Престол Эсконела, стр. 31
Спартак мельком глянул направо, потом налево. Никаких признаков общего исступления, никакого помешательства на религиозной почве. У всех восторженные, чего-то ожидающие, вполне разумные лица. В этот момент его ударил по ушам исступленный вопль, вырвавшийся у всех, кто собрался в этом зале. Спартак едва не потерял сознание, а Джюнора тут же обмякла и повисла на его руке.
— Доказательство! — вопили в зале. — Свидетельство!
Какой-то тонкий женский голос истошно вскрикнул:
— Яви милость свою, великий боже!
Священник, дождавшись, когда стихнет шум, невозмутимо продолжил все о том же. Говорил не долго — вновь стены храма сотрясли исступленные выкрики. Теперь и Спартак и братья вопили вместе со всеми. Очнулась и Джюнора. Тоже начала раскрывать рот.
Вновь крики стихли ошеломляюще одновременно. На этот раз жрец, в свою очередь, завопил:
— Вы хотите доказательств? Вы жаждете милостей божьих? — После небольшой паузы он закончил: — Вы их получите!
Священник повернулся к экрану, поднял обе руки и вновь поклонился. Наконец он объявил:
— Бельзуек! Мы пыль под твоими ногами. Мы туман, расплывающийся под лучами твоего величия!
В следующее мгновение Спартак получил ответ на все свои вопросы.
Сначала показалось, что стены храма раздвинулись, потолок поднялся на невообразимую высоту. Все вокруг заблистало в какой-то радужной дымке. Стены вдруг исчезли, вокруг открылось свободное пространство, в котором ярко горели звезды. Казалось, зал расширился до границ вселенной.
Затем пришла тишина, полная, гулкая, вечная.
Все замерли.
Послышался шум, напоминающий бурление воды, стремящейся через пороги. Следом в душу проникло чувство, словно что-то заполнило пространство. Что-то исполинское… Разумное…
И могучее!
Оно возникло в пустоте, родилось за гранью звезд, а может, и еще дальше, наполнило души, крепко вцепилось в сознание. Спартак почувствовал, как его с помощью неведомого магнита втягивает во что-то непомерно гигантское, не признающее никаких иных чувств, кроме полной покорности.
В туманном звездном мареве неожиданно возникла некая форма. Она напоминала линзу, а может, зерно чечевицы. Вот еще одна, еще… Это же галактики! Между ними свободно расширялась Великая Тьма. Спартаку привиделось, что он находится в свободном полете — вот его взгляд добрался до края их галактики, потом метнулся в глубь пустоты, из которой начало выплывать светящееся облачко. Скоро оно превратилось в шаровую галактику, которую именовали Око Аргуса. Миллионы звезд составляли ее. Другие галактики стали отплывать в стороны, уменьшаться в размерах, превращаясь в привычные светлые пузыри, подвешенные на фоне непроглядной тьмы.
Все, что творилось на них, было ведомо присутствующему в душе существу. Ему было известно все, что происходило в непроглядных далях космоса и в каждой отдельно взятой молекуле. В каждом атоме, в мельчайшей элементарной частице угадывалась Его воля. Ей нельзя было сопротивляться, противоречить, но только любить и верно служить Ему.
Вся человеческая история была перед Ним как на ладони, и ничего, кроме презрения, она не вызывала. От прилива стыда каждый из присутствующих в зале готов был провалиться сквозь землю. Посмотри на себя, сварливое, драчливое, жадное, едва ли разумное существо! На что ты способно? Разве что красть технические достижения, умение, мысли своих великих предшественников и при этом не стесняясь заявлять, что являешься владыкой галактики? Даже теперь, когда рухнула твоя исполнившаяся гордыни империя? Даже теперь, когда подобные тебе пожирают друг друга на тысячах и тысячах обитаемых планет? Чем ты отличаешься от зверя?!
Увиденное не оставляло Спартака, даже когда богослужение закончилось. Перед глазами стояли картины безмерного осуждающего космоса. Винившего его — в первую очередь его самого, хвастливого Спартака, решившего овладеть тайной, которая ему недоступна. Ученый впал в глубокую депрессию и вместе с толпой покорно побрел в сторону выхода. Его, так до конца не очнувшегося, вынесло на улицу. Он получил ответы на все свои вопросы. Правда, не те, которых ждал. В чем был не прав Бельзуек?
