Зло с небес, стр. 94

– Ну, что будем делать? – спросил один из коммандос.

– Будем делать то, зачем нас сюда послали, просто все будет гораздо легче, – ответил Изидро. – Электростанция все еще работает, так что вполне возможно, что здесь просто проводится профилактический осмотр, а ракетные базы в Форт-Белвуаре и на аэродроме имени Даллеса, наверное, несут дежурство.

Две другие группы коммандос были посланы на ракетные базы в военном аэропорту Дэвисон в Форт-Белвуаре и в вашингтонском международном аэропорту имени Даллеса, но, если и те базы тоже не в состоянии боевой готовности, задача этих групп будет гораздо легче. Последняя проверка показала, что все еще действуют базы ракет “хок” на поле для гольфа в Восточно-Потомакском островном парке около университета Джорджа Вашингтона, на Поле для гольфа около больницы имени Уолтера Рида и на поле для гольфа Ист-Кэпитол-кантри-клаб. Были отправлены и другие группы, чтобы уничтожить и эти базы. Однако при базе ракет “пэтриот” на аэродроме Эндрюс находился Центр объединенного командования, или ЦОК, откуда осуществлялся контроль за всеми установками противовоздушных ракет “хок” и “эвенджер”.

Группа террористов свернула направо, на Висконсин-роуд, затем налево, выехала на Саут-Периметер-роуд и направилась к жилому кварталу и к восточной взлетно-посадочной полосе. На военно-воздушной базе Эндрюс было две параллельные полосы по две мили длиной, причем основная часть базы располагалась с западной стороны, а казармы обслуги и младшего командного состава находились на восточной. Площадка для разбега дежурных истребителей размещалась с южной стороны восточной взлетной полосы, где стояли два истребителя с приставленными к ним трапами, готовые взлететь в любую минуту; неподалеку стояли еще два истребителя, но, судя по всему, без вооружения. Как ни странно, охрану у въезда в жилой городок сняли. Террористы развернулись и поехали назад по Саут-Периметер-роуд, направляясь к основным постройкам базы. В небольшое озерцо к югу от западной полосы стекались многочисленные ручейки и ручьи, и все они вели к аэродрому. Проще всего подобраться к взлетно-посадочным полосам было именно оттуда.

Они покатили на север по Арнолд-авеню вдоль ряда ангаров на главной площадке базы. Были видны все до единого военные самолеты весьма важных персон – небольшие реактивные, огромные вертолеты и громадный белый самолет воздушного командного поста, модифицированный “боинг-747” Е-4, напоминающий президентский самолет ВВС № 1, но специально предназначенный для того, чтобы президент и военные руководители могли вести третью мировую войну с воздуха. Самого самолета № 1 они не увидели. Но им это было и не нужно, ведь они гнали свой.

Они свернули направо на Третью улицу и попытались поехать на север по Игл-роуд, улице, которая проходила прямо перед более новыми ангарами, однако из-за заторов впереди были вынуждены снова вернуться на Арнолд-авеню, и это подсказало им, что в ангарах за тем отрезком Игл-роуд находятся какие-то по-настоящему ценные объекты. Однако никаких патрулей по-прежнему нигде не было, только заторы на дорогах. От двух ангаров, мимо которых им удалось проехать по Игл-роуд, ясно была видна дежурная взлетно-посадочная полоса в другом конце летного поля, а в бинокль они даже смогли разглядеть на юго-западе поднятую антенну установки “пэтриот”, направленную на запад, в сторону столицы.

– Давайте воспользуемся дистанционным управлением и поработаем прямо отсюда. Зачем рисковать без нужды? – предложил Изидро. – Для максимальной эффективности используем радиодетонаторы с малым радиусом действия, а на случай, если потребуется наше непосредственное вмешательство, сами расположимся в радиусе дальности полета ракеты.

– На расстоянии нам вряд ли удастся уничтожить обслугу ракет “пэтриот”, – сказал один из террористов. Он указал на красно-белое блочное здание в конце полосы. – Передатчик системы приземления по приборам. Может помешать нашему радиосигналу, а то и взорвать детонатор, как только мина будет подсоединена.

– Прекрасно, тогда сделаем все сами. Меня это вполне устраивает, – сказал Изидро. – Все равно никакой охраны нет, как будто разгуливаешь по парку. Если только тут нет никакой ловушки, это будет самая легкая работа из всех, что нам когда-либо приходилось выполнять.

МЕЖДУНАРОДНЫЙ АЭРОПОРТ АТЛАНТИК-СИТИ,

ПОЗЖЕ В ТОТ ВЕЧЕР

– Готов, готов... Третий может лететь.

