Исповедь маленького негодника, стр. 23

Их непоследовательность поистине удивительна. Сперва они поощряют мои достижения, а потом вдруг начинают ставить палки в колеса.

Приведу пример. Когда я только начал ползать, они страшно радовались и хвалили меня. Но теперь стоит приблизиться к лестнице в холле, как они бросаются наперерез, хватают меня и оттаскивают подальше.

Это очень недальновидно. Они буквально одержимы идеей сделать из меня всесторонне развитую личность, но, сами посудите, если всякий раз стаскивать ребенка с лестницы, разве можно вырастить человека Возрождения?

Сегодня наконец долбежка головой об манеж принесла желаемые результаты.

Долгие недели я корпел над счетами, и с каждым днем они расшатывались сильнее и сильнее.

Я решился провести последнюю проверку на прочность. Улучил момент, когда Она отправилась развешивать белье. А поскольку я пачкаю одежду с прежней энергией и стирать приходится три раза в день, развешивание белья продолжается обычно лет сто, не меньше.

Минут двадцать я упорно бодал манеж, потом подтянулся, встал, взялся за две проволоки с бусинами и, не разжимая рук, плюхнулся на задницу.

Результат превзошел ожидания. Под тяжестью тела проволоки выскочили из просверленных дырок. Бусины раскатились по манежу.

Воодушевленный, я опять встал и проделал то же самое с остальными проволоками.

Потом я взялся за планки, между которыми крепились счеты. Они тоже порядочно шатались. Хотел было подналечь, но предусмотрительность возобладала.

Я собрал бусины и получше запрятал. Одни засовывал прямо внутрь игрушек, другие подпихнул под коврик, а остальные, изловчившись, закатил под диван в другом конце комнаты.

Едва я расправился с последней бусиной и собирался навалиться на планки, как раскрылась дверь и вошла Она.

Увидела зияющую на месте счетов дыру и немедленно впала в панику. Повод неоригинальный: а вдруг я их проглотил?

Этого я не ждал. Но получилось очень удачно: очередное безумие, по крайней мере, отвлекло Ее от расшатанных перекладин.

С другой стороны, не хотелось бы повторения истерики со стеклянными бусами.

Я пытался совать Ей игрушки, показывал на коврик и под диван, надеясь, что Она догадается, где искать потенциальных душителей Ее ребенка. Но Она ничего не поняла.

И опять потащила меня в больницу (см. Девятый месяц, дни 22-23).

Это проклятое путешествие сорвало план великого побега.

Домой вернулись только к обеду. Но и тут я не смог взяться за дело. Она весь день таскала меня на руках — «а вдруг с ним что-нибудь случится?»

Незадача. Она ни на минуту не сводит с меня тревожных глаз. Наверное, Ей кажется, что сейчас начнется душераздирающая сцена из «Гибели крошки Нелл», и просто чудо, что я еще жив. Конечно, мне льстит подобное отношение, но, честно говоря, лучше бы Она сунула меня в манеж. У меня прямо руки чешутся, не терпится начать долгожданный великий побег.

Слава Богу, я опять в заточении, и ничто не может помешать моему плану.

Великий день побега.

Все прошло как в прекрасном сне. Как говорится, о'кэй, хай-фай, и все в порядке, бэби.

Начал я в десять, когда тюремщица удалилась развешивать белье.

Схватил обеими руками расшатанные планки, подтянулся, повис на них всей тяжестью тела и плюхнулся на попу.

Неудача. Они выстояли. Не сломленный, я бросился в бой. Проклятые деревяшки гнулись и трещали.

С третьей попытки — полный успех! Перекладина отломилась и грохнулась в манеж.

Правда, вертикальные планки снизу еще держались, но я без труда оторвал их совсем.

Попробовал протиснуться в дыру, но для упитанного ребенка в пухлом непромокаемом подгузнике и толстых ползунках проход был еще слишком мал.

Я взялся за другую перекладину. Она оказалась упорнее первой, но после шестой попытки не устояла. Ее я тоже быстренько оторвал.

И с трудом, но все же протиснулся на свободу.

Свобода! Воистину сладкое слово!

Недолго думая, я двинулся по единственно верному пути — ползком в холл и на лестницу. Я еще не лазал по лестнице, но меня это не смутило. Тяжело в учении, легко в бою. Я положил руки на вторую ступеньку, ноги подтянул на первую. Потом руки на третью, ноги — на вторую, и так далее.

Проще простого. Не знаю, чего они так бесились.

Правда, черт меня дернул взглянуть назад. Я отпустил одну руку и обернулся. Меня шатнуло. —увствуя легкую слабость в коленках, я прижался грудью к ступеньке, чтобы не упасть.

(Надо запомнить: ползунки — неподходящая одежда для лестничного альпинизма.

Равно как и носки — они скользят. Лучше всего надевать кроссовки.)

Моей целью была вершина. Не знаю почему. Наверное, потому, что именно там кончается лестница.

Три ступеньки отделяли меня от цели, и вдруг снизу раздался дикий вопль, приковавший меня к месту. Я узнал Ее голос, обернулся, и меня опасно качнуло.

Она стояла внизу. Смертельная бледность покрывала Ее лицо. От ужаса Она не могла шевельнуться.

— Не двигайся! Ради Бога, не двигайся! — кричала Она.

Верный себе, я не обратил внимания на Ее вопли. Я решил продемонстрировать Ей свои акробатические способности и пополз вниз. Спускаться по лестнице я тоже еще не пробовал, но разве меня останавливало когда-нибудь отсутствие опыта?

Ползти вниз оказалось гораздо труднее.

Сперва спускаешь одну ногу.

Потом другую.

И тут первый раз в жизни я почувствовал на себе силу земного притяжения.

Попытался вцепиться пальцами в ступеньку, но безуспешно. И, пересчитывая ступеньки животом, покатился вниз.

Точно как акробат без лонжи.

Она поймала меня на полпути вниз. Она рыдала, заливалась слезами. И прижимая меня к себе, кричала:

— Как же ты вылез из манежа? Как ты вылез?

(NВ: во время истерических припадков Она забывает повторять свои «мы» и «да, зайчик?».)

Конечно, Она зря дожидается ответа. Я не выдам ни имен, ни явок.

Несмотря ни на что, я сегодня хорошо поработал. Будем считать, что миссия завершена.