Евгения, или Тайны французского двора. Том 1, стр. 111

— Что я начну делать? Теперь, Мили, я свободный! И никогда не вернусь в тот дом!

Девочка посмотрела на него с удивлением.

— Боже мой, но на какие деньги ты будешь покупать картофель note 13 и хлеб и чем ты будешь платить за ночлег?

Мальчик, посоветовавшись с Мили, решил стать чистильщиком сапог; хотя он еще был очень маленьким, но для этого промысла не требовалось больших сил. Задержка была только в щетках и ваксе, но и здесь добрая Мили помогла своему спасителю. Она пообещала достать все необходимое. Действительно, она принесла две старые, но еще довольно сносные и пригодные щетки — радость Жуана перешла все границы, он горячо поблагодарил девочку и пошел работать. На самых многолюдных углах улиц он бросался на колени перед господами и начинал, не спросив, желают ли они или нет, чистить их сапоги. Все смеялись над маленьким уличным мальчиком и охотно бросали ему в руку несколько монет, удивляясь ловкости, с какой тот выполнял свое дело.

Жуан ужасно обрадовался, когда в первый раз получил заработанные деньги, и считал себя весьма богатым. Он благодарил Бога, что ему удалось так счастливо выбраться из дома Марии Галль! По вечерам он ходил с другими мальчиками спать в комнаты для ночлега, где за маленькую монету они находили приют. Эти дома, которых очень много в Лондоне и в Париже, находятся большей частью в пригородах города и посещаются очень многими, не имеющими жилья.

Тускло освещающая лампа висела на потолке и горела на протяжении всей ночи; пол в комнатах, а они были отдельными для мужчин и женщин, был застелен соломой, и на ней расстилали одеяла, которыми укутывались ночные посетители. Люди спали рядом друг с другом, ряды отделялись дощатыми перегородками, так что ноги одного не могли прикасаться к голове лежащего в следующем ряду. Платье ночные гости должны были держать при себе; утром, когда раздавался звонок, каждый мог подняться, помыться и причесаться.

Полиция следит за этими ночлежными домами, поэтому там редко встречаются преступники. Большей частью эти Дома посещаются детьми, оставшимися без родителей, работниками, не имеющими жилья, людьми хорошего звания, обнищавшими вследствие собственных пороков, извозчиками и матросами. В залах господствовала глубокая тишина, если же возникал какой-нибудь спор из-за места или из-за чего-нибудь другого, то достаточно было предостерегающего звонка, чтобы опять восстановить спокойствие. Значение этого звонка было известно каждому: если он раздавался и порядок не восстанавливался, немедленно появлялся полицейский, которого большая часть посетителей очень боялась.

Хозяин этих комнат, получающий деньги, обычно был мужчиной высокого роста, отличающимся силой, так что его слова имели большое значение. И в некоторых случаях достаточно было их, чтобы восстановить порядок.

В одной из таких комнат спал Жуан. Нравилось ли ему там и какие последствия для него имела его настоящая жизнь, мы узнаем впоследствии, а сейчас мы должны вернуться в образцовое заведение Марии Галль, так как потом мы не будем иметь случая возвратиться к ней.

Только в 1870 году, когда старуха Боб умерла и на ее место поступила Матильда Бирст, удалось раскрыть детоубийства, которые совершала воспитательница и ее соучастник. Главным поводом к. этому была молодая девушка, жившая в гражданском браке с геометром по имени Лео и пытавшаяся два раза выдать чужого ребенка за своего.

Вторая попытка почти удалась, потому что только через несколько недель после смерти прежнего ребенка Лео узнал об обмане и донес об этом деле в полицию.

Любовница успела вовремя убежать, но Мария Галль была арестована, так как она доставила этой девушке новорожденного ребенка! Благодаря этому случаю открыли злодеяния воспитательницы и арестовали ее, обвиняя в умышленных детоубийствах. Преступницу, которая на протяжении многих лет совершала гнусные дела, наконец схватили. К несчастью, ее соучастнику Фультону удалось скрыться, но и его, однако, постигло возмездие, в Нью-Йорке, где он попытался совершить воровство, был задержан и умер в заключении.

