Свадьба на Рождество, стр. 39
Он занял позицию между ее ногами. Она приподняла бедра, словно пытаясь защититься. Он слышал ее слабый стон.
Почему бы ему не дать выхода своему желанию? Мгновение – и он бы вошел в нее. Престон зарычал. Ведь он обещал – сначала ее очередь…
Он ласкал ее бедра руками и губами. Не прерывая контакта ни на секунду, подтянул ее упирающиеся бедра повыше. Мэтти вскрикнула от удивления, почувствовав его руку, но ее слабый протест вдруг превратился в протяжный стон, вопль, она словно растворилась в неизведанном ощущении, она летела ввысь, мимо луны, в небеса, звезды вспыхивали искрами, обжигая ей кожу.
Престон замедлил движение, давая ей возможность еще раз достичь предела блаженства. Ее пятки уперлись в матрас. Престон улыбнулся.
Он закинул ее ноги себе на плечи. Опять пальцы, язык, все приемы, какие он только знал… никакой ей пощады, никакой передышки.
Все выше полет, все быстрее, и вот звезды начали взрываться одна за другой. Мэтти закричала. Она выкрикивала его имя, тянулась к нему, как к единственному спасению. Она бросилась в его объятия, прежде чем соскользнуть в бездну неведомой доселе пустоты…
Глава 17
Проснувшись, Мэтти обнаружила, что лежит на изгибе руки Престона. Он был рядом, и все же их разделяло одеяло, которым он ее заботливо укутал.
– Я долго спала?
– Минуту или две. С вами это впервые?
Она решила, что не стоит больше притворяться. Наверняка он знает теперь, что она невинная девушка, точнее, была невинной девушкой. Она кивнула.
Престон убрал волосы с ее лица и улыбнулся:
– В этом нет ничего стыдного…
Она воинственно вскинула подбородок:
– Я не стыжусь. Я…
Ну и что ей сказать? Что она шокирована тем, что он сделал? Тем, что сделала она сама?
– Полагаю, это было несколько неожиданно, вот и все.
Он фыркнул.
– Многие женщины этого никогда не испытывали, а другие только изредка…
В голове у нее несколько прояснилось, но тем не менее она опять не поняла. Никогда? Изредка?
– О чем вы?
– О том, что вы испытали. Французы так и называют это – маленькая смерть.
– Маленькая смерть? Какое ужасное название для потери невинности.
Престон рывком сел. Его глаза сузились.
– Что вы имеете в виду? Кто потерял невинность?
Она закатила глаза:
– Кажется, ясно кто.
– Говорите, вы девственница?
– Была. Еще несколько минут назад.
– Но у вас двое детей!
Он что, забыл?
– Так они же приемные.
Он смотрел на нее с таким изумлением, словно у нее вдруг выросла вторая голова.
– Вот почему я согласилась принять участие в вашей затее.
Престон все еще ничего не понимал.
– Получив деньги, я найму хорошего адвоката, чтобы усыновление признали официально. Тогда Вирджиния Хеншо не сможет их у меня отнять. Вам отшибло память?
– Вы не говорили, что это приемные дети!
– Может, и так. Вероятно, я решила, что это не ваше дело.
Ее вдруг осенило. Престон решил, что она принесла двоих детей в подоле? Он принимает ее за… женщину свободных нравов? «Ну да, – пропищал вдруг голосок в ее голове, – ты сделала все, чтобы он утвердился в этом мнении». Мэтти отказывалась поверить. Пусть даже она это заслужила. Но как ей больно!
Престон соскочил на пол и встал в нерешительности возле постели. Девственница! Он был ошеломлен. Одно дело – наслаждаться любовью опытной женщины, невзирая на ее социальный статус. Совсем другое – обесчестить девушку, к тому же внучку герцога!
– Это меняет дело…
– Вы слишком поздно спохватились. – Мэтти натянула одеяло до подбородка и попросила: – Пожалуйста, подайте мне одежду и отвернитесь.
– Не беспокойтесь. Я само благоразумие.
Она молчала.
– Не бойтесь за свою репутацию. Ни одна душа в свете не узнает о том, что здесь произошло.
Все равно она сможет подцепить титулованного и богатого мужа. Мысль эта, впрочем, ему не очень понравилась. Как раз наоборот. Он сказал с неожиданной грубостью:
– Не дуйтесь, Мэтти. Это не имеет никакого значения.
Она взглянула на него с ненавистью. Ее глаза, казалось, метали молнии. По щекам текли слезы.
