Каин еще не родился, стр. 16

14. Подземники

Как здесь принято поступать с покойниками, я не знал. Да и спросить было не у кого. Ева ушла. Авель, не выпуская из рук злополучную пращу, оцепенело сидел в сторонке. Пришлось мне исполнять похоронный обряд в одиночестве.

С помощью острой палки я кое-как снял дерн и принялся руками разгребать теплую, слегка влажную землю. Мне очень мешали тонкие, но прочные, как рыболовная леска, корни. Некоторые даже пришлось перегрызть зубами. Несколько раз я в отчаянии бросал работу, но вскоре опять возобновлял ее. От груды углей, в которую превратился костер, тянуло нестерпимым жаром. В воздухе хлопьями носился пепел. Вокруг тлела трава, кое-где кусты начали заниматься огнем. Работа моя продвигалась медленно. Я ковырял землю палкой, а потом ладонями выбирал разрыхленный грунт. На глубине примерно метра цвет и структура почвы резко изменились. Пошла темно-серая, почти черная труха, которую легко подхватывал и уносил ветер. Без сомнения, это была самая обыкновенная зола. Я продолжал расширять и углублять яму и вскоре мне начали попадаться головешки, раздробленные кости, полуистлевшее тряпье, насквозь проржавевшие куски металла. Затем моя палка наткнулась на что-то твердое. С великим трудом, чуть не срывая ногти, я извлек на белый свет несколько кирпичных обломков, полуобгоревшую человеческую челюсть с запломбированным зубом и дюжину небольших, размером с косточку вишни, шариков, судя по всему – свинцовых. На такие шарики я вдоволь насмотрелся еще в детстве, когда вместе с окрестной пацанвой выплавлял на заброшенном стрельбище свинец из пистолетных и автоматных пуль, которыми в изобилии была напичкана там земля.

Да, судя по всему, нешуточные дела творились здесь несколько веков тому назад. Все это в корне меняло уже сложившееся у меня представление об истории планеты и о причинах деградации людей. Конечно, огонь сопутствует любым катастрофам, но он бессилен против кирпичных зданий. Здесь поработало что-то другое: порох, динамит, а может и плутоний. Волки, а тем более дубы, к этому пожару скорее всего, были непричастны. Так добросовестно умеет уничтожить себе подобных один только человек.

Значит, здесь когда-то уже был город, здесь уже жили люди, познавшие чудеса прогресса: искусные оружейники, хитроумные изобретатели взрывчаток, гениальные исследователи внутриядерного распада. Голый и нестриженый Адам был их прямым потомком.

Спустя полчаса похороны были завершены. Поскольку никакого другого обелиска под рукой не оказалось, я водрузил в изголовье горшок, в котором до этого варил уху. Думаю, впоследствии в него можно будет ставить букеты цветов.

Над покойником полагалось сказать несколько прощальных слов, но у меня на такое просто язык не поворачивался. Да и что я мог сказать об Адаме, безвредном малом, лентяе и любителе покушать, моем невольном спасителе и моей нечаянной жертве. Да-да, если говорить откровенно, не Авель был виновен в его смерти, а один только я. Это я внес смятение в их простые души, я разрушил странный, но по своему гармоничный союз деревьев, людей и животных. Впрочем, дороги назад все равно уже нет. События вышли из-под моего контроля, точно так же, как и полыхавший вокруг лесной пожар.

– Поднимайся, – сказал я Авелю. – Ты же мужчина. Слезами горю не поможешь.

Авель встал и, шатаясь как пьяный, подошел к холмику свежей земли. Постояв немного, он направился к шалашу, для чего-то поднял и расставил по своим местам разбросанную утварь, потом все тем же вихляющим шагом двинулся обратно к могиле и тут наткнулся на труп волчицы.

И парня прорвало! С хриплым воем набросился он на тело, стал топтать его ногами, хлестать пращой. Я едва-едва сумел оттащить его в сторону.

– Прекрати! – кричал я, тряся за плечи худое легкое тело. – Прекрати немедленно!

Безразличие овладело Авелем так же внезапно, как и ярость. Он обмяк и застыл, уставясь в одну точку. Я попробовал ветками сбить огонь с травы и кустов, но мне это не удалось. Нужна была помощь и как можно скорее. А где ее искать – у дуба, у мифических подземников, у Евы?

– Пойдем, – сказал я Авелю. – Попробуем найти твою мать.

