При вспышке молнии, стр. 41
— Ты хочешь рассказать Тиму о том, что случилось вчера? — воскликнули оба разом. И так же хором ответили:
— Нет!
Оба внимательно наблюдали друг за другом. Дана глубоко вздохнула, ее губы приоткрылись, и Уэйд поспешно отвел взгляд; ему нестерпимо захотелось поцеловать эти нежные губы, прижаться к ней, овладеть.
Он рухнул в освободившееся кресло и бросил на колени свою синюю ветровку, чтобы скрыть слишком очевидные признаки охватившей его страсти.
— Дана, — начал он дрожащим голосом.
— Не смей меня так называть, — резко оборвала она.
— Почему? Это же, в конце концов, твое имя.
— Ты никогда меня так не звал. Не стоит менять привычки.
Она отвернулась и стала смотреть на дождь, который немилосердно хлестал по нежным весенним цветам, прибивая их к земле, придавая всему мрачный, угрюмый, унылый вид.
Под стать ее собственному настроению.
Она заснула на рассвете, проплакав всю ночь. Это она-то, которая никогда не проливала слез из-за мужчины. Дана вообще в последний раз плакала по-настоящему несколько лет назад, на похоронах милого дедушки Шилли. В общем проснулась она с твердой решимостью перевернуть эту злосчастную страничку жизни и никогда к ней не возвращаться.
Она держала данное себе слово, пока ехала в Сейгертаун, пока разговаривала с Поллаками, многочисленными докторами, пока переснимала медицинские отчеты. Но на обратном пути на нее вновь нахлынули мрачные мысли. Было больно от сознания, что Уэйд Саксон окончательно и бесповоротно ее отверг.
Возвращаться туда, где она пережила самое болезненное унижение в жизни, не хотелось. Дана решила нагрянуть без предупреждения к брату и позвонила домой. Кейти обещала передать родителям.
Однако сюрприз не удался.
— Их нет, — не оборачиваясь, сказала Дана. Если дождь не перестанет, улицы превратятся в каналы. Вода уже начинала захлестывать тротуары.
— Что?
Дана осмелилась взглянуть на Уэйда. Он смотрел на нее так пристально, так странно, что она мгновенно смутилась.
— Тима и Лизы нет дома, — объяснила она, нервно разглаживая свою серую юбку.
Она вдруг сообразила, что после нескольких часов в больнице, не говоря уже о дороге, выглядит весьма так себе. Это не взволновало бы ее раньше, во всяком случае, при Уэйде, который видел ее взмыленной после занятий спортом, перепачканной после падений с роликов, растрепанной и просоленной на пляже.
Но тогда она не принадлежала к касте отверженных, а теперь принадлежит. Теперь ей было больно при мысли, что он смотрит на нее и видит женщину, которая его не привлекает.
— Их нет? — простонал Уэйд. — Ты уверена?
— А с чего бы я сидела здесь?
Они послушали, как шумит дождь, посмотрели, как катятся по улице потоки воды.
— Может, они скоро вернутся? — с надеждой сказал Уэйд.
Но Дана развеяла его иллюзии.
— Нет, они уехали на все выходные. Когда дверь не открыли, я пошла к соседке напротив: у нее есть запасной ключ, чтобы забирать почту и кормить рыбок в отсутствие хозяев. Она сказала, что Тим с Лизой взяли детей и куда-то поехали с друзьями.
Уэйд просиял.
— Если у нее есть ключ…
— Она дала мне его на случай, если я захочу остаться здесь до утра, но я еще не решила, как поступить. — Дана вынула ключ из кармана жакета. — Я приехала минут за десять до тебя и как раз думала, остаться или уехать. — Она взглянула на ключ. — Я не останусь. Поеду домой сегодня.
— Не глупи. Посмотри, что творится, тут уже потоп, а ближе к океану будет еще хуже, хотя хуже, конечно, некуда. — Уэйд поднялся, чтобы стоя, как в суде, изложить свои аргументы. — Ехать обратно в такой дождь очень опасно. Я и сюда-то еле добрался, а по радио передали, что гроза перемещается к Нью-Йорку и Нью-Джерси.
— Я не в первый раз езжу под дождем, Уэйд, — раздраженно ответила Дана.
Он не мог не заметить, с каким пренебрежением она произнесла его имя, словно хотела сказать «придурок» или «урод». А ее холодный взгляд мог превратить пылающий костер в груду льда.
