Ее властелин и повелитель, стр. 61

Мать улыбнулась:

– Почти. Спасибо за чай. Согреться нам не помешает...

Раздался стук во входную дверь. Пруденс и мать обменялись удивленными взглядами.

– Кто бы это мог прийти в столь поздний час? – пробормотала миссис Филдингс, выходя из комнаты. – Ни один добропорядочный христианин не отправится с визитом после наступления темноты.

Стук повторился. Мать пересекла комнату и подошла к окну. Скосив глаза, она взглянула в темноту, пытаясь рассмотреть входную дверь.

– Я ничего не вижу!

– Мама, иди сюда и сядь. Миссис Филдингс уже впустила посетителя в дом. Я слышу их голоса в прихожей. – Это не был низкий голос Тристана, однако принадлежал голос кому-то знакомому. Увидев, что дверь открывается, Пруденс закусила губу.

В комнату вошла миссис Филдингс. Обычного кислого выражения на ее лице как не бывало. За ней следовал Ривс, который чуть заметно улыбнулся, услышав, как экономка весьма торжественно докладывает о нем:

– Мистер Ривс к миссис Тистлуэйт.

Ривс поклонился.

– Меня прислал его светлость. Он желает видеть вас в своем коттедже.

– Чудесно! – воскликнула мать, хлопнув в ладоши. – Пруденс, иди и возьми свой плащ...

– Я никуда не пойду.

Ривс печально кивнул.

– Мадам, его светлость посвятил меня в причину вашей размолвки. Позвольте сказать, что я, как и он, глубоко разочарован его поведением.

– Я больше никогда не хочу видеть его.

– Мадам, я не виню вас, но мне кажется, что вы не понимаете. Меня прислали, чтобы я доставил вас во что бы то ни стало.

Мать возбужденно подпрыгнула. Ривс взглянул в ее сторону, вопросительно приподняв брови. Мать покраснела и пригладила волосы.

– Что-то жарко стало от камина. Отойду-ка я подальше. – Она отошла от камина и встала за спиной Ривса.

Дворецкий поклонился и вновь повернулся к Пруденс:

– Мадам, ваше посещение очень много значит для его светлости.

– Он сам вам это сказал?

– Да, мадам. Он горячо этого желает.

Горячо желает. Это уже хорошо. Мать из-за спины Ривса дико жестикулировала, показывая Пруденс на дверь и всячески убеждая ее пойти. Бросив на нее сердитый взгляд, Пруденс сказала Ривсу:

– Его светлость сказал, о чем ему нужно поговорить со мной?

Мать на своем наблюдательном пункте за спиной Ривса тут же наклонилась вперед, вся обратившись в слух. Ривс кивнул.

– Речь пойдет о попечителях, мадам. Они прибыли сегодня. Думаю, что его светлость желает лично рассказать вам о результатах, а также расплатиться за вашу работу.

Пруденс сникла. Значит, он хотел расплатиться с ней.

– Понятно. Прошу вас, поблагодарите его от моего имени, однако мне кажется, что было бы лучше, если бы его светлость прислал мой гонорар сюда. У меня нет желания видеть его.

– Ну, Пруденс, с меня довольно!

Пруденс моргала, удивленная резким тоном матери.

– Бери свой плащ и отправляйся с Ривсом.

– Но я не хочу...

– Сделай это не для себя, а для меня. Я знаю, что вы с герцогом разошлись во мнениях, но с твоей стороны было бы эгоистично позволять такой мелочи помешать тебе воспользоваться его любезным приглашением.

Пруденс вспыхнула.

– Это не мелочь, а я вовсе не эгоистка.

– Я умираю от любопытства. Мне ужасно хочется узнать, как прошла встреча с попечителями. Если ты не пойдешь, мы узнаем обо всем только через несколько недель, а я просто не смогу ждать так долго. Так что бери свой плащ и отправляйся с мистером Ривсом.

У Пруденс раскраснелись щеки.

– Мама! Я думаю, что не хочу...

– Вздор! Ничего подобного ты не думаешь. – Мать заглянула ей в глаза. – Если ты не пойдешь, Пруденс, то всю жизнь проведешь в сомнениях, потому что не узнаешь, чего он хотел.

– Миссис Крамптон, – тихо сказал Ривс, – его светлость просил и вас прибыть к нему.

Мать так и просияла.

