Пригоршня вечности, стр. 9

Нламинер осознал, что все ящеры выстроились в две шеренги, не оставляя им другой дороги. Их немигающие глаза вселяли в Нламинера тревогу, а улыбающиеся морды не придавали бодрости.

Несколько минут — и они, сопровождаемые эскортом, вошли в небольшую нишу. Там, поддерживая на кончике носа прозрачный светящийся шар, стояла статуя диковинной ящерицы, возвышаясь над их головами. Нламинеру казалось, что статуя постоянно пребывает в движении. Стоило отвести от нее глаза хотя бы на миг, и ее поза, казалось, менялась. Не отрываясь от своего пьедестала, статуя исполняла плавный непрекращающийся танец.

— Он что-то хочет сказать, — шепнула Рисса. — Жаль, что я его не слышу. Придется ждать.

Они стояли и смотрели на незримо движущуюся статую, пока вдруг отдаленный гул не проник откуда-то сверху. К их ужасу, статуя потекла струями густого светящегося тумана и испарилась. Словно тяжелый вздох послышался позади. Рисса обернулась. Никого. Пустой зал, ни ящеров, ни воды в бассейне. Темные стены сдвинулись, угрожая поглотить их в любой момент.

Нламинер не слышал ее удивленного возгласа. Перед его глазами все еще светилась надпись, что зажглась в глубинах прозрачного шара. Он прилагал все усилия, чтобы не забыть ни единого штриха.

— Пойдем, — потянула она его за руку. Голос ее был почти умоляющим. — Уйдем отсюда. Здесь теперь небезопасно.

Прежде чем уйти, Нламинер наклонился и подобрал оставшийся от статуи шар. Он лежал в груде щебня и стал совсем крохотным, не больше фаланги пальца.

Глава пятая

Утро выдалось дождливым. В их крохотной пещерке царил теперь такой же разгром, что и на маяке. Хорошо, что ничего из вещей не оставили здесь, подумал Нламинер. Несокрушимые, казалось, поленья каменного дуба множеством ароматных щепок устилали пол. Четыре рыбины, оставшиеся со вчерашнего дня, смердели так, словно пролежали неделю под солнцем. Чьи-то когти оставили многочисленные отметины на стенах — словом, надеяться на безопасность этого убежища теперь не имело смысла.

Нламинер изучал взглядом спину Риссы, сидевшей перед ним, и гадал, о чем она размышляет. Пытаться прервать ее в такие моменты — совершенно безнадежная затея. Ее концентрации могли позавидовать многие. Судя по всему, эта раса действительно живет в обеих плоскостях, подумал Нламинер, заметив, как размываются порой очертания ее тела. До того привычны к таким путешествиям, что совершают их почти непроизвольно.

Он встал, с хрустом потянулся и выглянул наружу. Ему делалось не по себе при одном виде косых струй, хлещущих по песку. Мех тут же промокнет, и придется потом расчесывать его битых полчаса, чтобы не выглядеть пугалом. Он принюхался. Ну разумеется, зарядило на весь день. Впрочем, не сидеть же здесь безвылазно только потому, что нет гребня…

Сегодня придется обосноваться на маяке, подумал он. Кто бы там ни обитал, ночевать больше негде. Только если новую пещеру вырыть. Так что развлечений им хватит на весь день: привести в порядок хотя бы одну комнату и исследовать наконец подвал.

Он сделал несколько шагов вперед и наткнулся на Риссу, сидевшую все в той же позе, но на первой выступающей из воды ступени Лестницы. От неожиданности он даже потерял дар речи.

— Тренируюсь, — обыденным тоном ответила она и чуть прищурила глаза, что означало улыбку. — Ну что, пойдем осматривать наш новый дом?

И она еще шутит, мрачно подумал Нламинер, вздрагивая, когда струйки дождя стекали ему за шиворот.

— Учитель Инлеир, — сказал юноша в потертом дорожном плаще, выходя прямо из стены комнаты. — Мне нужна ваша помощь. Срочно.

Маг обернулся, откинув капюшон, и некоторое время изучал посетителя. Тот сел, словно был с магом на короткой ноге, и, улыбаясь, продолжал смотреть на него.

— Мы не знакомы, — ответил ему маг.

— Не знакомы, — кивнул посетитель и превратился в точное подобие Инлеира. Превращение было на редкость плавным, и, на взгляд Инлеира, знакомая ему магия была тут ни при чем. Странное ощущение охватило его — словно что-то давно позабытое вертится на языке и никак не может оформиться в слова.

