Изабелла, или Тайны Мадридского двора. Том 2, стр. 80

— Отлично, маркиз! Написав письмо Серано, я отправлюсь в Сан-Себастьян, чтобы рассказать королеве о вашем мужестве и решительности. Заверяю вас, что это новое доказательство беззаветной преданности будет вашими лучшими лаврами, потому что величие духа украшает героя! Не одним только мечом, маркиз, можно одержать верх. Ваша победа особенно ценна, потому что она бескровная.

В САН-СЕБАСТЬЯНЕ

Мывидели, какое впечатление произвело письмо императрицы Евгении на «ее государыню», как любила она называть испанскую королеву.

Изабелла без промедления прибыла в Сан-Себастьян —город, лежащий вблизи французской границы, у самого моря. Восемнадцатого сентября она ожидала посещения императора Наполеона с супругой, а девятнадцатого сама хотела отдать им визит в Биаррице.

Изабелла надеялась, что это свидание, уже само по себе поможет усмирить восстание. Впротивном случае она хотела просить королевскую чету о помощи, в которой, вероятно, ей не откажут, потому что императору Наполеону не мог нравиться такой пример для его легко увлекающихся подданных, да еще на самой границе его владений.

Олоцага, которого Изабелла считала союзником опальных генералов, был отозван из Парижа и находился на пути в Мадрид. Его преемник Мон готовился сопровождать императорскую чету из Парижа в Биарриц, чтобы присутствовать при свидании двух монархов. Точно так же и французский посол в Мадриде, Мерсье де Лостанд, отправился с королевой в Сан-Себастьян, куда она привезла, кроме дона Марфори и многочисленной свиты, еще патера Кларета и своего мужа.

Сестра Патрочинио после неудавшегося плана погубить Аццо уехала в свой монастырь в Аранхуес, несмотря на то, что каждое движение причиняло ей боль.

Королева-мать с супругом и многочисленными детьми заблаговременно уехала в Сан-Адрес, около Гавра, так как воздух Мадрида показался ей душен. Она понимала, что династия Бурбонов, уже низложенная в Неаполе, доживала свои последние дни в Испании, хотя и опасалась говорить это вслух. Чувствуя свою вину, она сознавала, что у испанцев есть много причин для горького недовольства своим правительством. Поэтому, незаметно собрав золото и драгоценности, она позаботилась о безопасности своего семейства и своей собственной, уехав в Сан-Адрес. Теперь она могла спокойно наблюдать издали за ходом разрушительного процесса в Испании.

Еще безмятежнее, как будто все еще отдыхал в Аранхуесе, проводил время король. Сидя в гондоле в маленькой бухте гавани Сан-Себастьяна, он с неутомимым усердием ловил рыбу, в то время как жена его томилась страхом и ожиданием. Целыми днями сидел он с удочкой в руках, словно весь мир вокруг был раем, а сам он Адамом до изгнания из рая. Что ему было за дело до смут — ведь он оставался только мужем своей жены и не желал зря омрачать даже часа своей жизни.

Если для Изабеллы и находились какие-то оправдания, то они состояли прежде всего в том, что испанскую королеву соединили с Франциско де Ассизи раньше, чем она была в состоянии сама что-то решать.

Во дворце Сан-Себастьяна, из окон которого открывался вид на бескрайнее голубое море, Изабелла с нетерпением ожидала восемнадцатого сентября. Она надеялась, что свидание с императором Наполеоном исправит положение.

Из Мадрида поступали депеши от Гонсалеса Браво, старавшегося на первых порах смягчить истинное положение дел. Однако сообщения становились все тревожнее и, наконец, стало известно, что после перехода флота на сторону повстанцев восстание могло легко распространиться на весь полуостров.

Когда министр известил королеву, что граф Джирдженти приехал в Мадрид вопреки ее повелению, Изабелла крайне разгневалась. Во всех родственниках она видела соперников престола и боялась их. Это явилось причиной, побудившей ее изгнать герцога Монпансье и свою сестру Луизу, живших теперь в Лиссабоне. Это же заставило ее отослать в Париж графа Джирдженти и дочь Марию: она опасалась, что кто-нибудь из них воспользуется теперешним волнением, чтобы вытеснить ее.

По приказанию королевы некоторые комнаты во дворце Сан-Себастьяна, предназначенные для императорской четы, были отделаны заново. Стены обили гербами императорской фамилии, галереи — шитыми золотом коврами. В капелле большой оркестр разучивал гимн. Блестящая иллюминация и фейерверк ожидали своего часа. Придворные дамы целыми днями сидели над придумыванием туалетов для королевы, все казалось недостаточно роскошным, истинно королевским для высокомерной Изабеллы. Она хотела принять императора и его супругу с невиданным дотоле блеском.