– Какая прелесть! Пруденс, похоже, мы обе приглашены в коттедж герцога! – Прежде чем Пруденс смогла запротестовать снова, мать отправилась в прихожую за их плащами.

Глава 21

Всю дорогу до дома Тристана мать без умолку болтала, пытаясь вытянуть из Ривса хоть какую-то информацию. Дворецкий отмалчивался. Время от времени улыбался и повторял, что скоро его светлость сам обо всем расскажет.

О том, что именно он сам расскажет, Пруденс не имела ни малейшего понятия. Почему Тристан пожелал ее видеть? И зачем он пригласил также ее мать? Она лишь надеялась, что ей при этом разговоре удастся держать себя в руках. Но по мере приближения к коттеджу герцога уверенность в том, что ей удастся сохранить спокойствие, становилась все меньше.

Когда они прибыли, дом был ярко освещен. Стивенс открыл дверь еще до того, как они вышли из экипажа.

– Пожалуйте сюда, мадам! – пригласил он с любезной улыбкой.

Мать, которой не терпелось поскорее попасть в дом, быстро поднялась по лестнице, а Пруденс задержалась.

– Стивенс! Где твоя новая ливрея?

На нем, как это было прежде, красовался плохо подогнанный морской бушлат, под которым виднелась сильно выгоревшая полосатая тельняшка.

– А-а, это... – произнес он, бросив взгляд на Ривса.

– Видите ли, – сказал Ривс, – мистер Стивенс перестал носить новую ливрею из-за того, что на ней серебряные пуговицы.

– Что в них плохого?

Ривс взглянул на Стивенса.

– Эти пуговицы слишком яркие и блестящие, – заявил Стивенс. – Вот именно: яркие и блестящие! – радостно повторил он, как будто только что нашел правильный ответ. – Они вызывают у всех остальных зависть. А где зависть, там и всякие беспорядки могут случиться. Многие перестали разговаривать со мной, считая, что из-за этих пуговиц я изменился и все такое прочее.

Пруденс пристально посмотрела на него, потом перевела взгляд на Ривса.

Ривс чуть заметно улыбнулся.

– Не пройти ли нам в библиотеку? Ваша матушка уже в прихожей и, судя по всему, проявляет нетерпение.

– В таком случае нам тоже надо, наверное, поспешить.

Стивенс расплылся в улыбке.

– Полный вперед, мадам!

Ривс поклонился, и Пруденс вскоре уже следовала за матерью по узкому коридору. По пути им встретились двое или трое людей Тристана. Все они радостно улыбались. Да и во всем доме царила праздничная атмосфера. У Пруденс слегка защемило сердце. Очевидно, встреча с попечителями прошла удачно.

Это хорошо. Она могла порадоваться – если не за себя, то за Тристана. Ей лишь хотелось, чтобы все было по-другому. Для них обоих.

Она вошла в библиотеку в тот момент, когда ее мать присела в глубоком реверансе перед высоким мужчиной в безупречных черных брюках и жилете. Человек этот был как две капли воды похож на герцога. Однако... это был не герцог. Это был разбойник. Вернее, виконт и разбойник в одном лице.

– Виконт Уэстервилл, – промолвила Пруденс, когда Стивенс закрыл за ней дверь. Она присела в реверансе. Он поклонился, окинув ее одобрительным взглядом зеленых глаз.

Высокий, стройный, он был одет во все черное, что на любом другом человеке выглядело бы слишком мрачно. Но только не на этом зеленоглазом черноволосом виконте, черный цвет одежды которого лишь подчеркивал его потрясающее обаяние. Это был настоящий красавец: гибкий, изящный и невероятно элегантный.

– Светское общество примет вас с распростертыми объятиями, – сказала Пруденс, все еще не понимая, что все это значит.

Кристиан улыбнулся беззаботной озорной улыбкой.

– Общество, возможно, и готово принять меня, но я-то не намерен принимать его в свои объятия.

С кресла возле камина пророкотал голос Тристана:

– Мой брат обожает строить из себя шута горохового.

Пруденс, прежде чем повернуться, пришлось взять себя в руки. Но даже после этого она оказалась не готовой к тому, что увидела. Тристан был одет с головы до пят как... пират. На нем были узкие черные бриджи и кожаные сапоги до бедер. Белая рубаха заправлена за широкий черный пояс, к которому подвешен полный набор пистолетов и ножей, а также большая абордажная сабля. Но самым удивительным было небольшое золотое кольцо, украшавшее его ухо.