Алиби, стр. 101

Фрэнк удивленно вытаращился на него.

– Ты, часом, не хочешь объяснить поподробнее? – спросил он. Хэммонд кивнул.

– Юджин следила за мной от самого отеля «Чарлстон-Плаза», – продолжал он. – В тот день я тоже встречался там с Лютом Петтиджоном.

Адвокат несколько мгновений смотрел на него, потом повернул голову к Юджин, словно прося подтвердить это сногсшибательное заявление. Юджин коротко кивнула, и Перкинс встал, чтобы снова наполнить бокал. Пока он возился у бара, Хэммонд бросил на Юджин быстрый взгляд. Ее глаза были влажны, но она крепилась и не плакала, и Хэммонду захотелось прижать ее к себе, чтобы успокоить. Или схватить за плечи и трясти до тех пор, пока она не выложит всю правду.

Нет, не всю… Он по-прежнему боялся признания Юджин в том, что она виновна ничуть не меньше тех молодых парней и стариков, которые платили Бобби за удовольствие побыть с ней наедине и насладиться видом стройного девичьего тела.

Если он действительно любит ее, решил Хэммонд, он должен забыть об этом раз и навсегда.

Фрэнк тем временем вернулся на свое место за столом.

– Ну-с, – спросил он, – кто будет рассказывать первым? Только, пожалуйста, по порядку. У меня от ваших признаний и так голова кругом идет.

– Хорошо, я постараюсь рассказать по порядку, – вызвался Хэммонд. – Я действительно договорился с Петтиджоном о личной встрече. Точнее, это он пригласил меня к себе. Я не хотел идти, но он настоял, уверяя меня, что встретиться с ним – в моих интересах.

– Ты готов рассказать, о чем вы говорили? Хэммонд кивнул.

– Как помощник окружного прокурора по особым поручениям, я возглавил тайное расследование деятельности Петтиджона, которое проводилось по инициативе генерального прокурора штата. Мне удалось многое узнать, и Петтиджон об этом пронюхал.

– Как?

– Об этом позднее. Пока же я только скажу, что собранных мною фактов должно было с избытком хватить для большого жюри любого состава.

– Так-так… – Перкинс пробарабанил пальцами по столу. – Как я понимаю, Петтиджон хотел предложить тебе сделку?

– Совершенно точно.

– И что он предлагал в обмен за твое молчание?

– Не за молчание. Я должен был доложить генеральному прокурору, что никаких нарушений закона мне обнаружить не удалось, что в действиях Петтиджона отсутствует состав преступления и что, следовательно, о каком-либо судебном преследовании не может идти и речи. За это Петтиджон обещал организовать мое избрание на пост окружного прокурора после отставки Мейсона, что, в частности, подразумевало щедрые финансовые пожертвования на мою избирательную кампанию. Он также предложил продолжить наше взаимовыгодное сотрудничество уже после того, как я окажусь в кресле Мейсона. Иначе говоря, Петтиджон собирался платить мне, чтобы я и дальше закрывал глаза на все его махинации.

– Как я понимаю, ты это предложение отверг?

– Да, причем мне, видимо, удалось сделать это настолько убедительно, что Петтиджон пустил в ход тяжелую артиллерию. Мой собственный отец был одним из самых крупных партнеров Петтиджона в его афере с островом Спаркл. Лют показал мне документы, которые полностью это подтверждали.

– И где эти документы сейчас?

– Я забрал их с собой, когда уходил.

– Они… подлинные?

– Подлинней не бывает.

– То есть, – уточнил адвокат, – если бы ты начал судебное преследование Петтиджона, то в процессе расследования непременно всплыло бы имя твоего отца.

– Да, – подтвердил Хэммонд. – Об этом он и хотел меня предупредить.

– Мне жаль, – проговорил Перкинс негромко. – Действительно жаль, но…

– Ты хочешь знать, что было дальше? – Хэммонд усмехнулся. – Я не стал убивать его, Фрэнк. Я просто сказал Петтиджону, что он может убираться со своим предложением куда подальше и что я исполню свой долг. После он разразился проклятиями и угрозами, но я просто повернулся и ушел. Петтиджон серьезно разозлился, и, боюсь, именно мои слова спровоцировали удар, который… В общем, я не знаю. Больше я туда не возвращался. В его номере я пробыл десять минут.

