Зло с небес, стр. 27

Невообразимо! Кому-то удалось выпрыгнуть из транспортника всего за несколько секунд до взрыва!

Казье! Не раздумывая, Винсенти повернул истребитель к быстро снижающейся белой точке. Сейчас он смотрел только на нее. Вероятно, Казье услышал рев приближающегося реактивного самолета или разглядел его бортовые огни, потому что парашют заскользил по наклонной траектории – человек, паривший под его куполом, натянул две правые стропы – и стал опускаться еще быстрее.

Дальнейшие события произошли с молниеносной быстротой. С середины летного поля всего в нескольких сотнях футов перед носом F-16 внезапно взмыл в небо вертолет – то ли пожарный, то ли спасательный. Чтобы избежать столкновения, Винсенти резко отвернул влево и тотчас потерял парашютиста из виду. Когда он смог вернуться на прежний курс, Казье уже бежал по земле. У Винсенти мелькнула мысль расстрелять его из пушки, но в район аварии как раз начали прибывать пожарные вертолеты. Стрельба на бреющем полете сейчас грозила новыми катастрофами. Ему оставалось лишь снова набрать высоту, покинуть аэронавигационную зону класса Б международного аэропорта Сан-Франциско и взять курс на базу ВВС Бил, стараясь не думать о предстоящем разговоре с начальством.

Двое служащих со станции воздушной береговой охраны, находившейся к северу, за международным аэропортом Сан-Франциско, не могли поверить своим глазам, когда увидели взрыв над центральным терминалом. Это зрелище можно было сравнить разве что с кадрами видеосъемки, запечатлевшей какой-нибудь удачный бомбовый удар во время войны в Персидском заливе. Они слышали рев достаточно большого двухмоторного транспортного самолета, пронесшегося над их ангаром, вышли посмотреть, а затем увидели взрыв, от которого земля под ногами заходила ходуном.

Но даже последовавшие разрушения поразили их меньше, чем парашютист, камнем свалившийся с неба и едва не угодивший на ограду аэропорта.

– Боже... неужели он выпрыгнул из этого транспортника? – вырвалось у одного.

– Везучий парень, – заметил другой. – Вовремя выпрыгнуть из самолета, да еще пролететь в нескольких дюймах от ограды! По-моему, он повредил ногу.

Они подбежали к человеку, лежавшему на земле. Один служащий склонился над ним, другой бросился к парашюту, чтобы сложить его и не дать ветру потянуть парашютиста в сторону залива.

– Эй, Тод! – стараясь перекричать рев пламени и грохот взрывов, окликнул его первый моряк. – Сходи за рацией и...

Второй моряк, занятый парашютом, не расслышал его слов. В этот миг мимо пронеслись пожарные машины, спешившие к месту катастрофы.

– Что ты сказал, Уилл?

Ответа не последовало.

Он расстелил парашют на земле и обернулся.

– Что ты сказал?

Уилл лежал на траве в нескольких футах от ограды. Вся верхняя часть его головы была снесена пулей крупного калибра. Парашютист стоял на ногах, нацелив пистолет прямо в лицо второму служащему. Он увидел вспышку огня, услышал хлопок выстрела, а затем наступила темнота.

Казье отстегнул парашют, скатал его и отнес в ангар. Там стоял пикап, принадлежавший двум убитым служащим. Бросив парашют за заднее сиденье пикапа, он вернулся к их телам, вынул из нагрудных карманов удостоверения личности и переоделся в спецовку, снятую с одного из них. Затем сел за руль машины и включил зажигание.

Рассвет застал его уже на мексиканской границе. Еще через некоторое время он укрылся в одном из своих убежищ в Мексике. Вспоминая о транспортнике, врезавшемся в центральный терминал международного аэропорта Сан-Франциско, Казье криво усмехался. Он знал, что в скором будущем ему предстоит увидеть немало таких зрелищ. Только таким способом он мог свести личные счеты с АТО, с американскими ВВС и со всем правительством Соединенных Штатов. Американцы должны были за многое заплатить: за его незаслуженное тюремное заключение, за пытки, надругательства, годы скитаний, безденежья, за всю искалеченную юность. Казье понимал, что никогда не сможет формально обвинить и привлечь Соединенные Штаты к суду за эти преступления. На всем свете только он один мог вершить правосудие.