Господи, она его ненавидит! Уэйд сжал кулаки; ярость и отчаяние поселились в его сердце.
— Да что, черт побери, с тобой происходит, Дана? — Он выговорил ее имя с той же интонацией, с какой она произнесла его. — Если у тебя роман с Кормаком, и ты…
— Роман?! — Дана была так поражена, что не сумела скрыть удивления. — С Кевином? У меня?
Уэйд сощурился. Он слишком хорошо знал свою подругу и сразу понял: она не притворяется, а на самом деле огорошена.
— Значит, нет.
Слишком поздно Дана сообразила, что глупо было выводить его из этого спасительного для нее заблуждения. Теперь уже ничего не получится.
— Нет. Но если бы и был, это не твоего ума дело, — холодно добавила она. — А теперь, если позволишь, я верну ключ миссис Мэдисон и…
— Ты никуда не поедешь сегодня, Дана. Уже почти шесть часов, а дождь…
— Я знаю, который сейчас час, я вижу, что идет дождь, и не смей указывать мне, что делать, Сак-сон! — взорвалась она наконец. — Если ты боишься вести машину, когда с неба капает, ладно, держи ключ, можешь остаться здесь на ночь.
Она бросила ему ключ. К ее разочарованию, Уэйд его поймал. Было бы гораздо приятнее, если бы ему пришлось немного поползать.
Встречаясь с клиентом, Дана всегда надевала туфли на высоких каблуках. Они прибавляли ей росту, и так она выглядела солиднее. Во всяком случае, ей так казалось. Сейчас она направилась к выходу, шагая решительно, но не быстро: в лодочках на высоких каблуках не побегаешь, как в спортивных тапочках.
И застыла от удивления, когда Уэйд схватил ее за руку. Дана не ожидала, что он попытается ее задержать, иначе бы бросилась наутек, несмотря ни на какие каблуки.
— Слушай, ты меня предупредил. Считай, что выполнил свой долг, — сердито произнесла она. — Так что, если я разобьюсь по дороге домой, ты не виноват. Сможешь честно сказать, что пытался меня остановить, но я не послушалась мудрого, замечательного тебя. Мои родичи тебе поверят. — Она вырвала руку и попыталась продолжить свой путь.
Когда Уэйд обхватил ее за талию обеими руками, она поняла, что ошиблась.
— Я же дала тебе ключ, что ты…
— Заткнись! — взревел он.
Дана разинула рот. Она никогда не видела его в такой ярости, и зрелище привело ее в
полное замешательство. Уэйд Саксон вообще не разъярялся — он мог вспылить, разозлиться, но никогда не свирепел, не сатанел, не терял головы. Это все свойственно Шилли, а не Саксонам.
Это в жилах семейства Шилли текла ирландская кровь, а Саксоны, в соответствии с фамилией, обладали холодной иронической отстраненностью типичного белого протестанта англосаксонского происхождения.
Но сейчас он взбеленился, как самый настоящий буйный ирландец. Дана была потрясена.
Он поднял ее и поволок обратно к двери. На веранде она попыталась освободиться — отчаянно вырываясь, — тогда он прижал ее к двери своим телом, одновременно вставляя ключ в замок.
Дверь распахнулась, и Уэйд с Даной ввалились в пустой дом.
ГЛАВА 12
Уэйд захлопнул дверь с такой силой, что на полках зазвенели миниатюрные маячки, их собирала Лиза.
— Ты что, с ума сошел? — ахнула Дана, с тревогой думая, что вопрос не лишен оснований.
— Нет! Хотя, вероятно, именно так чувствуют себя те, кому это удалось!
Дана чуть не улыбнулась. Однако она тут же вспомнила, что перед ней не старый добрый приятель, а спесивый зануда, который затащил ее в постель, но на полдороге бросил, решив, что она не отвечает его высоким запросам. А теперь еще пытается запугать.
Уэйд смотрел, как меняется ее лицо. Сначала оно просветлело и стало таким родным и знакомым, что у него защемило сердце. Она стояла совсем рядом, но у него было чувство, словно они не виделись сто лет. И неизвестно, когда увидятся, потому что в следующее мгновение ее взгляд опять заледенел.
— В чем дело, Дана? Я хочу понять, почему ты смотришь на меня так, словно тебе противно находиться со мной под одной крышей?