Зимняя гонка Фрэнки Машины, стр. 4

Судя по всему, от рубашки до бейсболки «Перевозка грузовиками» с кефалью под надписью, парень с арбалетом приехал с востока. Фрэнк думает, что парень из Эль-Кахона. Его всегда забавляет, как это парни, которые живут в сорока милях от океана, с таким трепетом относятся к своим правам на него.

Фрэнк не утруждает себя ответом.

– С первого взгляда видно, что ты попал в нее, когда он уже тянул рыбу к пирсу, – говорит Фрэнк.

Вьетнамец быстро, громко, беспрерывно повторяет одно и то же на своем языке, и Фрэнк, повернувшись к нему, просит его помолчать. Парень вызывает у него уважение, потому что не отступает, хотя на фут ниже противника и раза в полтора легче. Не пойдет он на попятный, думает Фрэнк, потому что ему надо кормить семью.

Потом Фрэнк поворачивается к парню с арбалетом.

– Отдай ему рыбу. В океане ее много.

Парень с арбалетом не желает ничего понимать. Он во все глаза смотрит на Фрэнка, и по его взгляду Фрэнк понимает, что парень пьян. Отлично, думает Фрэнк, если у него проспиртованы мозги, с ним намного легче договориться.

– Проклятые чурки всю рыбу переловили, – говорит парень с арбалетом, перезаряжая его.

Вьетнамец плохо знает английский, однако по его взгляду Фрэнк понимает, что слово «чурки» ему знакомо. Наверное, часто приходилось слышать его, думает Фрэнк, и ему становится не по себе.

– Эй, с востока, – говорит Фрэнк, – мы тут не позволяем себе таких слов.

Парень с арбалетом начинает было возражать и вдруг умолкает.

Просто умолкает.

Идиот не идиот, но он не слепой и видит во взгляде Фрэнка что-то такое, отчего прикусывает язык.

А Фрэнк продолжает смотреть прямо в пьяные глаза парня с арбалетом и говорит ему:

– Не желаю видеть тебя на моем пирсе. Ищи себе другое место для рыбалки.

Парню с арбалетом больше не до споров. Он забирает свою рыбу и шагает прочь по длинному пирсу.

Фрэнк возвращается в свой магазин, чтобы переодеться в термогидрокостюм.

3

– Эй, поборник справедливости!

Дейв Хансен усмехается, сидя на доске.

Фрэнк подгребает к нему.

– Ты уже знаешь?

– Слухами земля полнится, – говорит Дейв. Он пристально смотрит на длинную доску Фрэнка, старую девятифутовую «Балтьерру». – Это доска для серфинга или океанский лайнер? У тебя тут нет стюардов? Пожалуйста, зарезервируй для меня местечко.

– Большие волны, большая доска, – отвечает Фрэнк.

– Завтра они будут еще больше.

– Волны что животы. Растут со временем.

Только не у Дейва. Лет двадцать Фрэнк и Дейв дружили, и живот у Дейва каким был плоским, таким и остался. Когда Дейв не катается на волнах, он бегает и, если не считать булочки с корицей во время Джентльменского часа, не ест ничего сладкого.

– Холодно? – спрашивает он.

– Да.

И вправду холодно, хотя Фрэнк надел зимний костюм «О'Нил» с капюшоном. Чертовски холодная вода, если честно. По этой причине Фрэнку хотелось пропустить в это утро Джентльменский час. Но без Джентльменского часа наступит начало конца, размышляет он, признание старости. Вести себя в такое утро как всегда, значит оставаться молодым. Так что едва пришел малыш Эйб, Фрэнк заставил себя натянуть костюм, чтобы не поддаться слабости.

Холодно.

Когда он уже был в воде и нырнул под волну, ему показалось, что он сунул лицо в наколотый лед.

– Меня удивило, что ты сегодня здесь, – сказал Фрэнк.

– С чего бы это?

– Операция «Подсадная грудка», – отвечает Фрэнк. – Забавное название, Дейв.

– А еще говорят, что у нас нет чувства юмора.

Только сама операция «Подсадная грудка» – дело нешуточное, думает Дейв. Речь идет о подкупе полицейских, членов муниципального совета Сан-Диего, даже конгрессменов последними из крестных отцов Сан-Диего. И стриптизерши тут ни при чем. Операция направлена против взяточничества, которое похоже на раковую опухоль. Начинается с малого, с танцев голяком, а потом разрастается. Контракты на строительство, сделки с недвижимостью, оборона, чем дальше, тем больше.

