Загадочные женщины XIX века, стр. 33

— Этот медальон принадлежал моей матери, — сказал Наполеон III. — Я дарю его вам. Спасибо за все!

Он еще раз обнял ее, и она села в экипаж. Больше им не суждено было увидеться…

В Париже мадам де Мерси-Аржанто ждал неприятный сюрприз. Среди корреспонденции она нашла текст песенки, озаглавленной «Раскаяние повесы»…

Что ж, дружба с великими чревата неприятностями…

Несмотря на роскошные формы, составлявшие, по мнению месье де Фремили, знавшего о них не понаслышке, «восьмое чудо света», мадам де Мерси-Аржанто потерпела поражение.

Другим женщинам повезло больше. В то время как политические мужи предавались разглагольствованиям, они, во всеоружии своего обаяния, расточая улыбки, одерживали головокружительные победы над противником.

Ярые республиканцы и строгие историки обращают особое внимание на роль, которую играли в эту эпоху Пьер, Жюль Фавр и Гамбетта. Что женщина, оставаясь в тени, могла способствовать переговорам, кажется им невероятным. Они эту тему обходят молчанием. Я же полагаю, что следует восстановить справедливость и поставить все точки над i.

«Женщины, — пишет Пьер де Лано, — еще оказывали некоторое влияние на ход событий. Период, последовавший за падением империи, ознаменован многочисленными интригами, в которых они были замешаны самым непосредственным образом. Они подсказывали государственным мужам способы справиться с затруднительным положением, возникшим в результате неудачной войны».

Одной из таких женщин была графиня де Валон, очаровательная синеглазая блондинка, наделенная редкостным обаянием и вспыльчивой натурой.

Дочь маркиза де ля Рошеламбер, сестры которой были особами, приближенными к императрице, оказалась втянутой в события 1871 года.

Мадам де Валон жила при дворе короля Пруссии, где ее отец находился в качестве министра Франции. Она была знакома со всеми молодыми немецкими аристократами, и один из них, граф Арним, влюбился з нее.

Они собирались пожениться, но разные обстоятельства помешали этому намерению. По возвращении во Францию мадмуазель де ля Рошеламбер вышла замуж за графа де Валона, и вряд ли она когда-нибудь встретилась бы со своей первой любовью, если б не поражение 1870 года.

В 1871 году Тьер, глава исполнительной власти, стремившийся положить конец франко-прусскому конфликту, назначил министром финансов месье Пуйе-Кертье, близкого друга семьи де ля Рошеламбер.

Ассамблея поручила этому министру вести переговоры по поводу размера контрибуции, на которой настаивала Германия.

Человека, которого выбрал Вильгельм, чтобы раздавить Францию «прессом долга», звали месье д'Арним…

Когда мадам де Валон узнала, что месье Пуйе-Кертье встретится с ее бывшим воздыхателем, она решила вмешаться.

Послушаем, как рассказывает об этом Пьер де Лано:

«Она явилась к давнему другу своей семьи и сказала:

— Месье д'Арним скрывает под обходительными манерами дьявольское упрямство и отчаянный ригоризм. Он ненавидит Францию, что бы он там ни говорил, и будет беспощаден. Я хорошо его знаю. Хотите ли вы, чтобы я оказала услугу лично вам и всей Франции и помогла прийти к соглашению с ним? Если да, то предоставьте мне возможность действовать по своему усмотрению. Когда-то месье д'Арним хотел на мне жениться, я знаю, что он не забыл меня. Я могла бы встретиться с ним. Уверена, что это значительно облегчит вашу задачу.

Месье Пуйе-Кертье было хорошо известно, что мадам де Валон не бросает слов на ветер.

— Но что вы намерены предпринять?

— Если месье д'Арним, как мне и говорили, помнит меня, я воспользуюсь этим, если же он забыл меня, то вся моя дипломатия ни к чему не приведет. В любом случае, чем вы рискуете, вводя меня в игру?

— Будь по-вашему, — решил месье Пуйе-Кертье. — Поступайте так, как сочтете нужным. Месье д'Арним прибудет завтра около двух часов. Вы сможете как бы случайно столкнуться с ним в министерстве. Я отдаю его в ваши руки.