Заботами о выборе платьев и драгоценностей она пыталась заглушить свою тревогу. Наслаждаясь лакомыми блюдами в обществе дона Марфори, Изабелла полнела с каждым днем. Через двадцать четыре часа после взятия в плен Энрики и Рами-ро Гонсалес Браво прибыл в Сан-Себастьян и доложил о себе королеве.

Изабелла с нетерпением и большим интересом приняла услужливого министра, имевшего, без сомнения, важные известия.

— Вы победили без кровопролития, дон Браво, я читаю это на вашем лице! — сказала королева низко раскланивавшемуся ей придворному льстецу.

— Ваше величество, я очень счастлив, что могу сообщить вам известие о победе.

— Говорите же, я нуждаюсь в подобных известиях, после того, как мне донесли о возвращении графа Джирдженти в армию против нашего желания.

— Супруг инфанты Марии помог оказать большую услугу вашему величеству. Общими усилиями и без риска нам удалось взять в плен герцогиню де ла Торре и ее спутника графа Теба!

— Герцогиня в плену! — вскричала Изабелла, и лицо ее' преобразилось. — Это лучшая весть, какую вы могли принести, господин министр! Герцогиня в плену! О, несравненное торжество! Предчувствует ли Серано это?

— В то время, как я спешил сюда, маркиз Новаличес отправился в лагерь повстанцев, расположенный около Кордовы.

— Маркиз чересчур смел!

— Для такого случая можно и рискнуть, ваше величество.

— Вы правы, господин министр. В наших руках такое оружие, которым грех не воспользоваться.

— Маркиз предложит маршалу Серано, и мы уверены, что действуем по желанию вашего величества, выбор: продолжать восстание и пожертвовать своей женой либо покориться.

— Отлично, маршал не будет долго раздумывать! Приказываю вам заключить герцогиню де ла Торре в самую надежную темницу Мадрида. О, я как можно скорее вернусь в свою резиденцию! Искательница приключений и ее спутник в плену! Сообщите военному министру о моем желании дать графу Джирдженти еще один гусарский полк. Это отличие будет приятно супругу моей дочери. Вас же и маркиза Новаличеса я сумею наградить после возвращения в Мадрид. Мое главное желание исполнилось, сеньора Энрика, наконец, попалась в наши руки. Никакой пощады, никакого снисхождения, господин министр. Я приказываю заковать пленницу в цепи, хотя ее герб и украшен герцогской короной. В цепи, слышите, в цепи! Розовые цепи любви примут теперь другую форму.

Изабелла упивалась сознанием своей силы, не предчувствуя, что гроза уже разразилась и через несколько дней ее торжество уступит место отчаянию.

— Объявите Мадрид и все большие города на военном положении. Я хочу напомнить герцогу де ла Торре и всем мятежникам, восторженно приветствующим его, что я еще не лишена власти. Итак, в глубочайшую темницу эту сеньору Энрику и ее провожатого, в цепи их!

Услужливый Гонсалес Браво поспешил в Мадрид.

Королева торжествовала.

«Наконец, наконец! — восклицала она. — Горе тебе, осмелившейся противиться мне, вырвавшей у меня Франциско Серано! Твой час пробил. Ты погибла, Энрика. На этот раз я утолю свою ненависть. Уже десять лет моя месть преследует тебя. Тебе постоянно удавалось ускользать из моих рук, на этот раз мой долго копившийся гнев раздавит тебя. Ты уже не будешь позорить меня своим смехом. Да, Франциско Серано, ты должен знать, что я не могла потерпеть другой женщины. Я согласна простить и забыть все, только не час, пережитый мной в Дельмонте. „Человеческое сердце может любить только раз, — произнес ты когда-то слова, получившие такое страшное значение, — все, что потом нам кажется любовью, только обман чувств…“ Я тоже любила только один раз. Этой Энрике принадлежала твоя первая любовь, ей, а не мне, суждено было назвать тебя своим супругом. Проклинай меня, осуждай — даже твоя ненависть лучше равнодушия и презрения. Ты ненавидишь меня за то, что я разлучаю тебя с Энрикой, но ты узнаешь еще большие мучения, которые я уже испытала. Итак, не медля, не раздумывая, я должна купить себе покой и раз и навсегда уничтожить Энрику. Граф Теба, как государственный преступник, подлежит расстрелу своими же солдатами, и это станет для них испытанием. Супруга мятежника Серано должна сложить свою голову под топором палача Вермудеса. Клянусь перед распятием, Рамиро де Олоцага, граф Теба падет под пулями своих солдат, Энрика под секирой мадридского палача. И если даже Серано для спасения своей жены покорится мне… если станет умолять о помиловании, я не внемлю его просьбам. Старый Вермудес должен внести в свой список герцогиню!»