– Во сколько это было?

– Мы договаривались встретиться в пять. Если я и опоздал, то на минуту или на две, не больше.

– Ты видел Юджин?

Они одновременно покачал головами.

– Нет, – сказал Хэммонд. – Петтиджону удалось вывести меня из себя, поэтому, когда покидал отель, я был в ярости и не видел ничего вокруг. Я заметил Юджин только на ярмарке, когда немного успокоился.

Хэммонд ненадолго замолчал, чтобы перевести дух, потом добавил неожиданно тихим голосом:

– Сначала я собирался поехать в мой загородный дом и переночевать там, но по дороге увидел объявление о том, что в Бьюфорде проводится ярмарка, и мне захотелось немного развеяться. Точнее, мне это было необходимо. Там я и увидел Юджин. Мы сидели в одном ресторане и… – Он посмотрел сначала на Фрэнка, потом на Юджин, которые слушали очень внимательно. – Тут все и началось, – вздохнул он.

На несколько минут в кабинете воцарилась полная тишина, которую нарушало только тиканье часов на столе адвоката. Перкинс первым нарушил молчание:

– Ответь мне на один вопрос, Хэммонд… Чего ты рассчитываешь добиться, рассказывая обо всем этом?

– Чего? – Хэммонд как будто даже удивился. – Все это лежало на моей совести слишком тяжким грузом, и я…

– Но я не священник, я не отпускаю грехов, – едко сказал адвокат.

– Да, это верно, – согласился Хэммонд.

– Кроме того, – добавил Перкинс, – в этом деле об убийстве мы с тобой находимся по разные стороны баррикады.

– Это так.

– Тогда какого черта ты явился ко мне? – спросил он уже сердито.

– Потому что я знаю, кто убил Петтиджона, – ответил Хэммонд.

Глава 33

Это заявление настолько потрясло Перкинса и Юджин, что они снова замолчали, но на этот раз тишина длилась всего несколько секунд. Потом оба засыпали Хэммонда вопросами. Фрэнк, в частности, хотел знать, почему все-таки он пришел с этим к нему, почему не отправился в полицию.

– Я сделаю это позднее, – ответил Хэммонд. – Прежде чем предпринять дальнейшие шаги, я хотел бы выслушать тебя, Юджин. – Он повернулся к ней. – Расскажи мне все. Только прошу тебя: ничего не скрывай, это может быть важно.

Но прежде чем она успела что-либо сказать, Перкинс остановил ее, подняв вверх руку.

– Ты, наверное, меня за идиота держишь, – сказал он сердито. – Я не позволю моей клиентке рассказывать тебе что-либо. Я вообще не хочу, чтобы она участвовала в этом разговоре, который ты навязал нам обоим. Ты ведешь себя в высшей степени непрофессионально и безответственно и подвергаешь мою клиентку опасности. Я не могу этого допустить…

– Ты же только что сказал, что ты – не священник, так что не надо читать мне проповедей, Фрэнк, – перебил его Хэммонд. – Ты не священник, не учитель воскресной школы и не мой отец… Мы оба – и я, и Юджин – признались в том, что вели себя не самым разумным образом, чего же тебе еще?

– «Не самым разумным образом» – это еще мягко сказано, – проворчал Перкинс. – Чего вы от меня ждете? Совета? Я пока могу сказать только одно: ваша интимная близость может иметь поистине катастрофические последствия для всех, включая меня.

– А при чем здесь ты? – искренне удивилась Юджин.

– Меньше пяти минут назад ты призналась, что сделала все, что могла, чтобы уложить Хэммонда с собой в постель, – сварливо сказал адвокат. – И если существует какой-то способ спасти тебя от тюрьмы, так это объявить на суде о том, что вечер и ночь субботы ты провела с Хэммондом. Но подумай сама, как ты будешь выглядеть в глазах присяжных в свете показаний Бобби Тримбла?

– Не понимаю, – пожала плечами Юджин, – при чем тут это! Ведь прошлое – это прошлое. Я больше не та двенадцатилетняя дурочка, у которой к тому же не было иной альтернативы, кроме голодной смерти. Я – совсем другая… – Она посмотрела сначала на Перкинса, потом перевела взгляд на Хэммонда. – Показания Бобби правдивы за одним-единственным исключением. Я позволяла им только смотреть на меня, и не больше.