Обдумав новые планы возмездия и собрав достаточно денег, он решил вернуться в американское убежище, устроенное в Нью-Джерси, – “Гнездо Совы”, так он назвал его, – чтобы обсудить предстоящие операции с командным составом своей организации. Кроме того, ему важно было узнать, насколько осуществимы его мечты о наказании этой проклятой страны – Америки.

А ответ на этот вопрос следовало искать на востоке, в Ньюбурге, штат Нью-Йорк. Только один человек мог посоветовать ему, как быть, и Казье должен был побыстрее встретиться со своей советчицей.

Казье провел в своей ногалесской крепости ровно столько времени, сколько ушло на изменение наружности. Он без труда состарил себя лет на тридцать при помощи обыкновенной косметики и упражнений по изменению походки и движений, потом пустил в ход свой поддельный американский паспорт и сел на самолет, отправлявшийся из Ногалеса в Альбукерке. Охрана работала спустя рукава, никаких признаков погони не было, а заказать билет из Альбукерке в Чикаго и дальше оказалось совсем просто. Никто не стал приглядываться к согбенному старому доходяге с испитой физиономией, поднимавшемуся на борт самолета.

Часть 2

НЬЮ-ЙОРК, АВГУСТ 1995 ГОДА

Когда помощник увидел Гарольда Дж. Лейка, первой его мыслью было: «Господи, сейчас он выпрыгнет».

Наглухо закрытые окна, специально сконструированные так, чтобы не впускать в помещение жару, вонь и шум Манхэттена, были сделаны из трехслойного дымчатого стекла и, разумеется, Лейк просто не мог бы из них выпрыгнуть, разве что в шкафу у него хранился ледоруб. Тем не менее, вид Лейка изрядно перепугал Теда Фелла, его адвоката, помощника и, если такое определение вообще к кому-нибудь подходит, друга и доверенное лицо. Даже в лучшие свои дни Лейк был задумчив и мрачен, а по большей части просто пребывал в хандре. Сегодня же этот высокий, стройный темноволосый предприниматель, вкладчик и делец с Уолл-стрит, выглядел как собака, выброшенная дождливой ночью на улицу.

– Принес тебе на подпись письма о намерениях, – доложил Фелл. – Сложностей с реконструированием долга я не предвижу. Через несколько недель все будет в порядке. Можно считать, мы выскочили. – Фелл выложил на стол перед Лейком небольшую папку с бумагами – единственный предмет, выглядевший неуместно на огромной и пустой полированной поверхности этого роскошного стола из красного дерева, отделанного мрамором. Лейк продолжал смотреть в огромное окно своего кабинета на Парк-авеню и дымную мглу, окутавшую небо. Уже сейчас температура воздуха на улице достигала 80 градусов, а обещали все 90 да еще при девяностопроцентной влажности. Чего ему не хватает здесь, в кабинете на сорок первом этаже небоскреба? Тут так уютно и прохладно, сердито подумал Фелл. – Сверху мои замечания и предложения, но сперва я хотел бы отнять у тебя несколько минут и поговорить о сделке...

– Кто заключал сделку? – осведомился Лейк. Фелл немного помедлил с ответом, и Лейк сказал за него: – “Юнивесл”. Черт! И чего вы добились? – Голос его звучал нервно, что обычно было ему не свойственно, и в нем отчетливо слышался нью-джерсийский выговор, на избавление от которого было потрачено столько лет.

– “Юнивесл эквити” предлагает нам десять и одну десятую процента, – быстро вставил Фелл.

Лейк раздраженно потер глаза, сунул нос в бумаги, дабы убедиться, что Фелл говорит правду, затем снова откинулся на спинку черного кожаного кресла с высокой спинкой и уставился в окно.

Президентом и основателем “Юнивесл эквити сервисез лимитед” в Глазго, Шотландия, был Бреннан Максорли – один из богатейших людей в мире, владелец крупнейших инвестиционных компаний закрытого типа. Максорли успел запустить лапу в сотни разных жирных пирогов, разбросанных по всему свету, – от нефте – и газодобычи до банковского дела, морских перевозок и компьютеров. В прошлом Максорли и Лейк, его преданный ученик, не раз проворачивали сделки на пару, однако сегодня их совместные дела можно было сравнить с гражданской войной в США, которую кто-нибудь назвал бы не войной, а “расхождением во взглядах”. Рядом с Максорли Лейк выглядел всего лишь слепнем на спине огромного жеребца. Он чертовски раздражал Максорли и его вкладчиков, мог даже заставить их споткнуться и потерять самообладание, и все равно Лейк был всего лишь жалкой мошкой по сравнению с Бреннаном Максорли.