Из следствия по делу Марии Галль по показаниям служанки Бирст открыли, что большинство новорожденных детей, отданных ей на воспитание, исчезли. Матильда Бирст показала следующее:

«В феврале месяце 1869 года, я поступила на службу к подсудимой. Я была единственной служанкой в доме и спала с несколькими из старших детей наверху, где находились спальни. Спустя неделю после моего поступления, одна дама принесла грудного младенца. В ту же ночь я услышала, как бедный маленький ребенок очень громко кричал; в это время в доме поднялась ужасная беготня. Я встала и хотела посмотреть, что случилось. Вскоре я увидела, как Мария Галль со свечой, а Фультон с ребенком на руках вышли во двор. Они не предполагали, что я их увидела. Закрыв за собой дверь, Фультон бросил ребенка в яму; возвратившись после своего ужасного убийства, он вытер испачканные в крови руки платком и потом вместе с Марией Галль лег спать. На другое утро у ворот я заметила кровь, точно такие же следы крови виднелись по дороге к яме, которая была наполнена известью. Я тщательно вытерла эти пятна.

Спустя неделю пришла еще одна дама и принесла новорожденного ребенка; он был живой, в этом я была уверена. Когда же я вошла на другой день в комнату грудных младенцев, этого ребенка там уже не было. Почти через неделю я покинула это место, потому что мне стало страшно жить в этом грязном вертепе, где запросто чинилась насильственная смерть, и, кроме этого, я не хотела больше стирать грязные окровавленные пеленки».

Было достаточно одних показаний служанки, чтобы подвергнуть весь дом, а также и яму тщательному исследованию. В извести нашли почти полностью разложившиеся остатки человеческих костей.

Это дело произвело ужасное волнение в обществе. Но о тех, кто приносил этой гиене своих детей, нельзя было ничего узнать, так как Мария Галль вовремя уничтожила свои записи и не хотела называть их имена. Так как главный виновник убежал, то ужасную воспитательницу присудили к десятилетнему тюремному заключению.

Однако и благочестивый доктор Браун, который явился теперь как свидетель, не остался полностью безнаказанным. Его лишили всех должностей и присудили к значительному денежному штрафу, что для корыстолюбивого господина было очень чувствительно.

Существуют ли теперь подобные воспитательницы, которые занимаются таким же выгодным ремеслом, как Мария Галль, мы не знаем.

Надеемся и желаем, чтобы они все не избежали справедливого наказания, как Мария Галль, которая едва ли в состоянии будет перенести свое долгое заключение, так как вследствие ли испытаний или угрызений совести, ужасно похудела. Преступница мало насладилась плодами своего проклятого ремесла, потому что деньги, которые она скопила за счет детей, были конфискованы. Может быть, перед смертью она назовет имена тех людей, которые ею пользовались, чтобы и эти люди не избежали мирского наказания.

XV. THE DARK MAN, WHO LIES note 14

Один англичанин, зовущийся лордом Шефтсбури, который в последнее время часто бывал в обществе Наполеона и впоследствии также поддерживал с ним знакомство, называл его «темным человеком, который лжет».

Без сомнения, жизнь и промысел принца были темны; лгал же он потому, что это ему было очень выгодно. Он предвидел скорую перемену своих жизненных обстоятельств и поэтому не гнушался людьми и всячески склонял их на свою сторону. Он умел вести себя в любом обществе и в любой ситуации и лгал по большому счету точно так же, как мы в малом, когда, например, мы любезны с теми, кого не можем терпеть, и из уважения говорим «я очень рад», когда хотелось бы сказать «за что я должен иметь это несчастье видеть вас».

Так давно ожидаемое время, наконец, для принца наступило: в Париже вспыхнула революция, падение трона Людовика Филиппа совершилось кровопролитным образом. Толпы рабочих, блузников, студентов и дерзких уличных мальчишек шлялись по улицам и площадям величественной французской столицы и кричали: «Долой министерство, не нужно нам этого правительства». Париж был весь объят восстанием, народ не любил своего правителя, и трон его был свергнут.