– Третий, – отозвался подполковник Эл Винсенти, легко выжав рычаг управления и прибавив скорость. Он летел на третьем истребителе “фэлкон” F-16 с радиокомпасом в звене из пяти самолетов, проходя над зданием штаба базы около противовоздушной реактивной пусковой установки в аэропорту Атлантик-Сити. С земли этот V-образный строй по-прежнему казался целым, однако в нем зияла большая прореха между ведущим и самолетом номер пять справа от ведущего – построение с “пропавшим”, означающее, что один из товарищей погиб при исполнении служебного долга. Винсенти, как главному представителю летчиков-истребителей при комитете по борьбе с терроризмом, созданном в связи с чрезвычайным положением благодаря выходкам Казье, оказали честь и разрешили полететь на месте “пропавшего” в прощальном полете 177-й группы истребителей, посвященном памяти Тома Хамфри, который погиб, когда разбился его F-16.

Винсенти поднялся на высоту до двух тысяч футов, включил свой импульсный ответчик, чтобы наземная служба обеспечения полета могла поймать его на радаре, затем сверился с контрольным пунктом подхода к зоне аэродрома:

– Подход к зоне аэродрома Атлантик-Сити, “Дьявол ноль три” над международным аэропортом Атлантик-Сити.

– “Дьявол ноль три”, радарный контакт, поднимитесь до пяти тысяч, будьте готовы продержаться двадцать минут на перекрестке НААДА, чтобы пропустить прибывающие и отправляющиеся самолеты.

Эта задержка имела смысл – по сути, он ее ожидал. Контрольная служба полетов закрыла все прилеты и вылеты из международного аэропорта Атлантик-Сити на тридцать минут, чтобы национальные гвардейцы-летчики из Нью-Джерси могли совершить этот мемориальный полет, так что по справедливости всем гражданским самолетам следовало дать улететь.

– Вас понял, А-Сити, – радировал в ответ Винсенти. – “Дьявол ноль три” отключается от полета по приборам, просит разрешения лететь по радару, назначение – международный аэропорт Атлантик-Сити по кольцевому маршруту Белтуэй, с залетом как можно дальше.

– Вас понял, “ноль три”, оставайтесь в этой системе опознавания и на этой частоте, придерживайтесь правил визуального полета на маршруте Белтуэй, ваша просьба о залете за пределы учтена.

– “Ноль три”, вас понял.

Теперь появилось гораздо больше ограничений, чем тогда, когда Винсенти летал на F-4E из аэропорта Атлантик-Сити (миллион лет назад), но и сейчас полетать не так уж плохо, подумал он, по крайней мере в сумерках, особенно если включены огни. Он знал, что внешняя иллюминация большинства исторических зданий и памятников в Вашингтоне на время чрезвычайного положения, вызванного действиями группы террористов Казье, была отключена; не было сделано никаких заявлений, однако ходили слухи, будто президент собирался распорядиться, чтобы в Национальном парке это ограничение отменили. Винсенти повезло уже в том, что он вообще летел, не говоря уже о том, что он совершал мемориальный полет в составе соединения национальной противовоздушной обороны. Мало кто хочет летать в строе с “пропавшим”, все считают, что лететь близким строем в память о товарище-пилоте, который... ну, совершил ошибку, – значит, искушать судьбу. Разбиться и сгореть в бою – это одно дело, а возбудиться и случайно сбить неопознанный гражданский самолет, а потом кончить жизнь самоубийством – совсем другое, и это не так-то просто. Все жалели Хамфри и его семью, но ни один из сослуживцев не хотел, чтобы и с ним, не дай бог, произошло то же самое. Так уж устроены летчики-истребители.

Разумеется, то, что Хамфри сбил “лирджет”, а потом и сам разбился, никто не назвал самоубийством или сумасшествием, во всяком случае в ВВС или в Белом доме. Прикрываясь фразой: “Ведется расследование, пока я никак не могу это прокомментировать”, Хардкасл и Винсенти растолковали прессе, какую ошибку совершила телевизионная группа, нарушив закон, только не сказали, что те заслуживали расстрела. Несколько завуалированных намеков на отказ механического или электронного оборудования на борту F-16 из-за постоянных полетов во время чрезвычайного положения, другие намеки на неправильную “переключаемость” вперемежку с прочими комментариями вроде “а если бы это оказался Казье, международный аэропорт Атлантик-Сити был бы сейчас дымящейся ямой” сделали свое дело. С прессой нужно было работать умеючи. Больше чем другие военные, Хардкасл, в прошлом командир одной из самых непоследовательных военизированных организаций в американской истории – Хаммерхед, понимал, что важно не сообщать прессе факты, а отмеривать информацию по крохам, давая репортерам возможность делать собственные выводы, но так, чтобы потом как бы случайно оказалось, что они совпадают с вашими. Это не всегда срабатывало, но способ был весьма действенным.