Рыцарь, стр. 35

Не в силах вымолвить ни слова, я просто кивнул.

И мгновенно восемь или десять эльфийских девушек принялись срывать меня одежду. Они сняли перевязь с Мечедробителем и все остальное и стали целовать мое голое тело, хихикая, подталкивая друг друга локтями и от души веселясь. Потом одна схватила меня за правую руку, другая за левую, а еще одна проворно забралась мне на плечи и обхватила длинными тонкими ногами мою шею. Она казалась не тяжелее нескольких капель воды.

Потом мы четверо прыгнули в море. Я не собирался прыгать, но почему-то прыгнул. Все было действительно странно. Темная, подернутая рябью вода внизу маслянисто поблескивала, но мы еще не успели долететь до нее, как по морю побежали волны, кристально прозрачные, похожие на призраков в одеяниях из белоснежной пены, на призраков, залитых лунным светом и усыпанных яркими блестками отраженных звезд. Я задохнулся, словно окунувшись в ледяную ванну, и услышал глухой рев, словно одна огромная волна столкнулась с другой, а потом мы оказались глубоко под водой.

– Вы не утонете, – сказала девушка, державшая меня за левую руку, и захихикала.

Я даже не волновался, хотя и стоило.

– Не утонете, покуда мы с вами, сэр рыцарь, – сказала девушка справа и рассмеялась звонким смехом, похожим на смех крохотных голых детишек, играющих в луже, оставшейся после отлива.

– Но мы вас покинем! – сказала та, что сидела у меня на плечах, и легонько дернула меня за волосы, привлекая мое внимание. – Вот что мы сделаем!

Все три залились смехом, который звучал не злобно, но и совсем не добродушно.

Вокруг нас плавали диковинные рыбы. Некоторые казались опасными, а некоторые очень опасными. Тогда я еще не знал, кому они принадлежат. Мы опускались все глубже, и вскоре последние проблески лунного света померкли, и теперь весь мир солнца, луны и ветров казался бесконечно далеким. Наверное, подобные чувства испытывает астронавт: он настолько привык к этим вещам, что никогда не представлял, как они могут исчезнуть, а когда они исчезают, он не может понять, как с ним вообще случилось такая история.

Я не понимал.

У некоторых рыб зубы напоминали огромные иглы, а у многих на боках светились пятна и полосы красного, желтого и зеленого цветов. Я увидел угря, похожего на огненную веревку, и еще нескольких жутких существ. Наконец я спросил эльфийских девушек, здесь ли они живут, поскольку мне казалось, что никто не стал бы жить здесь, имей он выбор.

– Мы живем повсюду, – сказали они. – Мы келпи.

И потом они засветились для меня, прелестные хрупкие девушки, словно сотканные из голубого света. Они показали мне свои жабры, хвосты и длинные изогнутые когти, с виду такие же острые, как рыбьи зубы.

Глава 22

ГАРСЕГ

У входа в подводную пещеру мы обнаружили старика, обещавшего исцелить меня. Он отослал келпи прочь, и я вздохнул с облегчением. Я спросил, где мы находимся, и он сказал, что в Эльфрисе.

– Я не самый старый из моих соплеменников, – сказал он, – и не самый мудрый. Однако я много чего знаю. Я Гарсег.

Позже я узнал, что на самом деле у него другое имя, но тогда я поверил ему и до сих пор мысленно говорю «Гарсег», когда думаю о нем, поэтому именно так я буду называть его здесь. Я спросил, как он собирается исцелить меня.

– Я не могу. Вас исцелит море. Пойдемте, я покажу. Он взял меня за руку, и мы подплыли к месту, где вода была теплой, как в ванной, и из трещин в скалистом дне поднимались пузырьки пара вместе с частицами ила и песчинками.

– У вас дыра в боку, – сказал Гарсег. – Вы когда-нибудь видели дыру в море?

Я сказал «нет».

– Смотрите.

Движение пузырьков ускорилось, вверх стали взлетать камни, и глубоко под нами раздался глухой грохот, подобный раскату грома. Добела раскаленная скала с ревом поднялась над морским дном, изрыгнула из своих недр огромные клубы пара, и все рыбы, крабы и прочие существа бросились прочь – все, кроме нас.

