Красноречивое молчание, стр. 39
Лаури вдруг показалось, что она держит в руках не розовые атласные туфельки, а раскаленные угли, и она поспешно бросила их на пол.
– Очень хорошо, – проговорила она и пулей вылетела из комнаты.
А Дрейк так и остался стоять посреди комнаты, уставившись невидящим взглядом на раскиданные повсюду фотографии.
Лаури приготовила Дженифер сандвич с арахисовым маслом и желе. Малышка принялась за еду, между делом болтая с кроликом, которого усадила рядом с тарелкой. Лаури безропотно подавала ей все, на что бы она ни показывала пальцем. Вообще-то это было строго-настрого запрещено, но сегодня Лаури чувствовала себя настолько уставшей, что ей было на все глубоко наплевать.
Когда Дженифер доела свой ленч, пришли Сэм и Сэлли и пригласили ее к ним домой поиграть. Лаури натянула на малышку свитер – тот самый, который Дрейк купил в Альбукерке – и попросила Сэма привести ее домой через полчаса.
– Ладно. Мы как раз в это время будем укладываться спать, – сказал он и, взяв Дженифер за руку, вывел во двор.
Лаури смотрела, как они бегут по дворику, но не видела их. Перед глазами стояла фотография балерины, с такой самоуверенностью смотревшей в объектив фотоаппарата.
Отчего она умерла? Дрейк никогда не говорил об этом. Вообще избегал разговоров о своей жене. Лаури о ней почти ничего не знала. Так, лишь самую малость. Что была она балериной, причем классического танца, что зачем-то пришла пробоваться в музыкальную комедию, где и повстречала человека, за которого ей суждено было выйти замуж.
Может, она погибла в автомобильной катастрофе? Или в авиакатастрофе? Или болела какой-то неизлечимой болезнью и от нее умерла? Нет, маловероятно, она ведь была такая молодая. Так что же с ней произошло?
Однако все эти вопросы так и остались без ответа.
Лаури вымыла за Дженифер посуду, выбросила пакет с остатками булочек в большой мусорный бак. В доме царила тишина. Она прошлась по комнатам, безуспешно пытаясь найти хоть какое-то занятие, чтобы успокоить мятущуюся душу. «Уж скорей бы привели Дженифер», – подумала она. Когда, наконец, девочка вернулась домой, Лаури предложила ей посмотреть книжку. Дженифер пошла в классную комнату и принесла оттуда детскую энциклопедию по различным видам транспорта.
Они уселись на диван и принялись рассматривать картинки и обсуждать марки самолетов, машин, автобусов и лодок. Дрейк сидел в своей комнате уже целых два часа. Наконец Лаури услышала, что он спускается по лестнице.
Паника охватила ее, но она все-таки сумела взять себя в руки. Как он поведет себя? Что скажет? Но когда увидела его – вопросов больше не было. Она все поняла.
Дрейк был одет в слаксы, спортивную куртку и рубашку с галстуком – со времени его приезда он ни разу так не одевался. В левой руке Дрейк держал чемодан. Через правое плечо был переброшен длинный плащ.
При его появлении Лаури встала и с такой силой сжала руки, что почувствовала, как ногти впились в ладони. Все. Конец. Он уезжает.
– Лаури, я возвращаюсь в Нью-Йорк, – коротко бросил он.
– Да.
Он поспешно отвел глаза:
– Я и так пробыл здесь слишком долго. Интересно, кого он пытается убедить в своей правоте – ее или самого себя.
– У меня есть там дела. Я не могу здесь оставаться бесконечно.
– Да.
Если он ждет, что она облегчит ему задачу, то не дождется. Когда-то она умоляла Поля позволить ей помочь ему. Однако ее благие порывы не только остались без ответа, но и были с презрением отвергнуты. Хватит! На сей раз она не позволит Дрейку сыпать ей соль на раны.
– Ты объяснишь Дженифер, почему я уезжаю? – Это был риторический вопрос, не требующий ответа. Однако она ответила, и ответ этот его удивил.
– Нет. Объясняйся сам, – отрезала она, и он понял – спорить бесполезно.
Поставив чемодан на пол, Дрейк опустился на корточки перед дочкой, всецело занятой книжкой.
– Дженифер, – позвал он.
