Пятое Правило Волшебника, или Дух Огня, стр. 124
В палатке воцарилось молчание. Снаружи смеялись солдаты, пили эль, играли. Доносился запах жареного мяса. На сей раз желудок Энн наконец-то не бурчал от голода. Супчик был очень даже вкусным.
Откуда-то издалека долетел женский крик, тут же превратившийся в звенящий смех. Маркитантка, надо полагать. Иногда вопли были действительно криками ужаса, и Энн покрывалась потом, представляя, что там происходит.
Сестра Алессандра наконец снова опустилась на землю.
– Я могу немного с вами посидеть.
Энн повернулась.
– Мне бы очень этого хотелось, Алессандра. Правда-правда.
Сестра Алессандра помогла Энн сесть, и обе некоторое время молчали, слушая лагерный шум.
– Шатер Джегана, – нарушила молчание Энн. – Я слышала, это нечто. Роскошное зрелище.
– Да, так и есть. Каждый вечер ему разбивают что-то вроде дворца. Хотя не могу сказать, что вхожу туда с радостью.
– Да уж, после встречи с этим типом охотно этому верю. Ты знаешь, куда мы направляемся?
Алессандра покачала головой.
– Какая разница куда? Все мы рабы Его Превосходительства.
В этом ответе явственно звучали нотки безнадежности, и Энн решила тихонько перевести разговор в нужное русло.
– А знаешь, Алессандра, в мой разум Джеган проникнуть не может.
Сестра Алессандра недоуменно нахмурилась, и Энн рассказала ей о волшебных узах Магистра Рала, защищающих всех, кто принес ему присягу. Энн тщательно подбирала слова, стараясь, чтобы ее рассказ не выглядел как предложение. Алессандра слушала, не перебивая.
– Сейчас, конечно, волшебство уз Ричарда как Магистра Рала тоже не действует, – подвела итог Энн, – но и могущество Джегана сведено на нет, так что я по-прежнему защищена от сноходца. – Она рассмеялась. – Разве что он сам войдет сюда в эту палатку.
Сестра Алессандра рассмеялась вместе с ней.
Энн устроила поудобнее скованные руки и, подтянув цепи, скрестила ноги.
– Когда шимы уберутся наконец к твоему господину в Подземный мир, узы Ричарда снова начнут действовать, и я опять же окажусь защищена от магии Джегана, когда она к нему тоже вернется. Во всей этой истории есть одно утешение – как ни крути, а Джеган не способен войти в мое сознание.
Сестра Алессандра сидела тихо как мышь.
– Конечно, – добавила Энн, – для тебя тоже большое облегчение хоть ненадолго избавиться от присутствия Джегана в мозгах.
– Невозможно узнать, там он или нет. Никакой разницы не чувствуешь. Если только… он не захочет, чтобы ты узнал.
Энн промолчала, и Алессандра, пригладив подол платья, продолжила:
– Но мне кажется, вы не очень понимаете, что говорите, аббатиса. Сноходец находится в моем разуме прямо сейчас и наблюдает за нами.
Она подняла взгляд, ожидая возражений.
Но Энн возражать не стала.
– Ты просто подумай над этим, Алессандра, – тихонько сказала она. – Просто поразмышляй.
Сестра Алессандра взяла миску.
– Мне пора.
– Спасибо, что пришла, Алессандра. И спасибо за суп. И за то, что посидела со мной. Очень приятно было снова повидать тебя.
Сестра Алессандра кивнула и выскользнула из палатки.
Глава 50
Простиравшееся до горизонта травополье перед охраняемым отделением Беаты Домини Диртх лежало чуть выше места, где стояло гигантское каменное оружие, и почва там была более твердая, более проходимая для лошадей. После недавних дождей небольшое глинистое возвышение справа размыло совсем. Да и слева не лучше. Вот потому-то, из-за особенностей ландшафта, люди, подъезжавшие к границе, предпочитали путь через блокпост Беаты.
Путешественников было немного, но Беата наслаждалась некоторым разнообразием, которое они вносили в размеренную службу. Ей нравилось решать, кого впустить в страну, а кого – нет. Если по какой-то причине Беата считала гостей недостойными высокой чести посетить Андерит, она отсылала их на пограничный пост, где те могли просить о въезде пограничников.
