА вычислило тот же самый год удара метеорита о землю еще до нашего прибытия сюда. А доктор Мэнгор сверлила свои отверстия, изучала образцы и пришла к тому же выводу, подтвердив результаты космического агентства.
Все это впечатляло.
— И кстати, — заметила мисс Мэнгор, — именно в этом году наблюдатели видели светящийся шар. Он летел по небу севернее Канады. Этот случай вошел в историю под названием «Юнгерсольское падение», по имени человека, который зафиксировал его.
— То есть, — вступил в разговор Мэрлинсон, — соответствие исторического свидетельства и опытным путем установленной даты свидетельствует о том, что наш камень — кусок того самого метеорита, падение которого зарегистрировано в 1716 году.
— Доктор Мэнгор! — позвал один из рабочих. — Показались крюки.
— Экскурсия закончена, ребята, — торжественно объявила Нора. — Наступает момент истины. — Она схватила складной стул, взобралась на него и закричала: — Все сюда! Через пять минут вытаскиваем!
Все, кто находился в куполе, словно подопытные собаки Павлова, реагирующие на звонок к обеду, бросили свои дела, инструменты, чертежи, книги и направились в центральную зону.
Нора Мэнгор, прижав руки к лицу, созерцала свое детище.
— Вперед! Поднимаем «Титаник»!
ГЛАВА 28
— Разойдись! — потребовала Нора, пробираясь сквозь стремительно растущую толпу.
Люди расступились. Нора взялась за дело, несколько театрально проверяя натяжение тросов и крепления.
— Вверх! — скомандовал один из высших чинов НАСА. Рабочие натянули лебедки, и тросы поднялись из просверленных колодцев еще на шесть дюймов.
Чем выше поднимались тросы, подтягивая за собой груз, тем более нетерпеливой выглядела толпа. Мэрлинсон и Толланд пробрались в первый ряд, едва не прыгая от возбуждения, словно дети в ожидании Санта-Клауса. Появилась огромная фигура администратора НАСА Лоуренса Экстрома.
— Крюки! — воскликнул он. — Уже видны крепления! Стальные плетеные кабели в просверленных гнездах уступили место желтым цепям креплений.
— Еще шесть футов! Держи крепче!
Наступило напряженное, словно натянутая струна, молчание. Собравшиеся как будто ожидали появления какого-то удивительного призрака. И конечно, каждый хотел узреть чудо первым.
И вот наконец Рейчел увидела это торжественное событие.
Плавя над собой лед, к поверхности приближалась пока еще неясная, бесформенная глыба метеорита. Она казалась темным пятном, поначалу расплывчатым, но по мере приближения к поверхности все более проясняющимся.
— Давайте! — закричала Нора.
Рабочие налегли на лебедки, и все подъемное сооружение жалобно заскрипело.
— Еще пять футов! Ровнее держи!
Теперь Рейчел видела, как вздымается неуклонно подпираемый снизу лед. Он словно готовился родить метеорит, с трудом, неохотно выпуская его из своих недр. На самой вершине образовавшегося бугра, вокруг точки погружения лазерного луча, лед начал быстро таять, образовав на поверхности сначала темный круг, а потом все более расширяющееся углубление.
— Площадь расширяется! — крикнул кто-то из наблюдающих. — Уже девяносто сантиметров!
В ответ послышался напряженный, нервный смех.
— Хорошо, уберите лазер!
Кто-то повернул выключатель, и луч исчез.
И вот это произошло.
Подобно древнему огненному богу, окруженный клубами свистящего пара, на поверхность вырвался огромный камень. Во влажном тумане он казался бесформенной темной глыбой. Люди, управляющие лебедками, напряглись из последних сил, и наконец ледяные оковы выпустили весь метеорит целиком. Горячий, мокрый, он повис над бурлящим ледовым котлом, из которого только что родился.
Рейчел смотрела, словно загипнотизированная.
Покачиваясь на креплениях, окруженный горячим паром, метеорит таинственно, приглушенно мерцал в свете галогеновых ламп, больше всего похожий на огромную окаменевшую сливу. Одна из сторон камня казалась гладкой и округлой, отполированная силой трения атмосферы.