Невероятные случаи зарубежной криминалистики. Часть 1, стр. 35

Господа, основавшие компанию ХАМАК и сделавшие взносы, жили спокойно. Они выполнили то, что требовалось, – внесли деньги – и теперь ожидали крупной прибыли. И доктор-инженер Майнке жил в соответствии со своими современными возможностями и пытался использовать свое исключительное положение в соответствии со своими моральными критериями. Так, например, он потребовал для личных расходов шестьдесят тысяч марок из кассы компании.

Так проходили дни и недели. Богатые господа забеспокоились. Кроме первого экспериментального образца, произведенного во время испытаний и названного изобретателем именем министра экономики, никто из них не увидел больше ни единого карата. Тем временем компания строила производственные цеха, лаборатории и административные здания. Изобретатель работал без отдыха в своих временных лабораториях в боннском пригороде Дуисдорфе, в бывших казармах Галлвитц и пытался найти самый экономный способ производства алмазов. Акционеры проявляли нетерпение, и торговый директор ХАМАК Вернер их успокаивал:

– Господа, для столь грандиозной акции необходимо время!

Да, акция Майнке нуждалась во времени, Чтобы развеялись сомнения и у акционеров не возникало упреков, что ничего не делается, руководство фирмы основало специальный социальный фонд доктора Германа Майнке. Для рабочих и служащих будущего концерна у строительной фирмы был заказан целый поселок, который сразу же назвали именем торгового директора ХАМАК – «поселок Эрнста Вернера». Именно в это время у компании стало не хватать денег.

Фирма превысила смету строительства на целых десять миллионов марок, и финансисты вынуждены были выплатить сначала еще пять, а затем и десять миллионов дополнительно, чтобы дело преждевременно не свернулось. Они сделали это с радостью, ведь перед ними маячила перспектива сказочных прибылей, которые они ожидали, как только производство искусственных алмазов будет поставлено на конвейер.

Руководство компании позаботилось о квалифицированном персонале, доктор Майнке уже не работал в лаборатории один на один с доктором Эдельтраут, персонал расширился, прибыли опытные инженеры-химики, ассистенты после вузовской практики, известные ученые. Однажды, заключив выгодный контракт, в работу включились доктор Юнгерих и доктор Эверхайм, оба в качестве ассистентов изобретателя Майнке. Они работали с господином Майнке десять – четырнадцать дней и вскоре стали просить министра Эрхарда принять их. В заявлении на аудиенцию они указали, что речь идет о секретных и весьма неотложных обстоятельствах, касающихся фирмы ХАМАК.

Господин федеральный министр – человек весьма занятой. «Вас не могут принять, позвоните на следующей неделе». «Господин министр уезжает с официальным визитом за рубеж». «На этой неделе господин министр не принимает, так как будет заседать правительство». Однако оба ученые были настойчивы и все же добились приема. Когда пришло время их визита, секретариат вызвал консультанта – боннского профессора Стакельберга, и господа ученые сделали в его присутствии ошеломляющее заявление: наблюдая за работой изобретателя и беседуя с ним, они пришли к не вызывающему сомнений выводу, что у господина Майнке нет необходимых знаний в области химии и физики, что никакой он не доктор, не инженер, поскольку не обладает даже школьными знаниями в обеих областях, не разбирается в технологии и лабораторной практике, его опыты, проведенные для получения искусственных алмазов, бессмысленны, по всей видимости Майнке – мошенник, аферист.

Министерство Хозяйства передало дело для рассмотрения известному специалисту профессору Стакельбергу, который, изучив детали, подтвердил, что господа правы. Майнке действительно шарлатан, а его грандиозный проект – мошенничество. Дело ХАМАК сразу же превратилось в аферу ХАМАК, и мыльный пузырь лопнул так громко, что заложило уши всем, кто вкладывал в это дело деньги.

Портновский подмастерье Майнке в июле 1953 года с женой предстал перед сенатом земельного суда в Бонне и был обвинен в наглом мошенничестве, на удочку которого попались почти все финансовые знаменитости, промышленные магнаты и несколько федеральных министров. А в итоге?

