Осень прежнего мира, стр. 89

Он зажмурил глаза и сосредоточился.

Свистнули стрелы… но таинственным образом исчезли, растаяли в воздухе. Затем исчезли и сами арбалеты. Некоторым из нападавших этого хватило; однако, двое кинулись к Коллаис, замахиваясь мечами. Видимо, они решили прикончить её во что бы то ни стало.

У одного из них меч бесследно растаял в воздухе и кулак Бревина отправил вояку в беспамятство. Второй только казался фехтовальщиком: Ользан единственный раз взмахнул клинком и обезоружил противника. Тот, однако, отпрыгнул в сторону и потянулся за кинжалом. Это было его последнее движение.

И всё же пять человек окружали их, обступали — надо было быстро заканчивать этот спектакль. Тут же Ользан выяснил, что для вызова таинственной силы вовсе не надо закрывать глаза.

И оказалось, что для того, чтобы полностью обезвредить противников, достаточно было лишить их одежды. С выпученными от ужаса глазами, кое-как прикрываясь руками, остатки баронова отряда бежали.

Коллаис не замечала этого, продолжая приближаться к барону и глядя на него тем остановившимся взглядом, от которого совсем недавно Ользану стало не по себе. Прижавшись к стене, барон уткнулся лицом в колени и заскулил — зрелище и отвратительное, и жалкое. На голове у него постепенно вырастали рога — судя по всему, обещая стать длинными и загнутыми спиралью.

— Мы ещё не закончили разговор, — негромко добавила девушка, и Бревин молча поднял барона на ноги. — Но если ты хоть раз появишься в этих краях без приглашения, одними рогами не обойдёшься.

Спотыкаясь и причитая, барон проследовал за своей храброй дружиной.

— Тебе не стоило так рисковать, — Бревин, вытирал лоб, морщась от витавшего вокруг смрада. — Он, конечно, мерзавец, но именно поэтому не стоило бы так себя вести.

— А вы на что, хотела бы я знать? — впервые за последний час на лице девушки проступили человеческие эмоции: усталость и отвращение. — Идёмте назад. Надо похоронить её.

— Лаис, нам надо сначала… — Бревин посмотрел в её глаза и подавился остатком фразы. — Хорошо. Идёмте.

— Вот и ссорься теперь с ней, — шепнул он Ользану. Они едва поспевали за девушкой — та почти бежала. — Где, интересно, она всему этому выучилась?..

…Могилу они вырыли под той самой скалой, из щелей которой сегодня утром наблюдали за отбытием войск. Церемония похорон была для Ользана странной и исполненной какого-то жуткого, трудно осознаваемого смысла. Когда все слова были сказаны, песня закончена и земля скрыла останки, Коллаис ещё долго сидела у могилы, глядя куда-то под ноги. Ользан даже стал опасаться за состояние её рассудка.

Когда она выпрямилась, однако, ничего пугающего не было в её лице. Ользан подал ей ладонь, помогая встать на ноги, и подивился, какой холодной оказалась её рука.

— В Шантр, — голос Коллаис был спокойным. — И давай побыстрее, Риви. У меня такое чувство, будто я искупалась в помоях.

XXXVI

Кабинет правителя Шантира был одной из самых больших и роскошно обставленных в Крепости, княжеском дворце, за могучей спиной которого не одно столетие город укрывался от настойчивых завоевателей. Узкое ущелье вело на север, — дорога в Лерей. По другую сторону долины, в которой располагался собственно Шантр, начинался труднопроходимый перевал — дорога на запад. Все прочие пути были подземными и лишь безумец отважился бы странствовать по ним, не имея плана: строились ходы и целые подземные улицы ещё в те времена, когда ни Шантира, ни людей здешние места ещё не знали.

Когда у дальней стены кабинета возникли все трое — уже вооружённые и готовые к бою, выяснилось, что Риндвер Шаальтар, дядя Коллаис и Бревина, нынешний князь Шантира, не очень-то заботился об охране. Он и кто-то ещё склонились над чем-то, разложенным на необъятном дубовом столе у противоположной стены.

Впрочем, когда незваные гости направились к князю и его неизвестному им знакомому, те не спеша повернулись… и Бревин не обнаружил на лице дядюшки того, что он надеялся увидеть: испуга.

