Возвращение воя, стр. 3

— Почему, черт возьми, ты выключила кондиционер?

— Мне так нравится, — сказала она и начала наливаться злостью, хотя безуспешно пыталась расслабиться.

— Кэрин, мы должны поговорить.

— Зачем?

— Потому что мы начинаем раздражать друг друга.

— Действительно.

— Проклятье, перестань так разговаривать, меня это бесит!

— Бедняжка.

— Подобные разговоры все больше отдаляют нас друг от друга. Я думаю, тебе это не принесет пользы.

— Ну, и…

— Заканчивай эти детские игры, Я знаю, то, что ты убегала из Драго…

Кэрин вскочила с кресла. Ее лицо выглядело разгневанным:

— Ты не понимаешь, почему я убегала оттуда. Ты застал только конец. А я провела там шесть месяцев. Шесть месяцев в аду.

Крис заговорил тщательно контролируемым голосом:

— Я знаю, сколько ты пережила. И я хочу помочь тебе.

— И каким же образом?

— Я думаю, что, если ты выговоришься, тебе будет легче.

— Я не хочу об этом говорить. Ни тебе, ни кому-либо другому.

— Я единственный, кому ты говорила о Драго. Я единственный в мире, кто поверил тебе, потому что я был там, я видел волков собственными глазами.

Кэрин схватилась за голову:

— Я не хочу слышать, я не хочу думать об этом, я хочу навсегда забыть.

— Ты не сможешь, — сказал Крис, — это будет всегда где-то на задворках твоей памяти. Вот если бы мы могли поговорить об этом…

— Да пошел ты со своим «поговорить». Ты рассуждаешь, как эти чертовы психологи. Скажи, где ты получил степень? Доктор!

— Прекрати, я этого не выношу.

— Ну и не надо. Тебя никто не держит.

— Действительно, — сказал он вдруг холодно. — Никто.

В течение получаса Крис упаковал свои вещи и уехал. Это было два с половиной года назад. С тех пор она его не видела.

Первая неделя, прошедшая с того дня, когда она порвала с Крисом, осталась в памяти лишь частично. Кэрин помнила только, что была очень близка к тому, чтобы наложить на себя руки в туалете. А потом она приехала к родителям, в пригород Лос-Анджелеса Брентвуд. Около двух месяцев она выполняла роль няньки и почти не покидала второй этаж. Ночи были мучительны. Ночи были полны затаившегося невыразимого ужаса.

Когда Кэрин более или менее пришла в себя, она попыталась рассказать кое-кому о лете, проведенном в Драго. Ей никто не верил, хотя слушали с симпатией и кивали головами, пытаясь показать, что верят. Но Кэрин это не волновало. Она думала о том, что Крис оказался прав, говоря, что будет легче, если кому-нибудь рассказать о случившемся.

После шести месяцев, проведенных в тихом, комфортабельном доме вместе с семьей, она поправилась. Кэрин попыталась найти Криса Халорана, но лишь узнала о том, что он подписал контракт с какой-то инженерной фирмой и теперь редко бывает дома. Она подумала, что это и к лучшему. Ей хотелось сказать ему, что она сожалеет о том, как все кончилось, и что она хотела бы, чтобы они остались друзьями. Но потом она подумала, что это только разбередит едва зажившие раны. Кэрин решила пойти работать преподавателем по объявлению и полетела в Сиэтл. Там она и познакомилась с Дэвидом Рихтером.

Тот был представительным мужчиной на двадцать лет старше ее. Он не был таким романтиком, как Рой Битти, не было у него такого шарма и блеска, как у Криса Халорана. Но он был тем мужчиной, в котором она нуждалась. Кэрин сначала немного стеснялась Джоя, сына Дэвида. Но они довольно быстро подружились.

Для Кэрин оказалось большим испытанием рассказать Дэвиду о Драго. Он слушал очень внимательно и серьезно, без улыбок и подтрунивании над ней. Можно было даже подумать, что он верит во все происшедшее.

Дэвид попросил ее выйти за него замуж через два месяца. Он предложил ей спокойствие, стабильность и немного своей тихой любви. Она сказала «да».

Кэрин устраивала жизнь с Дэвидом. Если бы только прекратились эти сны с волками. Иногда ей казалось, что они ее доконают.