Стоит политику попасться на крючок, и он пропал.

Гангстеры это знают. Они знают, что политика подкупают один раз. Потом его шантажируют.

– Пошли! – кричит Фрэнк.

Приближается хорошая волна.

Дейв срывается с места. Он сильный парень, атлет, и плывет легко. Фрэнк следит, как он ловит волну, поднимается на ней, потом вместе с ней падает и отпускает ее, когда приближается к мелкому месту, где вода ему по щиколотку.

Фрэнк устремляется за следующей волной.

Он лежит, прижавшись к доске, и сильно гребет руками, пока не чувствует, как волна подхватывает его, и тогда он встает на четвереньки, потом поднимается во весь рост и, едва волна начинает опускаться, направляет доску к берегу. Это классика, старая школа, и Фрэнк проделывал это тысячи раз, и все-таки ничего лучше пока не придумали.

Не в обиду будь сказано Донне, или Пэтти, или любой другой женщине, которую он любил, но с этим ничто не сравнится. Никогда не могло сравниться и не сравнится в будущем. Как там в давней песне? «Поймай волну – и ты на вершине мира». Вот так, сидишь – ну, стоишь – на вершине мира. А мир движется со скоростью около тысячи миль в час – холодный, живой и прекрасный.

Фрэнк спрыгивает с волны.

Он и Дейв вместе плывут обратно.

– Для стариков мы неплохо сохранились, – говорит Фрэнк.

– Да уж, – отвечает Дейв. Они добираются до места. – Эй, я говорил тебе, что собираюсь на покой?

Фрэнк не уверен, что правильно его расслышал. Дейв Хансен – пенсионер? Да он же, черт побери, моих лет. Нет, не моих – на пару лет моложе.

– Бюро предлагает досрочную отставку, – говорит Дейв. Он словно извиняется, видя выражение лица Фрэнка. – Приходит много молодежи. Борются с терроризмом. Я уже посоветовался с Барбарой, и мы решили, что надо соглашаться.

– Ради всего святого, Дейв! Чем ты будешь заниматься.

– Этим, – отвечает Дейв, обводя рукой океан. – Еще буду путешествовать. И возиться с внуками.

Внуки. Фрэнк забыл о дочери Дейва. У Мелиссы уже есть двухгодовалый малыш, и она ждет второго. Где же она живет? В Сиэтле? В Портленде? Где-то, где идут дожди.

– Ага.

– Эй, я буду тут в Джентльменский час, – говорит Дейв. – Почти всегда. Но до этого еще есть время.

– Ну, конечно, мои поздравления, – отзывается Фрэнк. – Cent’anne. Будь счастлив. И когда?..

– Через девять месяцев. В сентябре.

В сентябре, мысленно повторяет Фрэнк. Лучший месяц на воде. Туристов уже нет, а погода прекрасная.

Идет новая волна.

Оба плывут к ней, чтобы назвать ее потом их общей волной. Двух больших волн за день достаточно. После серфинга кофе и булочка с корицей – что еще надо? Оба идут в душ за магазином, одеваются и отправляются в кафе.

Они сидят в кафе, пьют кофе, поглощают жиры и сахар и смотрят, как зимний на дальней кромке океана назревает шторм.

Темно-серое небо, сгущающиеся тучи, ветер с запада.

Идет шторм-потрошитель.

4

После Джентльменского часа у Фрэнка начинается настоящая работа.

У Фрэнка каждый день настоящая работа – у него четыре бизнеса, бывшая жена и подружка. Чтобы управляться, надо постоянно ими заниматься, по крайней мере стараться это делать.

И он старается – без особого успеха – втолковать эту простую истину Эйбу.

– Если каждый день заниматься делами, – учил Фрэнк мальчишку, – можно отвлечься от них, когда случается что-то неожиданное. Но если ими не заниматься, тогда постоянно что-то случается. Понятно?

– Понятно.

Непонятно, мысленно вздыхает Фрэнк, потому что поступает мальчишка иначе. А Фрэнк строго следует своему правилу. Может быть, даже слишком строго, как сказала Пэтти, когда он в последний раз был у нее дома, чтобы устранить протечку под кухонной раковиной.

– Ты не бываешь в церкви, – сказала она.

– А зачем мне там бывать? Чтобы слушать священника, который schtupps мне лекцию о морали, словно я ребенок?