На следующий день, немного раньше назначенного срока, мадам де Валон приехала в министерство и, после краткой беседы с месье Пуйе-Кертье, устроилась в вестибюле, где заканчивалась лестница, которая вела в кабинет министра.

Вскоре появился месье д'Арним.

При виде мадам де Валон, стоявшей на первой ступеньке лестницы, он замер. Его губы дрожали, он не отрывал глаз от этой женщины, которую он продолжал любить, и вскоре понял, зачем она пришла сюда. Позже он признался, что в ту минуту подумал: «Я побежден!»

Не в силах побороть волнение, он в замешательстве приблизился к графине, и их руки соединились.

Мадам де Валон поднялась с ним на несколько ступенек, они сели прямо на лестнице, и она горячо заговорила по-немецки.

Что она сказала ему? Можно только гадать.

Месье д'Арним внимательно слушал ее, опустив голову, не выпуская ее руки, и, когда она замолчала, сказал:

— Ваше слово для меня закон.

И с видимым усилием повторил:

— Поверьте, ваше слово для меня закон.

Мадам де Валон поднялась.

— Помните, вы мне обещали. Министр ждет вас, и в его присутствии вы снова станете немцем, даже слишком немцем. Но я буду в соседнем кабинете и услышу весь ваш разговор. Если я пойму, что вы обманули меня, я войду и напомню вам вашу клятву.

На протяжении всего разговора между Пуйе-Кертье и Арнимом, касавшегося ухода с французской территории и размеров контрибуции, мадам де Валон находилась в смежной с кабинетом министра комнате, и, когда переговоры принимали, по ее мнению, дурной оборот, она показывалась в дверях, призывая немецкого посла вспомнить данную ей клятву.

Благодаря мадам де Валон условия заключения мира были сильно смягчены. И было бы несправедливо умолчать о ее заслуге.

ЖЕНЩИНЫ ВРЕМЕН ОСАДЫ ПАРИЖА

С первых дней осады Парижа мужчины стали записываться в Национальную гвардию, чтобы принять участие в защите столицы.

Парижанки тоже хотели «служить». Они осваивали профессии санитарок и сиделок. Под снегом и пулями они оказывали первую помощь раненым солдатам и гвардейцам. Некоторые стали маркитантками. В начале октября сотни женщин требовали выдать им оружие и объявили о создании женского батальона.

Кое-кто из них по собственному почину носил военную форму. Однажды мимо группы гвардейцев, стоявших на Шан-де-Марс, прошел странный полковник. Осиная талия, крутые бедра, сильно выдающаяся грудь… Покачивая бедрами, полковник продефилировал мимо остолбеневших солдат.

— Да это женщина, — ахнул кто-то.

Это действительно была женщина. Полковник не успел докурить манильскую сигару и послал на место свою любовницу вместо себя.

Парижанки, которых привлекала военная карьера, часто довольствовались подобными подменами. Они мечтали получить законное право на униформу. Глашатаем их устремлений стал некий человек по имени Феликс Белли.

10 октября все стены Парижа были обклеены листовками со следующим текстом:

«1-й Батальон амазонок с Сены.

Идя навстречу благородному порыву женщин Парижа, мы решили в ближайшее время, сообразуясь с теми средствами, которыми располагаем на организацию новых формирований и вооружение, создать десять женских батальонов, запись в которые будет производиться без учета социальных различий, под общим названием «Амазонки с Сены».

Эти батальоны предназначаются для защиты подступов к городу и баррикад совместно с частями Национальной гвардии, а также для поддержки, в соответствии с моральным кодексом и военной дисциплиной, бойцов, в чьих рядах они окажутся. На них возлагается, в частности, оказание первой медицинской помощи раненым, которые в этом случае будут избавлены от страданий, связанных с многочасовым ожиданием медсестер и врачей. Члены батальонов будут вооружены легкими ружьями, стреляющими на расстояние в среднем 200 метров, стоимостью 1, 50 ф.

Форма амазонок будет состоять из черных брюк с оранжевыми лентами, черной шерстяной блузы с капюшоном, черного кепи с оранжевой каймой, патронташа и портупеи.