– Главный обвиняемый Герман Майнке приговаривается к тюремному заключению на три года, его жена и помощница, выдававшая себя за доктора и племянницу мошенника, Эдельтраут, к тринадцати месяцам тюрьмы.

Портновский подмастерье, не так давно отправившийся путешествовать в поисках богатства, выслушал приговор с улыбкой. Он был доволен. Более двух лет (1951 – 1953) он водил за нос выдающихся хозяйственных деятелей Федеративной Республики: министров, баронов, принцев, директоров банков и председателей правлений крупнейших концернов, которые его всячески обхаживали. Предыстория дерзкого прожекта, в котором опытные финансисты утопили значительный капитал, была прозаичной.

Майнке вычитал в каком-то популярном научном журнале сообщение о возможности производства искусственных алмазов. Это натолкнуло его на мысль опередить события. Он задумал аферу и воплотил ее в жизнь. Но ведь – скажете вы – Майнке провел перед узким кругом известных заинтересованных людей пробный эксперимент, во время которого изготовил настоящий алмаз. Все просто. Его ассистентка, а на самом деле жена, незаметно положила в пепел крошку алмаза, которая была спрятана под ногтем мизинца. За день до этого мошенники купили алмаз в Колине над Рейном в фирме «Дюрер» за деньги, выданные им для проведения опытов.

КОРОЛЬ ФАЛЬШИВОМОНЕТЧИКОВ

В отеле «Клэридж» на Елисейских Полях долгое время жил известный англичанин, имя которого по некоторым причинам в деловых бумагах указывалось лишь инициалами G. В. S. Было известно, что у него влиятельные связи в правительственных кругах и значительные финансовые возможности. В Париже поговаривали, что он прибыл во Францию с секретной миссией.

Между рождественскими праздниками и Новым годом кассир филиала банка, в который ежедневно передавали всю выручку из отеля «Клэридж», обнаружил среди прочих купюр подозрительный стофранковый банкнот. Его подвергли тщательному анализу и пришли к выводу, что он фальшивый. Когда через неделю был обнаружен еще один точно такой же банкнот, стало ясно, что ими расплачивается кто-то из постоянных посетителей отеля. Парижский банк «Сюретэ насьональ» направил в первоклассный отель двух секретных агентов. Через три дня они обнаружили источник фальшивых денег: сэр G. В. S. снова расплатился фальшивой стрфранковой купюрой.

Ему нанесли визит прямо в номер и задали несколько неприятных вопросов. Полиция подозревала англичанина в преступлении и готова была арестовать его. Но не сделала этого, поскольку у сэра G. В. S. оказались на руках дорожные чеки «Америкен экспресс», а часть из них он обменял в банке на наличные. Утверждал, что все стофранковые банкноты ему выдали там. Это оказалось правдой. Перед G…В. S. извинились, мол, служба есть служба.

Приблизительно через пять месяцев стофранковыми фальшивыми банкнотами расплатилась известная кинозвезда. Полиция установила за актрисой слежку. Знаменитая кинозвезда зарабатывала миллионы, она не попадала под подозрение как изгото-вительница фальшивых денег, но реальность есть реальность. Агенты установили, что она недавно снималась в фильме одного французского продюссера и деньги получила от него. Откуда они попали к продюссеру? Из банка.

Третий след привел сыщиков сначала в круг безупречных бизнесменов, через руки которых ежедневно проходили значительные суммы, а затем снова в банк, где были выплачены фальшивые деньги. Шеф отдела по борьбе с фальшивомонетчиками Эмиль Бенаму уже стал подумывать о том, что преступник проник в банковские службы и сидит за кассой пункта обмена валюты, словно медведь на пасеке.

Следствие не продвигалось. Тем временем мастерски изготовленные фальшивые банкноты объявились в «Банко юнион Сюисс» в Цюрихе, об их поступлении заявил каирский «Мистр бэнк», в Берлине фальшивки были обнаружены в «Дойче нотен-банк». Комиссар Бенаму был доведен до отчаяния: где-то с размахом действовал гениальный фальшивомонетчик, которому удавалось изготовить столь высококачественные фальшивые банкноты, что они выявлялись довольно редко и то по чистой случайности. Чтобы изъять все фальшивые купюры, пришлось бы исследовать под микроскопом каждый стофранковый банкнот.