32. Агония мира, стр. 9

Вероятно, мои слова были услышаны не только шерифом, но и летчиками. И они, так же как все вокруг, были уверены, что я говорю совершенно серьезно и непременно приведу в исполнение свои угрозы.

Все точки над «i» были расставлены, и дальнейшее пребывание в вертолете не имело никакого смысла. Как с профессиональной точки зрения (они всего лишь выполняли приказ руководителя операции), так и с чисто человеческой (пилоты сделали все возможное, чтобы предотвратить трагедию и избежать человеческих жертв) в дальнейшем к ним не могло быть никаких претензий.

Меньше чем через минуту все трое присоединились к основной группе полицейских.

– Сейчас мы медленно встанем, и ты не будешь делать никаких глупостей, – сказал я заложнику. – Пройдет несколько минут, и для тебя весь этот кошмар окончится, при условии, что ты будешь исполнять в точности все мои приказы.

В знак того, что он понял, пленник кивнул.

– Шериф, мы встаем и идем к вертолету, – громко произнес я, чтобы наверняка быть услышанным всеми. – Если замечу хоть малейшие попытки помешать нам, без всякого предупреждения открываю огонь.

– Никто не будет делать резких движений, – уверил меня шериф.

Мы медленно встали, и я, прикрываясь живым щитом, подошел к Вивьен. Она по-прежнему лежала, не подавая никаких признаков жизни, и было непонятно, притворяется она или от всех этих переживаний действительно находится в состоянии глубокого обморока.

Вспомнив, что с нервами у девушки все в порядке, я пришел к выводу, что верен первый вариант.

– Возьми ее на руки и неси к вертолету, – приказал я полицейскому. Он попытался было что-то возразить, но я жестко добавил: – Если, конечно, не хочешь остаться со мной еще на пару дней.

Такого желания у него явно не наблюдалось, поэтому через минуту без всяких происшествий (я по-прежнему прикрывался заложником, следя за тем, чтобы ненароком не оказаться на линии огня) мы достигли кабины вертолета и мой спутник благополучно усадил девушку в пассажирское кресло.

– Ты должен стоять перед кабиной вертолета, пока я не заведу двигатели, – начал я и, немного подумав, добавил: – Передай шерифу, что он все сделал правильно, когда вывел из-под угрозы своих людей. А те трое, чьи обугленные останки дымятся в искромсанном «хаммере», сегодня утром расстреляли четырнадцать человек в городском баре, так что в некотором роде я даже помог полиции, избавив ее от грязной работы.

Я не собирался оправдываться и уж тем более производить на кого бы то ни было благоприятное впечатление. Просто мне понравился этот пожилой, насквозь провяленный солнцем шериф, и я хотел, чтобы он узнал об этом.

Признание врага иногда стоит большего, чем похвалы друзей...

Я уже поднялся в воздух (благодаря помощи и четким инструкциям Милой), когда заметил вдалеке пару быстро приближающихся черных бронированных машин спецназа.

– Вы опоздали, милые, – пробормотал я скорее про себя, нежели вслух. – Ненамного, но все же опоздали...

4

Сразу после разговора с Зетом Коррел собрал весь свой штаб и объявил «красную тревогу» – положение, эквивалентное состоянию атомной войны.

Кроме него, никто не знал истинного положения вещей, поэтому он ограничился информацией, что в каком-то крупном городе находится человек или группа лиц, владеющих сведениями о предстоящем теракте с применением ядерного оружия.

– Причем, возможно, даже не в одном городе, а сразу в нескольких, – уточнил генерал.

Предположение о том, что такая широкомасштабная акция доступна только крупному государству – потенциальному противнику, было им сразу же отметено. Как и идея сообщить информацию генеральному штабу, чтобы немедленно привести ядерные силы страны в состояние полной боевой готовности.

– Мы должны любой ценой найти и взять живыми этих людей, – приказал он. – Аналитики сейчас усиленно работают над этой проблемой, к завтрашнему утру уже могут быть определенные результаты. Самое же главное...

