Друзья поневоле, стр. 29
– Все в руках Господа нашего! Что нам еще остается, как не молить его о милости?
– Будет вам верещать! – этот голос был зол и дерзок. Все по нему узнали молодого матроса с задиристым вздорным нравом, которого звали Фриц. – Раньше надо было думать, а теперь лучше молчите да сил набирайтесь. Никто ведь не знает, куда нас теперь бросят и где наши косточки рыбы обглодают!
– Ты, Фриц, вечно страху нагоняешь на людей! Чего стращать раньше времени? Лучше помолимся сообща, попросим у Господа терпения, помощи и благополучия.
– А каким святым молиться? Католическим или вашим протестантским, еретическим? Неизвестно еще, какие сильнее окажутся.
– Пусть каждый молится своим святым. Важно, чтобы мольбы наши до Бога дошли.
В наступившей тишине было слышно, как кто-то невнятно шепчет молитву. Петька тоже зашептал про себя, прося Бога не оставить его своими заботами и помочь вернуться домой, к отцу. Он вспомнил почему-то Фомку, друга своего закадычного. Где он сейчас? Что делает? Помнит ли его, Петьку, с которым много лет с раннего детства гоняли по улицам, ездили на конях, плавали в Волхове и ловили рыбу. Кажется, как давно это было, а если поразмыслить да посчитать, то не так уж и давно. Полгода лишь прошло, а кажется – век не виделись. Петька прерывисто вздохнул и потер глаза, благо никто не мог этого видеть.
Глава 15
Кораблекрушение
– Нам везет на заточения, – молвил Гардан, когда они освоились с новой обстановкой, которая совершенно не отличалась от предыдущей.
– А у меня душа не на месте от всего этого, – ответил Петька горестно. – Какие ужасы судьба еще нам готовит, а? Мне страшно хочется домой! Сколько еще такое будет длиться?
– Все в руках Аллаха! Иншалла! – Гардан последние слова прошептал почти про себя и воздел руки к низкому потолку трюма.
Петька зашептал молитвы, осеняя себя крестом.
Делать было нечего, и, посетовав на судьбу, матросы устроились спать на голом полу. Хоть силы тратиться не будут, и то слава Богу.
Неизвестно сколько прошло времени, но голос одного из матросов вдруг разбудил спящих:
– Братья, а ведь мы, кажется, плывем! И точно, послушайте: волна слегка бьет в борт, и судно покачивает.
– Стало быть, и нас вскоре наверх подымут, – отозвался, зевая, другой матрос. – Так что скоро мы все узнаем про будущее свое житье.
Люди тихо и нехотя переговаривались, жалуясь и ругаясь. Всем хотелось есть, но грохотать в крышку люка никто не стал. Зачем попусту раздражать хозяев. Всему свое время прийти должно.
Качка усиливалась – значит, судно выходит в открытое море, а может, ветер крепчает. Вот и удары волн стали заметнее, и голоса сверху вроде погорячей доносятся. Как противно ждать неизвестно чего!
Никто не знал, сколько прошло времени, но всем казалось, что очень много. Но вот загремел засов, открыли люк. Серый свет проник внутрь, а наклонившийся бородач приказал:
– Вылазь поживей, святая братия!
Матросы с опаской полезли вверх по крутому трапу и очутились на палубе небольшого судна с двумя мачтами, очень похожего на их прежнюю «Святую Катерину». В туманной дымке вокруг ничего не было видно, но в этом не было ничего удивительного. Видимость была всего несколько миль. Свежий ветер упруго надул паруса, и судно торопливо раздвигало длинные пологие волны.
К пленным матросам обратился бритый моряк средних лет в зюйдвестке на голове и в широких сапогах:
– Матросы, вы на судне датского купца Йохансона. Куда направляемся – вам знать не обязательно. Будете работать в трех вахтах, сейчас вас распределят по ним. Безобразий не потерплю, так что сразу это уясните. Свободные от вахты пойдут на камбуз за жратвой. – И, обращаясь к коренастому блондину в кожаной куртке с окладистой светлой бородой, он добавил: – Приступай, Свенсон.