Два одинаковых мага бесстрастно разглядывали друг друга.

— «Ты спрашиваешь меня, где положена грань между добром и злом?» — вырвалось у мага как-то само по себе. — «Сами боги не могут сказать нам об этом. Одно и то же деяние предстает перед нами в разных тонах, и не хватило бы ничьей жизни, чтобы постигнуть его во всех оттенках».

Посетитель кивнул и подхватил текст:

— «Но говорим мы о человеке — великий праведник, и говорим о другом — великий злодей. Разве можно представить праведника, хоть раз отступавшего от тропы добра? Разве можно представить злодея, совершившего благой поступок?»

Инлеир сглотнул. Неприятное теперь ощущение усиливалось. Он видел раньше этого странного гостя, но когда и где это было?

— Ты ищешь мне имя, маг Инлеир, — нарушил молчание посетитель. — Не торопись искать его, поскольку не узнаешь его никогда. Ты ответил на первый мой вопрос, и я вскоре покину тебя.

— Вопрос?

— Вопрос. Иногда на вопрос можно ответить, не зная, что он задан. Ты думаешь, что я морочу тебе голову, маг, но ты, по крайней мере, знаешь, кто ты и что делаешь. Я — не знаю.

Инлеир пошевелил пальцами руки, и сидящий перед ним его двойник исчез, чтобы через миг появиться вновь.

— Я не иллюзия, — ответствовал двойник с укоризной. — Последняя просьба, маг. Сейчас ты увидишь несколько лиц. Скажи, кто из них тебе знаком, и я перестану докучать тебе.

Потекли целые потоки лиц, совершенно незнакомых Инлеиру. Некоторые из них казались отдаленно знакомыми, остальные он видел впервые. Остальные части тела двойника не подвергались превращению. Только голова непрерывно меняла форму, вид, выражение. У славящегося своей выдержкой мага по спине поползли мурашки.

Наконец среди потока лиц мелькнуло одно, весьма знакомое, и пальцы Инлеира дрогнули.

— Благодарю, маг Инлеир, — поклонился ему тот самый юноша, который недавно вышел из стены. — На прощание скажу: готовьтесь к неприятностям.

Гость кивнул и шагнул к окну. Его силуэт размылся и разошелся туманными струями.

С гулко бьющимся сердцем Инлеир нащупал хрустальный шар. Обыденно сказанные прощальные слова испугали его впервые за двести двадцать последних лет. Неплохо было бы спросить своих коллег о новостях. Было бы обидно последним узнать о конце света.

Напротив «библиотеки» нашлась сравнительно целая комната. Если не считать выбитых стекол, ее обстановка вполне годилась для использования. Дверь можно было запереть, а из окна — либо спрыгнуть на крепостную стену, либо взобраться на крышу.

К полудню они закончили наводить порядок и разделились. Нламинер отправился в библиотеку и сел, размышляя над увиденным в шаре начертанием. Он перенес его на бумагу, попытался перевести с шести известных ему языков, применял для этого магию — бесполезно. Либо не было никого, кто говорил бы на этом языке, либо это — шифр, знак смысла, ключ к замку, который ему неизвестен.

Рисса отправилась в подвал. Крыс и прочих обитателей заброшенного строения она не боялась, а ничего более существенного там не ощущалось. Проходя мимо фонтана, она очистила источник, и мерзкая слизь исчезла. Правда, у воды еще держался неприятный запах и странный вкус, но ядовитой она больше не была, и ладно.

За прошедшее время трещина в астральном видении вроде бы исчезла, но основания для тревоги остались. Как и Нламинер, она ощущала смутно чье-то неусыпное внимание, чье-то ухо, стремящееся подслушать мысли, чьи-то глаза, постоянно сверлящие спину.

Ни ей, ни Нламинеру не снились сны в эту ночь. Ничего странного, не каждый раз доводится их видеть. К тому же каменная лестница — не самое удобное места для отдыха. Размышляя, она спустилась по ненадежной, рассыпающейся лестнице в сырой мрак подвала и осмотрелась.

Ближайшая дверь, судя по запаху, вела в кладовую с запасами пищи. Заглянув внутрь, она увидала то, чего следовало ожидать. Взмах рукой — и заросшие плесенью сундуки, коробки и мешки осыпались прахом, перестав источать немыслимое зловоние. Крысы прятались кто куда, стоило ей приблизиться. Чего они боятся? Осторожность — одно дело, а панический страх — совсем другое. Что их так напугало?