Глава 4

Цыганский табор остановился лагерем на опушке леса в долине Сан-Жоакин. Лагерь не был таким романтическим, как показывают в оперетках и кино. Их жилищами были не раскрашенные повозки, а различные передвижные будки, вагончики, трейлеры. Вместо скрипок и тамбуринов играли радиоприемники и магнитофоны.

Хотя многие из цыган были довольно современными людьми, многие работали сезонными рабочими на окрестных полях, но все равно они напоминали каких-то выходцев из другого века.

Их маленький лагерь мог вечером находиться еще тут, а утром уже за много миль от этого места. У цыган была своя система связи и передачи новостей, намного более эффективная, чем почта.

Эти современные цыгане жили особой жизнью в своем мире. Они могли предсказывать будущее по линиям на ладонях, по картам. А еще они знали много лазеек в законах и никогда не бывали пойманы.

Вот по этим причинам они всегда жили в своем лагере, который ежеминутно были готовы защитить. И, кроме того, для них самым важным было наследство предков, и к нему они относились с особой бережностью.

Внутри трейлера было темно. Солнечный свет едва просвечивал сквозь плотные зеленые занавески, закрывавшие маленькое окно, но все-таки его было достаточно, чтобы увидеть нехитрую утварь: маленькую газовую плитку, крошечный стол и холодильник. Стол и скамейки были откидными, чтобы их можно было убрать, когда они не нужны. В дальнем конце трейлера стояла застеленная кровать с двумя подушками. На кровати лежали обнаженные мужчина и женщина. Мужчина был белокурый, с сильным, мощным торсом, У женщины было тонкое, изящное тело, очень выразительные глаза и черные длинные волосы, которые напоминали ночью сноп серебряных нитей.

Тело мужчины скользило взад-вперед по телу женщины. Ее стройные, сильные ноги обвивались вокруг него. Последним усилием мужчина как бы втолкнул себя в нее и, будто потеряв способность дышать, поник на нее и остался в таком положении, не пытаясь двигаться. Женщина впилась зубами в его плечо. Они вместе сдавленно вскрикнули, и все закончилось.

Рой Битти скатился в сторону. Женщина, не отпуская его, последовала за ним. Она обвивала его руками. Ни одна из женщин не удовлетворяла Роя так, как Марсия. С тех пор как он увидел ее в Драго, он полностью принадлежал ей. Рой был ее даже до того, как она заколдовала его. С ней он чувствовал себя как на небесах и принадлежал ей навеки.

— Тебе полегчало, мой Рой? — Марсия Луре поправила свои длинные волосы. — Я доставила тебе удовольствие?

Рой глубоко вздохнул и медленно сказал:

— Ты доставляешь мне удовольствие, как никто не смог бы на всем свете.

— И ты никогда не оставишь меня?

— Оставить тебя, Марсия? Это невозможно.

— Отлично, — ее пальцы скользили по его шее. — Мы скоро отсюда уедем.

Рой взял ее руку и слегка придвинулся:

— Ты уверена, что достаточно хорошо себя чувствуешь, чтоб путешествовать?

— Я чувствую себя настолько хорошо, насколько это возможно. Я знаю, сколько трудных месяцев ты провел, ухаживая за мной. Но все это позади.

— Единственное, что мне нужно, — это чтобы ты была рядом.

— Я всегда буду рядом. Но ты должен будешь сделать одну вещь.

Рой закатил глаза:

— Ты имеешь в виду… Кэрин?

— Да! — ее зеленые глаза вспыхнули. — О, эта женщина!

— Но разве мы должны это делать, ведь прошло столько времени.

Марсия посмотрела на него с укоризной:

— Ты разве не любишь меня? А?

— Но ведь она была моей женой.

— Твоей женой?! Да что она знала о том, что значит быть женой? Если бы она тебя удовлетворяла, ты бы не пришел ко мне.

— Но ведь прошло столько времени.

— Сделай это. Сделай это, Рой. Мне кажется, что все было только вчера, — она поправила волосы, помедлила минуту и продолжала: — Я думаю о ней каждую минуту, Когда я смотрю в зеркало, я снова и снова вижу, как она стреляет в меня серебряной пулей.

— Она защищалась.

— А теперь ты решил ее защищать.

— Марсия, нет, я всегда с тобой. Ты же знаешь.