Лес был полон дыма. До вечера оставалось еще порядочно времени, но казалось, уже наступили сумерки. Через каждую сотню шагов я останавливался и, сложив руки рупором, звал Еву. Авель плелся где-то позади. Я не понукал его, понимая, что сегодня с него будет мало толку.

Мы миновали три сросшихся дерева, стороной обошли лощину, и уже подходили к большому камню, когда за очередным поворотом я увидел длинную, немного сутулую человеческую фигуру.

Незнакомец стоял спиной ко мне, склонив набок маленькую голову, покрытую чем-то вроде капюшона. Он напоминал хищную птицу, дремлющую на своем суку.

Первым моим чувством было скорее удивление, чем страх. Ведь я впервые увидел здесь одетого человека. Я уже открыл рот, чтобы окликнуть его, но тут он сам медленно и плавно стал поворачиваться в мою сторону.

Несомненно, это был подземник. «Вроде как из земли сделаны и землей пахнут», – вспомнил я слова Авеля. Мутные воспаленные глаза в упор уставились на меня. Щербатый рот растянулся в жуткой идиотской ухмылке. Розовый сок «пьяных» ягод стекал по его давно небритому подбородку. Широкий плащ распахнулся и я увидел в руках подземника натянутый лук. Не спеша, в каком-то замедленном гипнотическом ритме, он поднял лук, прижав тетиву к лицу так, что она расплющила ему нос и прицелился в меня.

Сзади пронзительно вскрикнул Авель. Крик оборвался на полуслове, словно кто-то накрепко зажал ему рот. Я зайцем метнулся в кусты и зигзагами помчался по склону холма. Хриплый хохот раздался сзади. На бегу я оглянулся. Подземник стоял на прежнем месте, продолжая целиться мне в спину. Двое других вязали Авеля, на голову которого было накинуто что-то вроде мешка.

«Почему он не сопротивляется?» – подумал я; Ведь у него есть праща.

Меня никто не преследовал, и я уже почти достиг поросшего редким леском гребня холма, когда кусты впереди шевельнулись и на моем пути возникла еще одна закутанная в саван фигура. Шагнув мне навстречу, подземник нагнулся и вытащил из-за голенища длинный, сильно сточенный нож. Лука у него, очевидно, не было, или он не хотел тратить стрелу на такую жалкую цель, как я. Деваться было некуда и я, изобразив на лице покорность, поднял вверх руки. Черт с вами, сдаюсь. Берите в плен, а там посмотрим.

Снисходительно, и даже ласково улыбаясь, подземник отрицательно помотал головой. Чувствовалось, что все происходящее доставляло ему массу положительных эмоций, но главное удовольствие было еще впереди. Он не просто убьет меня, а будет с садистским восторгом долго ковырять ножом.

Нас разделяло уже не больше пяти шагов. Пятясь, я вжался спиной в куст. Мои руки шарили в поисках хоть какого-нибудь оружия, но находили одни только мягкие, податливые ягоды. Их сок обжигал мне ладони. Тонкий, как шило, кончик ножа опустился вниз и немного отклонился назад. Подземник метил мне в пах.

И в этот момент я, не размахиваясь, плеснул ему прямо в глаза горсть едкого розового сиропа. Он зарычал, схватившись левой рукой за лицо, пригнулся и вслепую нанес резкий колющий удар. Но я двумя прыжками уже достиг гребня холма и кувырком покатился вниз.

15. Ева

Ночь я провел под кустом, свернувшись калачиком, как бездомная собака. Да и куда мне было теперь идти? Вернуться к шалашу? Но там, наверное, уже вовсю хозяйничает огонь. Бежать к дубу? Вряд ли он примет меня после всего, что случилось вчера. Прямо скажем – невеселые делишки. Как там говорила Ева: «Ведь ты же не знаешь, как это плохо, когда ты совсем-совсем один…» Теперь я знаю…

На рассвете я направился к реке. С собой у меня ничего не было. Ни галстука, ни зажигалки. Единственное, что еще могло напомнить мне о родном мире, было желтое пятно увядшей травы.

Небо было мутным от дыма. Запах гари за ночь усилился. Обгоняя меня, промчалось стадо козочек. Быстро проползла зеленая, толстая, как пожарный рукав, змея. Похожая на индюка птица гнала перед собой суетливый, громко пищащий выводок.