– Для вас – вполне возможно. Может быть, это у вас обычное развлечение – лишать девушек невинности. По одной перед обедом, каждый вторники четверг. Еще две – каждую четную субботу. Но для меня это в первый и последний раз. И я – да прекратите же смеяться! Прекратите немедленно!
Но он не мог. Он хотел бы рассказать ей, как она ошибается, но в этот момент она стукнула его подушкой. Он согнулся пополам, защищаясь, и упал на постель. Матильда колотила его, пока он не взмолился о пощаде. Она отступила.
Престон осторожно отнял ладони от лица. Мэтти стояла на постели в воинственной позе, настоящая валькирия! Подушка в одной руке, пряди белокурых волос рассыпаны по обнаженной груди. В воздухе кружат перья и оседают, как хлопья снега. Конечно, какой тут снег! Под пологом кровати было тепло, уютно…
Престон откашлялся.
– Если вы были девственницей сегодня утром… Матильда подняла подушку повыше, готовясь ударить. Очень хорошо, что она неодета, подумал Престон. Ведь в кармане она обычно носит свой пистолет. Теперь он лежит себе спокойно в кресле. Престон поднял руку:
– Сдаюсь! – И начал опять: – Если вы были девственницей сегодня утром, вы ею и остались.
– Как же это? Ведь мы…
– Нет. Мы этого не сделали. Она прижала руку к бедру.
– Но я точно помню, что вы и я…
– То, что вы помните, – это совсем другое. Это называется оргазм. Я в вас не входил. Ваша девственная плева осталась целой и невредимой. Так что вы не утратили статус девственницы. – Он лег на спину и ослепительно улыбнулся. – Но если вы и дальше будете стоять надо мной вот так, я охотно исправлю недочет.
Она запустила в него подушкой и схватила одеяло. В нем заговорил инстинкт. Он вскочил. Девственница она, или сирена, или то и другое сразу… Если он не хочет осложнить ситуацию, зачем тогда лежит в постели рядом с ней? Притом, что она стоит перед ним обнаженная? Аромат ее тела наполняет замкнутое пространство задернутого полога. Если она не может сдержать влечения, если его тело стремится к ней, не лучше ли просто уйти?
И все-таки он колебался.
– С вами все в порядке?
Она стянула одеяло с головы.
– Просто отлично. Назад в девичество, нетронутая девственница, только чуть-чуть мудрее.
– Мэтти, я…
– Не сейчас. – Ей удалось гордо вскинуть подбородок. – Окажите любезность – выйдите из комнаты на несколько минут.
– Если я могу чем-нибудь…
– Благодарю, не стоит. Вы уже сделали достаточно.
Престон сухо поклонился и отступил назад. Занавеси кровати раздвинулись и снова сомкнулись. Престон исчез, как будто его и не было. Она слушала, затаив дыхание. Щелкнула дверная задвижка. Мэтти швырнула подушку на звук. Потом соскочила с постели.
Как он может делать вид, что ничего не произошло? Ее мир перевернулся, а ему нет до этого никакого дела? Как будто она послужила забавой на один вечер. Средством развеять скуку морского путешествия. Менее увлекательным, чем игра в шахматы с капитаном, но, уж конечно, интереснее, чем педантичные уроки манер.
Черт возьми, он ведь ее предупреждал. Вызов принят, дуэль состоялась, интерес пропал. Тем более такой мужчина, как Престон! Да он может получить любую женщину, какую захочет. Стоит только мизинцем поманить или улыбнуться этой дьявольской улыбкой! Для него простушка Матильда Максвелл не представляла особой загадки. Прискорбно, но это так. Разве можно ее сравнить с изысканными, прекрасно воспитанными женщинами лондонского света?
Мэтти накинула халат на голое тело. Она даже не стала надевать ночную рубашку и сорочку, так ей не терпелось очутиться у себя. Схватив одежду, она огляделась. Пистолета нигде не было.
Конечно, Мэтти храбрилась, заявив, что стала мудрее. Но может, она была права? Если знание предшествует мудрости, то ведь она за одну ночь узнала о себе больше, чем в любой из дней прошлой жизни. Включая и тот, когда у нее начались месячные. Тогда одна добросердечная красотка из игорного клуба «Мэйбелл» отвела перепуганную девочку в сторону и посвятила ее в некоторые тайны бытия. Мэтти узнала, что значит принадлежать к женскому полу. Теперь она поняла, что значит быть женщиной. Почти поняла.