Во всем прав.
Это был шок. Как бороться с правдой? Зачем? Кому это нужно? Святая галактика, как он жил! В какой лжи и гордыне погряз? Это было невыносимо, стыдно, хотелось вернуться в храм и все объяснить, постараться втолковать, что он прозрел, что он еще придет сюда…
Кто-то подергал его за рукав — он досадливо отмахнулся. Не хотелось расставаться с такой ясной и простой мыслью — так жить нельзя. Надо ломать круто, сразу, он больше не может барахтаться во лжи.
Опять кто-то попытался привлечь его внимание. Что за навязчивые люди! Это, наверное, Тиорин. Вспомнив о брате, он едва не рассмеялся — этот так называемый претендент на престол предлагал бомбить храмы. Бомбой по правде — ну, не глуп ли человек!
Когда его вновь подергали за рукав, он решительно повернулся. Это была Джюнора. Еще та штучка! Никакой чуткости… Что она там твердит? Глупость какая — все, о чем он сейчас размышляет, хранилось в его памяти. Это просто бред! Как это понять: все, что ему сейчас продемонстрировали, было спрятано в его бессознательном. Его просто поставили лицом к лицу с его тайными мыслями… Много позже он осознал, что вместе со своими товарищами бредет по улице, утопая в грязном, намокшем снегу. Отчего так холодно? Точно, выбравшись из храма, он совсем забыл застегнуть пуговицы, теперь озноб пробирал его до костей.
— Куда мы направляемся? — наконец спросил Спартак.
— А-а, отошел наконец, — сказал шагавший рядом Тиорин. — Я уж было испугался, что тебя тоже приворожили, как и этих грязных несчастных. Надо же, с первого же сеанса! Вот тебе и десять лет университетской закалки!.. Никогда бы не поверил, если бы не увидел своими глазами.
— Хм! Да. Нет. Что-то такое действительно имело место. — Он потер виски. Спартак обратил внимание, что вся их группа следует за невысоким плотным человеком, который шагал далеко впереди и время от времени настороженно поглядывал по сторонам. Спартак взглядом указал на него Тиорину. Тот ответил:
— Товарищ Викса. Вместе сражались. Викс сказал, что он был храбрым и верным присяге солдатом. — В ответ на вопросительный взгляд Спартака добавил: — Да-да, Джюнора подтвердила — он не сдался. Храм посещает, как все, иначе ему несдобровать. Мы решили последовать за ним и при случае открыться. Не имена, конечно, а цель, с которой мы прибыли сюда.
В этот момент внезапно Спартак вновь ощутил, что погружается в черную бездну, заполнявшую пространство между галактиками. Как только почувствовал, что прежнее сверхразумное, неведомое существо заползает в его мозги, пытается уютно свернуться там в клубочек, его пробрала дрожь.
XVIII
Как и в большинстве городов северного полушария, в Пенуире теперь в основном полагались на водный транспорт. Десять лет назад эти края славились своим высоким уровнем жизни, почти у каждого жителя был свой мобиль. Нынешнее время украсило город многочисленными причалами, примыкавшими к гигантской дамбе, отделявшей широкую гавань от городских кварталов.
Человек, которого приметил Викс, торопливо шагал по дамбе в сторону моста — по-видимому, собирался перейти на противоположный берег, где копились маленькие, одноэтажные строения.
Чем ближе к мосту, тем больше беспокойства выказывал бывший солдат. Он прибавил ход — того и гляди перейдет на бег. Что тогда делать? Следовавшие за ним братья терялись в догадках: что могло напугать его? Вокруг вроде бы все было спокойно. На причалах было полно народа, однако мало кто сидел без дела. Люди занимались ремонтом лодок или просто осматривали их. На посторонних никто не обращал внимания.
— Что, если я попытаюсь догнать и поговорить с ним? — предложила Винета. — Вряд ли он испугается девушки.
Тиорин поколебался, обратился к младшему брату:
— Как считаешь, Спартак?
Однако ответил Викс: