Морской старик, стр. 10
Дальше путь стал хуже. Все время приходилось карабкаться по камням, да еще с чумичкой в руке.
Наконец волны совершенно преградили девочке путь. Они с грохотом разбивались об охваченную ими каменную глыбу, отвалившуюся от утеса. Девочка отступила назад. Зорко вглядываясь и ощупывая основание скалы, она искала ход через утес.
Как в огромной ужасной каменной тюрьме, ходила девочка по расщелине от стенки до стенки. А прилив все уменьшал и уменьшал расстояние.
– Только через гору уйду! – с отчаянием воскликнула девочка. – А где ход?
Вдруг лохматая туча разорвалась, блеснули звезды, а, через несколько минут заброшенный островок осветила полная серебристая луна. Девочка повеселела. Она увидела уступ, покрытый кустарником, от которого до самого верха тянулась удобная для подъема трещина.
С радостью вскочила Маня на уступ и начала карабкаться кверху. Путь был труден и опасен. Карликовые деревья и кустарник облегчали ей путь. Прежде чем упереться ногой на то или другое растение, девочка испытывала, насколько оно крепко держится. Над утесом ветер проносился с такой ужасающей силой, что девочке пришлось лечь на мох и отползти от обрыва.
В шалаше было тихо. Митя спал. Маня рассмеялась и сбежала к морю.
Лодка стояла боком и терлась о камни. Отвязав веревку, девочка перегнала ее в более безопасное место и зачалила за самый высокий камень.
«Ну, теперь полезу в шалаш. А утром всё найдем: и воду найдем и, пожалуй, ягоды найдем».
Девочка сняла с себя все мокрое, подвесила в шалаше и, завернувшись в кожаный халатик, прижалась к спящему Мите.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Утром Маня проснулась первая. Она быстро вскочила. Дождя не было, но ветер свирепствовал. Снаружи обдавало холодом. Хотя одежда была сырая, но девочка поспешно оделась, обулась и вылезла из шалаша.
Лодка стояла накренившись на сыром песке. Начался отлив. Кругом с криком носились чайки. На другой стороне острова море воевало со скалой. Удары волн, как выстрелы, четко отдавались в воздухе.
«Да, теперь нескоро за нами приедут, нескоро, – сокрушенно подумала девочка. – А следующей ночью, вероятно, дождь сильный будет… Какой наш шалаш! Не совсем хороший шалаш. Надо получше его сделать; как Митя проснется, надо сделать. А сейчас пойду посмотрю, где вода есть. Проснется Митя, пить захочет. А то еще, может быть, ягоды найду…»
Только что Маня отошла от шалаша, Митя проснулся и долго по привычке, как дома, не открывал глаз. Шум ветра и колючие корешки мха, за которые он задел рукой, вывели его из сладкой дремоты. Мальчик неловко приподнялся и стукнулся головой о палку.
Он огляделся кругом – Мани в шалаше не было.
– Где же она? – с испугом воскликнул Митя.
Выбравшись из шалаша, он осмотрелся кругом. Никого! Подбежал к лодке, постоял около нее несколько минут. На щеках заблестели слезы.
– Маня-а-а… – протянул мальчик и, собравшись с духом, крикнул более громко: – Ма-ня-а-а!..
Но Маня не слышала криков Мити: шум ветра и прибоя глушил Митин голос.
А он кричал до хрипоты и, не услыхав отклика, пошел искать девочку. Не зная, куда ушла Маня и где ее искать, просто пошел в ту сторону, куда стоял лицом. У воды он прошел несколько шагов по песку, а затем поднялся на утес. Впереди было видно море, сзади – горы.
«Куда девалась Маня? – задал себе вопрос Митя. – Утонула или сломала ногу и не может идти?»
Вдали между деревьями блеснуло что-то белое; мальчику показалось, что это озерко, и он уверенно пошел туда. Шум прибоя остался как будто далеко-далеко. Митя крикнул:
– Ма-ня-а-а!..
Никто не отозвался. Только орел взлетел с камня и стал реять в воздухе.
Продравшись сквозь заросли ольховника, Митя вышел на болото. Его охватил страх. Заблудился! Куда идти? Глухой удар прибоя подбодрил его. Прислушавшись, можно было через определенные промежутки времени услышать тягучий звук мощного всплеска. Звуки шли с одной стороны. Мальчик пошел на них.
Почти ползком пролез он через кедровый стланец и взглянул под обрыв. Вправо тянулась галечная отмель, на которую накатывались громадные волны, а у скалы стекала в море тоненькая струйка прозрачной воды. Жестокий ветер с моря разбрызгивал ее, орошая прибрежный кустарник.
«Маня должна быть здесь», подумал Митя и снова громко крикнул:
– Ма-ня-а-а!..
Никто не отозвался.
Хватаясь за кусты, Митя спустился к истоку. Он плохо соображал, плохо проверял точку опоры и поэтому часто сползал на спине, рискуя упасть на острые камни.
Утолив жажду, мальчик сказал:
– Теперь пойду в шалаш; может быть, Маня вернулась.
Галечная отмель, на которой очутился мальчик, прилегала к отвесному, метра в два высотой, каменному обрыву, а концы ее упирались в грозные, неприступные утесы. Куда бы Митя ни подошел, везде перед ним высилась скользкая стена. Только в одном месте он мог достать кончиками пальцев кромку уступа, от которого начинался кустарник и трава.
В полный прилив море ударяло в стену, и все, что попадало ему на пути, разбивалось вдребезги. Митя не сознавал опасности, не искал выхода и с громким вздохом опустился на сырую гальку.
Маня нашла ягоды и пресную воду. Из содранной бересты она сделала чумички – в одной несла морошку, а в другой воду. Кроме того, подмышкой у нее торчал пучок мягкой сухой болотной травы, годной для стелек и для обертывания ног вместо портянок. Ей стало весело. Она угостит Митю ягодами, водой, подправит к ночи шалаш и пойдет ловить нерпёнка, чтобы поесть его теплого и вкусного мяса. Поставив чумички, Маня заглянула в шалаш и с криком отскочила:
– Митя-а-а!.. Куда ты ушел? Зачем ты ушел?
Отчаяние охватило ее. Где его искать? Найдет ли она Митю до ночи? Он может погибнуть!
Девочка тщательно осмотрела шалаш и взглянула на лодку и море. Волны наступали. Начинался второй дневной прилив.
Воду и ягоды Маня убрала в шалаш, а сама побежала к лодке. Следы… Это его сапоги. Хорошо, хорошо… Значит, он пошел в ту сторону.
Девочка быстро нашла место, где Митя поднимался в гору, – там осыпалась земля. И дальше уже она ни на минуту не теряла следа, который хорошо был виден на свежепримятой траве.
Начавшийся прилив быстро заполнял галечную отмель.
Митя с ужасом смотрел, как на него надвигаются грозные пенистые волны. Ему чудилась борода Морского старика и костлявые длинные пальцы. Они высовывались крючками из волн, стараясь схватить Митю. Но в самый ужасный момент море на несколько мгновений отступало от берега; тогда пальцы судорожно царапали землю и волочили за собой гальку и крупные камни.
Митя обезумел, но не кричал. У кого просить пощады? Кого пугать криком? Кого звать?
Волны уже докатывались до стены и стучали об нее галькой.
Мальчик повернулся спиной к морю и ухватился пальцами за щели утеса.
– Митя-а!.. – раздалось почти над головой мальчика.
Маня увидела его с ближайшего мыса и пробралась к уступу. При помощи большой суковатой палки, установленной наискось, Маня втащила обессилевшего мальчика в безопасное место.
– Пойдем скорее к лодке. Там ягоды есть.
Мальчик дрожал: вся одежда его была пропитана морской водой.
С большим усилием вскарабкались дети наверх и добрели до шалаша. Маня раздела Митю, повесила все сушить, а его одела в свой халатик и уложила на мховую постель.
Небо все больше и больше хмурилось. Солнца не было видно, и день, казалось, клонился к вечеру…
Девочка заставила Митю поесть хлеба с ягодами и сахаром, а сама утолила голод сырой головкой кеты.
Не теряя времени, она нарезала несколько охапок свежей травы и еще тщательней укрыла шалаш. Чтобы траву не разнесло ветром, Маня придавила ее палками.
Сначала Митя лежал смирно, но потом начал жаловаться, что ему холодно.
– Подожди, подожди, Митя, и огонь будет, – утешала девочка.