Приятно чувствовать себя человеком, принимающим ответственные решения, а не беспомощной девчонкой. Теперь Беата обладала властью.
А еще – было интересно смотреть на чужестранцев, разговаривать с ними, разглядывать их одежду. Как правило, путники подъезжали по двое-трое. Беату это вполне устраивало. Она сама занималась ими.
Однако в это теплое солнечное утро сердце Беаты чуть ли не рвалось из груди. На сей раз к ее блокпосту приближались совсем необычные люди. И их было куда больше, чем двое. На сей раз это походило на реальную угрозу.
– Карина, – приказала Беата, – встань на изготовку с билом.
Хакенка, прищурившись, поглядела на нее.
– Вы уверены, сержант?
Карина была чудовищно близорука и практически ничего не видела буквально в трех шагах, а эта группа людей виднелась еще на горизонте.
За все время службы Беата еще ни разу не приказывала достать било. Во всяком случае, когда подъезжали люди. Конечно, солдаты тренировались с билом, но она никогда не приказывала взять его на изготовку. Не окажись Беаты на месте, дежурная пара сама должна была принять решение, если бы сочла, что надвигается какая-то угроза. Но Беата была на месте, а значит – решать ей. Она – командир. Она отдает приказы солдатам.
После того ужасного случая они добавили еще одну решетку на заграждение перед билом, хотя и знали, что билом никто в колокол не звонил. Никто такого приказа не отдавал. Просто дополнительная предосторожность создавала у солдат ощущение того, что они хоть что-то сделали, чтобы впредь уберечься от подобных случайностей. Конечно, это было не более чем утешение. Никто так и не знал, почему вдруг разом зазвонили все Домини Диртх.
Беата вытерла о штаны вспотевшие ладони.
– Уверена. Выполняй.
Обычно, когда люди подъезжали, было довольно просто определить, представляют ли они какую-нибудь угрозу. Торговцы с повозками, степные кочевники, желающие торговать с охраняющими границу солдатами (их Беата никогда не пропускала), купцы, по тем или иным причинам решившие ехать не обычным путем, а однажды – даже особые андерские части, возвращавшиеся с патрулирования.
Андерские гвардейские части состояли из одних мужчин, и Беате показалось, что все они привыкли без труда справляться с любыми трудностями. Они не обратили ни малейшего внимания на обычных солдат, таких как Беата.
Как только гвардейцы подошли, Беата приказала им остановиться. Она знала, кто они такие: капитан Тольберт сообщил ей и всему отделению об особых андерских частях и приказал пропустить их без задержки. Беата всего лишь хотела спросить, как солдат солдата, не нужно ли им чего.
Но они и не подумали останавливаться. Их командир лишь хмыкнул, проезжая мимо Беаты во главе колонны здоровяков.
Однако люди, что приближались сейчас, не были андерскими гвардейцами. Беата не могла определить, кто это, но выглядели они весьма угрожающе. Сотни облаченных в черную форму всадников, рассредоточившихся по полю. Группа остановилась.
Даже издалека зрелище было роскошное.
Беата скосила глаза и увидела, как Карина заносит било. Аннетта тоже взялась за рукоять, чтобы помочь ударить в Домини Диртх.
Ринувшись вперед, Беата перехватила било в последний момент.
– Приказа никто не отдавал! Что это с вами? Ну-ка поставьте!
– Но, сержант, это же солдаты! – заныла Аннетта. – Много солдат. И они не наши. Это-то я могу разглядеть!
Беата оттолкнула девушку.
– Они подают сигнал. Ты что, не видишь?
– Но, сержант Беата, – хныкала Аннетта, – это же не наши люди! У них нет никаких дел…
– Ты даже не знаешь еще, зачем они приехали! – Беата была напугана и рассержена, и не зря: Карина с Аннеттой чуть не ударили в колокол без приказа. – Спятили вы, что ли? Вы даже не знаете, кто они такие! Вы могли убить ни в чем не повинных людей! Обеим – наряд вне очереди на сегодняшнюю ночь и на всю следующую неделю за неподчинение. Ясно?
Аннетта понурила голову. Карина отсалютовала, не зная, как реагировать на взыскание. Беата разозлилась бы на всякого в своем отделении, кто без приказа попытался бы звонить в Домини Диртх, но в глубине души она радовалась, что проштрафились хакенки, а не андерки.