Приключения Саламуры, стр. 23

Байя вспомнила тот вечер на опушке леса и залилась горючими слезами.

— Звёздочки, красавицы, передайте Саламуре, что я помню песню ночи. Вы ведь однажды исполнили мою просьбу.

Долго ещё беседовала пастушка со звёздами, умоляя их рассказать Саламуре и светлячкам о несчастной доле их подружки. И вдруг Байя заметила, что звёзды зашевелились.

— Мне, наверное, померещилось, — горько улыбнулась Байя, — пора спать.

Нет, Байе не померещилось, не привиделось. Только это были не звёзды, а её светлячки. Они уже кружились у самой решётки камеры. Пастушка бросилась к окну:

— Родные мои, это вы прилетели ко мне?

— Байя, Байя, мы нашли тебя! — радостно закричали светлячки, садясь ей на руки, на плечи и волосы.

Байя ласкала верных своих друзей, гладила по крылышкам.

— Спасибо вам, золотые мои, спасибо. Неужели мы опять вместе? Дайте, я полюбуюсь вами, ненаглядные мои.

— Байя, Баечка, мы сейчас же полетим к Саламуре, обрадуем его.

— Значит, и Саламура здесь?!

— Здесь, здесь. Мы все вместе искали тебя. Он ждёт нас.

— Спасибо вам, родные! Передайте Саламуре, что я не забыла его. Помню и песню ночи.

От радости светлячки готовы были взлететь на седьмое небо, но они торопились к Саламуре. Байя проводила светлячков до окна. Начиналось утро.

Байя уснула со счастливой улыбкой на губах. Она была счастлива. Пришёл конец её одиночеству!

Лесорубы на острове

Предчувствие не обмануло Саламуру — светлячки нашли Байю. Слушая их сбивчивый рассказ, наш пастушок от радости пустился в пляс. Но когда светлячки описали ему камеру с решётками на окне, Саламура приуныл. Он понял, что освободить Байю будет вовсе не легко.

Кузнец запаздывал. Солнце уже ярко светило, а он всё не возвращался из города. Саламуре не терпелось посоветоваться с другом, который наверняка придумает, как вызволить Байю.

Пастушок с тяжёлым сердцем ждал побратима у выхода из катакомбы. Наконец из-под земли высунулась голова кузнеца. Саламура с первою же взгляда понял — случилось несчастье.

Кузнец повёл Саламуру в глубь леса.

— Какие новости? — спросил наконец пастушок.

— Очень плохие. Вчера вечером дубинорукие забрали по одному человеку из каждого дома.

— Куда забрали? — не понял Саламура.

— В тюрьму. Говорят, все камеры в ней переполнены. Город опустел, жители боятся и нос высунуть на улицу.

— Это я во всём виноват, — горестно вздохнул Саламура. — Сам не пойму, как я дал щелчок принцу. Не случись этого, горожане сейчас мирно спали бы в своих кроватях.

— И где это слыхано, — возмутился кузнец, — чтобы наказывали людей за такое справедливое дело?!

— Байя тоже в тюрьме, — сказал Саламура.

— Откуда ты знаешь? — удивился кузнец.

Пастушок рассказал о том, как всю ночь светлячки искали свою повелительницу в лесах, прибрежных рощах, как услышали её разговор со звёздами, полетели на голос и нашли Байю в темнице.

— Успокойся, Саламура. — Кузнец обнял побратима за плечи. — Скоро все заключённые будут на свободе. Народ полон решимости бороться за своё право смотреть футбол. Мы освободим Подножку, а вместе с ним и всех остальных. Гвардейцы уже однажды потерпели поражение, мы победим их и во второй раз. Сейчас Цомизелия приведёт лесорубов, они напилят для восставших дубинки. Будем бороться с дубинорукими их же оружием.

Саламура восторженными глазами смотрел на кузнеца. Вскоре пришли Цомизелия и шесть лесорубов. Они тут же принялись за работу — запели пилы, затюкали топоры.

Наш пастушок от нечего делать слонялся по острову. Он подошёл к тому месту, где река была поуже и до стены тюрьмы, казалось, можно рукой достать. Арестанты что-то кричали в зарешеченные окна, размахивали кулаками.