Больше Лаури ничего не слышала. Она выскочила из комнаты и, бросившись к входной двери, прижалась лбом к прохладному дереву «Я не вынесу этого! Умру, если он уедет!» – лихорадочно думала она. Однако, заслышав его приближающиеся шаги, выпрямилась и с отчаянной решимостью, которой вовсе не чувствовала, взглянула ему прямо в глаза.
– Она очень расстроилась. Пойди, успокой ее, пожалуйста, – попросил он.
«А кто меня успокоит?» – хотела спросить Лаури, но промолчала. Он и сам выглядел не лучшим образом. Глаза как-то странно блестят. Можно подумать, что он только что плакал. Неужели прощание с дочерью подействовало на него таким образом? А может, он просто разыгрывает душещипательную сцену расставания.
– Мне придется забрать машину. Попрошу кого-нибудь пригнать тебе ее завтра утром из аэропорта. Лаури кивнула.
– Ну, тогда до свидания. Позвоню. Но глаза его говорили гораздо больше, чем слова. Лаури даже показалось, что он собирается ее поцеловать – как-то слишком уж близко он подошел к ней и наклонился. Ан нет. Видно, решил обойтись без прощального поцелуя. Ну, на нет и суда нет.
– До свидания, Дрейк, – безжизненным голосом проговорила она и открыла входную дверь.
Он крепко сжал губы, так что вокруг рта обозначились суровые складки, и сдвинул брови. Молча прошел он мимо нее. Дверь захлопнулась.
Вскоре, словно отвечая мрачному настроению, царившему в доме, над вершинами гор сгрудились серые тучи, и пошел первый в этом году снег. Однако белоснежное покрывало, опустившееся на землю, не смогло развеять тоску обитателей совсем недавно еще такого радостного жилища.
Дженифер наотрез отказалась заниматься, играть ей тоже не хотелось, и Лаури позволила ей остаток дня провести перед телевизором.
Когда пришло время укладываться спать, малышка крепко прижала к себе кролика и принялась горестно и невнятно причитать своим ангельским голоском: «Па-па, па-па…» При этом слезы струились по ее розовым щечкам. Для измученных нервов Лаури это оказалось слишком. Она легла рядом с Дженифер, обняла девочку и тоже расплакалась.
Так рыдали они в объятиях друг друга, пока не забылись тяжелым сном.
Глава тринадцатая
Время немного притупило горечь расставания, хотя стоило Лаури и Дженифер вспомнить о Дрейке, как чувство это начинало мучить их с новой силой. Впрочем, дети быстро все забывают, и на следующее утро Дженифер проснулась радостная и возбужденная – как же, выпал первый снег. Все волнения вчерашнего дня были забыты. Скорее для себя, чем для Дженифер, Лаури составила распорядок дня так, чтобы не оставалось ни единой свободной минуты. И все равно время тянулось невыносимо долго. Казалось, день никогда не кончится.
– Не могу поверить, что он бросил тебя почти сразу же после свадьбы, – заметила Бетти, сидя на своем любимом месте у кухонного стола.
Она как раз заглянула к Лаури и была крайне удивлена поспешным отъездом Дрейка. Лаури, в это время занималась важным делом – наблюдала, как детишки лепят шарики из попкорна. Каждый шарик полагалось обмакнуть в сладкий сироп, и теперь вся троица была вымазана с головы до ног липкой субстанцией. Ждать, пока остынет сироп, у них не хватало терпения, и они опускали шарики прямо в горячую массу, а потом поспешно совали их в рот.
Лаури, беспечно пожав плечами, ответила:
– Он же работает, Бетти, а не прохлаждается. Ему нужно было вернуться.
– Да знаю я! Но не станешь же ты отрицать, что это несколько странно? У человека медовый месяц, а тут какая-то работа…
«Никакой у него не медовый месяц», – думала Лаури, слушая Бетти, которая в третий раз взялась перечитывать ей заметку из «Скуп шит».
Купила она журнал этим утром, когда ходила в магазин, и тут же примчалась к Лаури показать его. Радостно улыбающаяся чета, изображенная на цветном фото на первой странице, показалась ей форменным издевательством. Не хотелось даже знать, о чем говорится в этой статье, однако Бетти прочитала ее вслух, пропустив – тут уж нужно отдать ей должное – строки о слезах, струящихся у Лаури из глаз. Интересно, что думает Дрейк о всей этой белиберде, размышляла Лаури.