Распутный век, стр. 41

Еще много других эротических братств было создано в этом загнивающем, агонизирующем XVIII веке: ассоциация извращенцев, общество садистов, товарищество лесбиянок — все они встречались в определенные дни и предавались омерзительным играм по строгим правилам.

Эта страсть к тайным сборищам однажды подтолкнула знатных версальских дам проникнуть в одно из самых больших тайных обществ, которое объединило всех мужчин благородного происхождения: маркизов, герцогов, дворян… Это было Общество свободных каменщиков — масонов.

В 1780 году во Франции было больше тридцати тысяч масонов, большая часть которых принадлежала к классу аристократии. До 1774 года женщин не допускали в ложи. В названном году французские масоны любезно согласились создать женские секции, названные вступительными ложами. «Самая совершенная часть рода человеческого, — читаем мы в „Перечне вступительных правил“, — не может быть постоянно изгоняема из тех мест, которые она призвана украсить. Мы позволили нашим сестрам участвовать в тех наших таинствах, в которых они могут и даже должны участвовать, напомнив им наш принцип и заставив продвинуться к нашей главной. „Считается, — говорит Башомон, — что этим нововведением мы обязаны французам. В такой галантной стране не могло бы долго процветать общество, полностью исключающее участие женщин“. Родоначальником этих лож, или женских ателье, обязательно была какая-нибудь мужская ложа, которая несла за них полною ответственность. Был составлен особый свод правил. Приводим отрывок из него:

«Статья VI. Ни одна беременная или во время критических дней женщина не может участвовать в собрании.

Статья VII. Ни одна девушка, не достигшая возраста полных восемнадцати лет, не может присутствовать на собрании, — исключение составляет согласие на это всей ложи».

Некоторые статьи показывают, насколько масоны, прекрасно осведомленные о деятельности эротических обществ, опасались необузданного темперамента своих современниц. Продолжим:

«Статья XXIV… Соблюдение норм приличия является обязательным.

Статья XXVI. Если какая-нибудь из сестер во время собрания почувствует себя не в состоянии сохранять нормы приличия, она должна попросить разрешения удалиться».

Множество женщин, привлеченных тайной и надеждой найти в ложе новые удовольствия, вступили в Общество свободных каменщиков. Герцогиня Шартрская и герцогиня Бурбонская, жена и дочь великого магистра, вступили одними из первых. Сестры, естественно, привнесли в собрания масонов больше изысканности. Один писатель рассказывает, что они были одеты в белые городские платья, передники из белой кожи на голубой подкладке и белые перчатки. «Каждая подвязывала слева направо голубую переливающуюся ленту, на конце которой было изображено горящее сердце с яблоком внутри. Предводительницы крест-накрест повязывали такую же ленту, по вместо сердца подвешивался золотой мастерок каменщика. К тому же все надевали на левую руку орденскую повязку из белого шелка на голубой подкладке с вышитым на ней девизом: „Молчание — Добродетель“.

Женщины самым строгим ритуалам быстро придав фривольный оттенок. В некоторых ложах церемонии стали походить на сцены из оперетт. Вот, например, диалог, который распевали каменщик и вступившая в общество женщина:

«К а м е н щ и к: Жюли, приходи

На всю жизнь.

Прими наш закон.

Пусть братья

Уверятся в твоей преданности.

Ж ю л и:

Нет, страх, Опасение

Наполняют мою душу.

Я боюсь вашего закона

— Ведь надо вынести пытку.

Каменщик: Наши испытания,

Хотя они и новы,

Не должны пугать тебя,

Храбрость — вот тот залог,

Который мы все должны дать.

Ж ю л и:

Неужели меня прославит

Преодоление опасности?

Я впечатлительна, а Вы ужасны.

Из-за вас я вся дрожу».

Но дрожать не было причины…

Разумеется, если при вступлении в братство пелись такие игривые куплеты, церемония теряла свой внушающий страх характер и становилась приятной. Молодые женщины расхаживали с маленькими мастерками и, нарушая правила, пользовались передниками, чтобы соблазнять некоторых красивых братьев. Но, конечно, чтобы достигнуть высших ступеней, приходилось все же следовать некоторым ритуалам — из них самым неприятным было поцеловать зад собачки…

Атмосфера в храмах сильно напоминала обстановку в будуаре, а собрания, на которых с удовольствием хлопотали сестры-каменщики, вскоре стали светскими и даже ребяческими. Там уже обсуждали не вопросы философии, а фривольные, двусмысленные темы. Вот, к примеру, протокол заседания ложи:

«Маркиза де Женли обвинила брата князя де Сальпиша в нарушении правил ложи. Он без разрешения (хотя по естественной нужде) вышел из храма.

Обсуждался вид наказания за эту провинность. Когда было объявлено о приходе брата де Сальпиша, его вывели лицом на запад, а почетный председатель приказал брату церемониймейстеру проводить его в отдельную комнату, где и закрыть до окончания собрания».

Масонство во вступительных ложах превратилось во что-то вроде светской игры. Позднее оно несколько укрепилось, но оставалось все же далеким от главной цели. Женщины, вступившие в ложи из любопытства, покинув «Афродиту» и «Антиксгменщиков», действовали в ложах так как в прежних салонах. Некоторые собрания заканчивались оргиями, во время которых, дабы спасти приличия, братья и сестры цеплялись за свои маленькие переднички как за якорь спасения…

Оскорбленный Башомон писал: «Французская куртуазность извратила институт свободных каменщиков». В конце концов оказалось, однако, что женщины благодаря своему изяществу укрепили могущество масонства.

Княгиня де Ламбаль, близкая подруга Мари-Антуанетты, была одной из самых деятельных и убежденных сестер вступительных лож. Десятого января 1781 года она стала магистром всех шотландских лож во Франции. В это время несколько тысяч знатных дам принадлежали к обществу масонов, в частности, маркиза де Полиньяк, графиня де Шуазель, графиня де Майи, графиня де Нарбон, графиня д'Афри, виконтесса де Фондоа.

Этот изящный, волнующий женский элемент сделал ложи особенно привлекательными. Значительное число мужчин, которые раньше и не помышляли о масонстве, повязали маленький передничек в надежде встретить отважных женщин. Можно с уверенностью заявить, что вступительные ложи стали одной из причин успеха и могущества масонства в конце правления Людовика VI. Все эти, галантные дамы, оставившие общество Мари-Анутанетты ради распевания песенок в храме подготовили таким образом, сами того не сознавая движущую силу, которая совершила революцию и опрокинула режим, просуществовавший во Франции целое тысячелетие.

Несколько раз поцеловали зад собачки — и весь мир изменился…

<Последним магистром стала императрица Жозефина.>

ПИКАНТНАЯ ИЗНАНКА ДЕЛА ОБ ОЖЕРЕЛЬЕ

Однажды утром в сентябре 1781 года на перекрестке дорог между Страсбургом и Савернью встретились две кареты. В одной ехал кардинал Людовик де Роан, главный священник Франции, член Французской академии, — закоренелый развратник. В другой — две женщины: маркиза де Булепвилье и хрупкая блондинка с голубыми глазами, которая недавно стала зваться м-м де да Мот. Заметив женские лица, кардинал велел остановить карету, вышел и с игривым видом направился к карете м-м де Буленвилье — они были старыми знакомыми. Маркиза представила ему свою притворно улыбающуюся спутницу: М-м де ла Мот — она здесь проездом.

Кардинал наметанным взглядом оценил грудь молодой женщины: красивой формы, но слишком мала зато красивый зад — о таком можно было только мечтать, и кардинальское око загорелось, как маленькое витражное стеклышко в луче солнца…