Это продолжалось довольно долго. Постепенно шум стих и превратился в звук, подобный дыханию спящего великана – дыханию Гиллинга, умирающего там, внизу, на огромной постели размером с целый квартал. Скала перестала выбрасывать пар и остыла. Мы подошли поближе и увидели целый скалистый остров с подобием озера посередине. Несколько морских птиц уже начали вить там гнезда, и море лизало серый каменистый берег, словно кот сметану.

На острове начала расти трава, потом деревья. В поисках пресной воды деревья запускали корни глубоко в скальные трещины. На секунду я увидел Дизири, бегущую обнаженной среди деревьев. Я хотел броситься за ней, но Гарсег схватил меня за руку, и мы немного подрались. В первый и последний раз.

Другие птицы – птицы, вызванные к жизни Дизири, – вили гнезда на выращенных Дизири деревьях. С них падали орехи, которые поедали выползавшие на берег крабы. Гарсег поймал одного краба и съел, словно поджаренный в сахаре миндаль, но я несколько опасался клешней.

Остров становился все красивее и красивее – и все меньше и меньше. Наконец волны сомкнулись над ним, и он исчез под водой без следа.

– Теперь вы видели дыру в море, – сказал Гарсег. – А вы видели когда-нибудь, как умирает скала?

Я сказал «нет», и мы снова поплыли. Достигнув скалы, которой предстояло умереть, мы взобрались по крутому склону и встали на вершине.

Там дул ветер, крепчавший с каждой минутой. Скоро он ревел с такой силой, что заглушал мысли. Набегавшие волны становились все выше и мощнее, и скала сотрясалась до основания, словно в нее раз за разом врезался железнодорожный состав; нас то и дело обдавало дождем брызг, и порой могучие валы перекатывались прямо над нашими головами. Каждая волна приносила с собой огромные камни, которые ударялись о скалу, подобно кузнечным молотам, и падали обратно в море, где их подхватывала следующая волна. Я вспомнил, как однажды в ночь Хеллоуина бросал щебенку в чужие окна, но тогда понятия не имел, насколько это ужасно; и теперь мне казалось, что камни в скалу швыряю я сам, все тот же малолетний мальчишка, скрывающийся в темной глубине. Вскоре оставаться на вершине стало опасно, и мы спустились вниз, где земля под ногами не ходила ходуном. Но даже там ветер дул с такой силой, что мне невольно представился рыцарь, могучий рыцарь, который несся на могучем белом коне среди обычных маленьких людей вроде нас с Гарсегом, рубя мечом налево-направо. Я знаю, это звучит дико, но именно такая картина нарисовалась в моем воображении.

Накатила очередная волна – наверное, сотая по счету – и накрыла скалу. Но на сей раз, когда она откатилась, скала бесследно исчезла.

Я подошел к краю провала и посмотрел вниз. На таком ветру удерживать равновесие было трудно, но я удерживал; и на самом дне пропасти я увидел, что осталось: набегавшие на отлогий берег волны, становившиеся все меньше и меньше. Гарсег подошел ко мне и встал рядом. Минуту спустя он вытянул вперед руку со сложенной чашечкой ладонью. Поначалу мне показалось, что в ладони ничего нет. Но там была вода. Просто вода. Гарсег спросил, понял ли я.

– Думаю, да, – сказал я.

Он долго молчал, а потом спросил:

– Остров?

– Я должен уподобиться морю, верно? Оно выжидает, оно не торопит события и в конце концов смыкается над зияющей раной.

– Скала?

– Вода – ничто, но вода, обладающая энергией, сильнее камня. Таков правильный ответ?

Гарсег улыбнулся:

– Пойдемте.

Мы вернулись в море и на сей раз поплыли, держась на поверхности, качаясь на волнах или отдаваясь течениям.

– Ваша кровь – море, – сказал Гарсег.

Я понял не сразу, но постепенно смысл слов стал проясняться. Поначалу высказывание показалось мне бредовым, потом я подумал, что, возможно, в конце концов Гарсег прав, а потом понял, что он совершенно прав: я чувствовал море внутри себя и точно так же чувствовал море вовне. Мы продолжали плыть, покуда ко мне не пришло сознание, что я и море стали единым целым. Оно до сих пор живет во мне – и полностью соответствует истине. Келпи и другие морские эльфы говорят, что чувствуют то же самое, но они лгут. Я действительно ощущаю море частью своего существа, как и Кулили. Я могу быть приветливым и безмятежным сколь угодно долго. Но я могу разъяриться, как произошло во время сражения с ангридами в ущелье. Тогда многие великаны обратились в бегство, а остальные погибли.