— А, вот и они, — протянул, дружелюбно улыбаясь, второй. Все трое тут же узнали его — это был тот самый загадочный посол Шантира в Оннде. Что он тут делает, интересно?

— Вот они и дома, — продолжал посол, пристально глядя в глаза Коллаис. Та вздрогнула от этого взгляда, но глаз не отвела. — Ну хорошо, поговорите со своим родственником — вы ведь для этого пришли? А мы побеседуем позже.

Помахав рукой, посол открыл оказавшуюся скрытой дверцу в углу комнаты и исчез в непроницаемой мгле за ней.

Риндвер повернулся к неожиданным гостям и широко улыбнулся. В правой руке он сжимал небольшой серебряный диск.

— Ты, вероятно, пришёл сюда вот за этим? — князь указал на висевший на его шее тяжёлый тускло-серый знак — символ власти, носить который имел право только князь. Вновь и вновь Бревин всматривался в лицо своего родственника и не находил ни страха, ни изумления. Неужели он ждал нас? — пронеслась мысль в голове у шантирца. Что он задумал?

— Не только, — Бревин, наконец, обрёл самообладание. — Тебе придётся публично признаться, что ты силой захватил власть. Я уже знаю, что кроме нас с Лаис, никого из нашего рода нет в живых. Ты их вырезал. Ты или твои союзники.

— Они ничего не значили, — пренебрежительно ответил князь, поигрывая диском. — Так же, как и ты, они так держались за идею независимости, словно это была единственная стоящая цель. Наши соседи, и на севере, и на востоке, не пренебрегали ни науками, ни магией — и вскорости сломили бы нас. Так что я спас Шантир — конечно, поступившись кое-чем.

Бревин вновь потемнел и быстрым шагом двинулся к своему дяде, сжимая обнажённый меч. Тот нахмурился и показал ему диск.

— Не торопись, дорогой племянник, — он указал куда-то за спину Бревина. Тот не остановился бы, не услышь испуганный возглас своей сестры.

Из боковых дверей в комнату входили существа, облачённые в лёгкие накидки, похожие на людей — только на людей двух метров ростом, с могучей мускулатурой и гривой волос соломенного цвета. Ользан и Коллаис попятились, не в силах повернуться к новопришедшим спиной. Дюжина существ вошла в комнату — все спокойно разглядывающие посетителей князя — со спокойным вниманием на лицах.

Один Ользан заметил, как что-то блеснуло серебром на шее у внушительных бойцов и спина его взмокла. Там, в подземелье, всего одно такое существо едва не справилось с ними четырьмя… А сейчас все они подчиняются приказам князя. Как же мирацу смогли допустить такое?

— Можно было бы отдать тебе княжеские регалии и оставить одного во дворце, — скучающим тоном произнёс Риндвер. — Но мне жаль времени. За твоей спиной, племянник, стоит доказательство того, что люди становятся влиятельной силой в этом мире. Похоже, что вы уже встречались с подобными тварями, так что не шевелись без моего приказа.

Князь явно наслаждался произведённым впечатлением. Бревин осторожно взглянул себе за спину, ожидая, что с дядюшки станется ударить его тем временем в спину. Но ничего с ним не произошло, и он медленно повернул голову в сторону родственника.

Коллаис и Ользан стояли тем временем шагах в десяти от шантирца. В случае чего, удерём немедленно, холодно подумал художник. Страх перед дюжиной огромных и сказочно быстрых мирацу исчез из его сознания. Он не обращал внимания на князя, что по-прежнему упивался своим могуществом и не принимал во внимание своих противников. Верно, вспомнил вдруг художник, он ведь не видел, как мы возникли. Значит, о жезле не знает ничего… И неожиданный план вспыхнул у него в голове.

— Ну ладно, — князь зевнул. — Сейчас вас отведут в…

Ользан материализовался прямо перед ним.

Взял пальцами серебряный диск.

И вновь испарился, возникнув на прежнем месте. Ользан успел заметить, что ряд новых воинов князя уже пришёл в движение, но он поднял диск и те послушно остановились.

Князь побледнел — но скорее от неожиданности, чем от страха.