Свенсон, видимо помощник шкипера, молча оглядел толпу матросов, пересчитал новичков, которых оказалось одиннадцать. Он немного подумал и так же молча, тыкая пальцем в грудь каждого, давал знак рукой, куда отходить. Петька с Гарданом оказались вместе с еще двумя матросами. На ломаном немецком Свенсон пояснил, что часть людей идут работать, остальные – на камбуз. К последним относилась и группа с нашими ребятами.
Всем дали на удивление обильные порции жареной рыбы с бобами, какие-то овощи почти без вкуса и по кружке пива, весьма жидковатого. Однако на такой обед никто и не рассчитывал, так что настроение у людей поднялось. Животы наполнились, а на лицах появилось сонное выражение.
Их отвели по лесенке на бак, там уже спали вповалку матросы на каком-то тряпье. Разбудив главного из них, Свенсон показал на группу Гардана, поговорил малость и занялся другой группой.
Главный по вахте оглядел своих новых товарищей, что-то пробормотал непонятное, красноречиво показал увесистый кулак и завалился на бок. Было ясно, что приказано ложиться спать.
Для наших ребят опять началась уже привычная работа, осложнявшаяся незнанием языка. Приходилось постоянно быть начеку, следя за другими матросами, чтобы не попасть впросак или, того хуже, нарваться на оплеуху Бочки, как звали старшего вахты. Хотя старшим его и назвать было трудно, потому как он наравне со всеми тянул снасти и выполнял всякую работу.
Было прохладно, и только работа согревала ребят. Гардан внимательно прислушивался к речи соседей, пытаясь побыстрее уловить смысл слов. Он быстро осваивал новые языки, в отличие от Петьки, который так по-настоящему и не понимал немецкую речь. Потому часто Гардан спасал друга от явных промахов, подсказывая нужные действия.
Дни тянулись однообразно и скучно. Ребята медленно знакомились со своими новыми товарищами. Они были слишком молоды, чтобы их принимали всерьез, однако работали наравне со всеми, особенно Петька, сила которого была уже замечена моряками. Зато Гардан обладал завидной ловкостью и быстро соображал. Он быстрее всех карабкался по вантам, шастал по реям, крепил паруса. Кроме того, Гардана часто посылали на бушприт глядеть вперед, ибо зрение у него было поистине орлиное.
Море было в основном неспокойным. Ветер часто менял направление, и вахты выбивались из сил, постоянно меняя галсы. Иногда встречали корабли, которые боязливо старались отдалиться от них. Попадались целые караваны купеческих судов, но их-то как раз опасаться не приходилось. На борту находилось три пушки малого размера и целый арсенал другого оружия.
Часто виднелся далекий берег, тянувшийся низменной полосой где-то на горизонте. По определению ребят, они плыли на запад. А что было там, на западе? Им это было неизвестно.
Редко выдавался час-другой спокойного моря, и тогда матросы принимались играть в кости или карты. Ребята с интересом наблюдали за игрой и посмеивались, замечая шулерство то одного, то другого. Это довольно часто приводило к дракам и ссорам. Иной раз даже поблескивали ножи, но до серьезной поножовщины дело пока не доходило.
– Хоть бы нож мне раздобыть! – с вожделением вздыхал Гардан. – Да где же его сыщешь, коли ничего на обмен нет.
– Хорошо бы, – соглашался Петька, хотя не видел в этом крайней необходимости.
– Может, спереть у кого?
– Ты что! Если поймают, сразу голову открутят.
– И так может случиться, – соглашался Гардан.
– Вот если бы в каземат с оружием залезть – там-то всего навалом.
– Сказал тоже. Попробуй залезть – там замки видал какие.
– Да и как ты объяснишь появление у тебя ножа, а?
– Шайтан! – выругался Гардан со злостью.
– Не серчай, Гарданка. Может, потом и сможешь раздобыть себе что-нибудь, а пока не ввязывайся в эти дела. Мне боязно даже думать об этом. И не терзай душу. Пока нам это без надобности.
– А если пристанет кто?
– А ты сам не лезь на рожон. Держись потише, оно и лучше будет.
Дни проходили за днями, и счет им ребята не вели – ни к чему им было напрягать свои мозги еще этой заботой. Судно, по их понятиям, развернулось курсом на юг, солнце в небе стало сиять часто, и работы поубавилось. Гардан уже хорошо понимал команды и редко ошибался. Да и по зубам они почти не получали, так как работали сноровисто и проворно. Не огрызались, и постепенно боцман стал смотреть на них более доброжелательно.