Саламура подумал: «Залезу-ка я на дерево, может, увижу в окне Байю». Правда, по двору гусиным шагом маршировали тюремные стражники, но Саламура незаметно для них влез на самую верхушку дерева. Отсюда хорошо были видны все окна, но Байи ни в одном из них не оказалось.

Пастушок забыл, что Байя не могла в это время стоять у окна. Ведь с восходом солнца она засыпала, а просыпалась только вечером. Саламура забыл, но мы-то помним.

«Эх, достать бы верёвку, — подумал мальчик, — привязал бы один конец к дереву, а второй набросил на дымовую трубу. Ходить по канату я, слава богу, умею…»

Пастушок слез с дерева и помчался к кузнецу. Тому пришёлся по душе замысел побратима. А стоявший рядом Цомизелия предложил:

— Хотите, я принесу вам из города целых две верёвки?

— Отлично! — улыбнулся кузнец.

Так и решили. Цомизелия принесёт верёвку, Саламура с наступлением темноты никем не замеченный влезет на дерево, набросит петлю на дымовую трубу, спустится по второй верёвке в камеру и…

Но стоп! Зачем мы опережаем события. Лучше расскажем обо всём по порядку. Торопиться нам некуда.

Итак, Цомизелия пошёл за верёвкой. Вскоре лесорубы закончили свою работу. А тут вернулся и Цомизелия с двумя связками верёвки. Лесорубы во главе с кузнецом унесли дубинки в город. Саламура остался на острове ждать вечера.

Аркан, брошенный с дерева

Едва наступил вечер, пастушок влез на самое высокое дерево у реки. С верхушки ему хорошо был виден тюремный двор — дубинорукие стояли как истуканы, не отходя ни на шаг от своих постов.

Сейчас всё зависело от ловкости Саламуры. Он перемотал верёвку на правую руку, освободил локоть, ещё раз смерил глазами расстояние. Саламура хорошо умел накидывать петлю. Ведь каждый настоящий пастух мастер бросать аркан. А наш Саламура был истинным пастухом. Верёвка со свистом полетела к дымовой трубе. Саламура даже зажмурился — не промахнуться бы.

Опасения Саламуры оказались напрасными. Так ловко даже известные ковбои в американских фильмах не набрасывают лассо. Пастушок затянул петлю, привязал второй конец верёвки к ветке и ступил на шаткий мостик. Верхушка дерева чуть пригнулась — Саламура напряг мышцы.

Нелегко ходить по верёвке, когда под тобой где-то внизу беснуется река. Дойдя до середины, Саламура остановился — не заметила ли его тюремная стража.

Дубинорукие, как и раньше, стояли навытяжку и смотрели только вперёд. Им было приказано охранять вход в тюрьму, поэтому они не сводили глаз с ворот. А смотреть по сторонам или вверх дубиноруким никто не велел.

Саламура медленно продвигался вперёд, ведь каждый шаг мог стать для него роковым. Но лучше бы он хоть немножко поторопился! Ночь надвигалась так стремительно, что скоро не стало видно и верёвки.

В жизни не испытывал Саламура такого страха. Даже когда первый раз делал четыре сальто. А сейчас… сейчас у пастушка дрожали колени. Он стоял на одном месте, не решаясь идти дальше. Впереди, хищно разинув пасть, подстерегала его пропасть.

Саламура медлил. Однако сколько он мог так стоять? Друзья ждали его сигнала. Восстание должно было начаться, едва Саламура проникнет в тюрьму. А значит, судьба Байи и всех других узников в эти минуты зависела только от него.

Промедление было равно поражению. На чёрном фоне неба угадывались контуры тюрьмы. Саламура даже различал дымовую трубу. Она казалась так близко…

А внизу грозно ревела Пенистая. И тут Саламура вспомнил о Байиных светлячках. Он поспешно достал коробок и выпустил их на волю.

— Дорогие мои, осветите верёвку.

Светлячки с радостью высветили один отрезок верёвки, затем второй, третий…

Саламура уверенно направился вперёд. Наконец он достиг крыши тюрьмы.