В этом месте он сделал чересчур долгую паузу. Было видно, что слова ему даются с явным трудом.

– Подозреваемого нужно ОБЯЗАТЕЛЬНО взять живым, чтобы выбить из него всю информацию. Применение оружия КАТЕГОРИЧЕСКИ запрещено. В случае гибели объекта поиска непосредственные виновники, а также их командиры будут без промедления казнены. Если возникнет необходимость для успешного завершения операции использовать средства, которые повлекут гибель мирного населения, всю ответственность я беру на себя. Если кто-то проявит нерешительность при использовании всех средств для достижения результата, вследствие чего подозреваемый скроется... Виновные в этом также будут преданы военно-полевому суду... Все свободны, – устало закончил генерал.

– Полковник Фабел, а вы задержитесь, – обратился он к невысокому сухопарому человеку, выделявшемуся в первую очередь немного странной, как бы вихляющей походкой.

Мало кто знал, что в свое время у него были ампутированы обе ноги и только благодаря поистине железной воле он не только заново научился ходить на специально сконструированных протезах, но и вернулся в армию...

Впрочем, даже те, кто не знал об этой истории, никогда не позволяли себе никаких вольностей в отношении полковника. Потому что от него явственно веяло какой-то непонятной, но чрезвычайно опасной внутренней силой.

– Мне нужно, – начал генерал, когда все остальные покинули кабинет, – иметь под рукой в постоянной готовности вашу особую команду. Все, даже самые элитные, спецподразделения при таком раскладе, который мы имеем на сегодняшний день, годятся лишь на то, чтобы блокировать районы возможного появления подозреваемого. А ваши люди – это все же лучшее, что у нас есть... Скажу вам откровенно то, что не счел нужным сообщить остальным. Речь идет не о возможном уничтожении нескольких наших городов. Речь идет об уничтожении всего государства. И человек, который владеет всей информацией, во что бы то ни стало нужен мне живым. Я думаю, – закончил он, – вашим людям под силу справиться с подобной задачей.

Полковник, не сказав ни слова, лишь утвердительно кивнул.

– Вы и ваша группа переходите в личное распоряжение нашего главного аналитика. – Имя Зета употреблялось чрезвычайно редко даже в конфиденциальных беседах. – Вопросы?

– Никаких...

На этом аудиенция была закончена. Генерал сказал все, что хотел. После чего, коротко пожав друг другу руки, они расстались.

Зет сидел за рабочим столом, стремительно пробегая глазами бесконечные ряды цифр и сводок, мелькавших на экране его монитора. Информационный отдел скармливал в ненасытное чрево его кабинета все новую и новую информацию. У которой не было ни начала ни конца, и на 99,99 процентов она была элементарным мусором. Но умудренный жизненным опытом аналитик прекрасно понимал, что только так – методично и монотонно вгрызаясь в информационный поток – можно наткнуться хоть на какую-то зацепку, которая в конечном итоге выведет его на «чужого».

Он не пытался вдумываться в то, что читал, – на это просто бы не хватило времени. Чисто автоматически мозг просеивал информацию, не запоминая и по большому счету даже полностью не осознавая ее.

Основной ставкой Зета была непоколебимая вера в свою интуицию. Сам не зная откуда, он был абсолютно уверен, что не пропустит по-настоящему важную сводку.

Такое уже неоднократно бывало с ним прежде. И сейчас, в момент наивысшей концентрации всех способностей, дар тем более не должен подвести его.

«Главное, чтобы информация проскочила по экрану моего монитора, – подумал он напряженно. – А уж опознать ее я обязательно сумею... »

Но прошло девять часов напряженной, изматывающей работы, а результата по-прежнему не было.

Солнце вставало где-то далеко за пределами его подземного бункера, и до момента, когда полубезумный наркоман ворвется в бар, чтобы расстрелять всех его посетителей, оставалось еще долгих четыре с половиной часа...