Энергия протеста, стр. 2

— Так. — Есаков облегченно вздохнул, подался вперед. — Мы тогда долго гуляли. Вернулись в общежитие около часу ночи, а пока перекусывали, захотели послушать музыку.

— Громко включали?

— Да нет. Нормально.

— Почему же тогда были недовольны ваши соседи и жители соседних домов?

— Не знаю… Да ну, зла на них не хватает! Стали стучать в стены, прибежал в своей дурацкой пижаме Серега и назвал нас кретинами… Вы это словечко запишите в протокол на всякий случай…

В сонных глазах следователя заиграли живые искорки.

— «Требуя вежливости от продавца, будь сам вежлив!» — так учили наших родителей, Иван Васильевич.

Есаков насупился. Уронил пепел на брюки, стал отряхиваться.

— Итак, что же произошло потом? — спросил следователь. — Сергей Таран ушел сразу?

— Сразу. А вместо него ворвался тот самый громила в коричневом костюме. Да хоть бы слово сказал, сволочь!.. Извиняюсь… Все делал молча: схватил наш магнитофон-и с размаху об пол! Какое он имел право? Потом стал топтать и ломать катушки с лентами, а у нас было тридцать две штуки, все с отличными записями!.. А в довершение всего намертво вывел из строя динамик!.. Вот так. И тут же смылся… Имел он право это делать? Кто нам теперь возместит убытки? Ведь мы с ребятами пострадали на пятьсот рублей, не говоря уже о причиненной-душевной травме!

— Сочувствую. Сочувствую, Иван Васильевич. Следователь снова уткнулся в бумаги. — Просто он не знал, что надо ломать… Вот вы участковому говорили о втором человеке. Принимал ли тот участие в погроме?

— Нет. Он даже пытался урезонить своего приятеля. Это старикан, пенсионер. Живет напротив нас, в доме пятьдесят семь.

— Ясно. — Следователь медленно откинулся на спинку стула и внимательно посмотрел на Есакова:-Скажите, Иван Васильевич, был ли такой момент в вашей жизни, когда требовалось заснуть, а вам в это время мешали громкие звуки?

Свидетель поморщился. Качнулся раз-другой всем корпусом.

— Вижу, куда клоните, — сказал он задиристо. Не знаю, не приходилось… В общем, все это мы понимаем. А вот почему не хотят понять нас? Почему я не могу делать то, что мне нравится? Почему я должен подстраиваться под кого-то, а не кто-то под меня?

4. Показания свидетеля С. С. Иванова

Я второй год на пенсии. Живу в доме пятьдесят семь.

По настоящему делу могу сообщить следующее.

В ночь на третье июля меня разбудила чудовищная трескотня мотоцикла. Это было около часа ночи. Сна как не бывало. Я закурил, вышел на балкон. Гляжу, какой-то молодой болван (простите великодушно!) сидит верхом на своей адской машине и крутит ручками. Я крикнул ему, он, естественно, не услышал. Тогда я спустился во двор и хотел посовестить его, но меня опередил другой человек-Виктор Ильич Загранцев… Да, мы были знакомы раньше. Только в тот раз сч не узнал меня… Вообще что-то странное в нем было. А вот что — сказать трудно. Но я ни на миг не сомневаюсь — он был в здравом рассудке, все его действия были осмысленны и логичны.

Что он сделал? Да просто сбросил с сиденья нарушителя тишины и заглушил мотор.

Из окон и с балконов смотрели разбуженные жильцы. Одни требовали отвести парня в милицию, другие советовали надавать ему как следует, чтобы запомнил, как надо уважать отдых людей. А этот дурачок (простите великодушно!) еще драться полез, вместо того чтобы извиниться; заявил, что ему испортили машину, и потому стал предъявлять какие-то требования. Тогда товарищ Загранцев пригрозил, что искалечит и мотоцикл, и владельца вместе с мотоциклом. И тут же сказал весьма мудрую фразу… вроде того, что ночью… все живое должно отдыхать, дабы набраться сил для грядущего дня.

Да, он был, каким я его знал раньше: умным, справедливым, проницательным, несколько категоричным и, я бы сказал, довольно крутым в достижении поставленной цели. И тут он встал на защиту спокойного сна трудовых людей. Разве такой шаг рассматривается как отклонение от нормы?

Странность? Странность, пожалуй, только в том, что он не узнал меня. Впрочем, было не очень светло, и к тому же он был заметно возбужден.

Мы с ним уже хотели проститься, как вдруг во двор ворвались совершенно дичайшие (простите великодушно!) звуки, э-э… джаза… Шут его разберет, музыка ли это, или вопли древних шаманов. Виктор Ильич определил источник шума и быстро направился к общежитию. Я последовал за ним.

Остальное вы знаете.

Хотелось бы добавить, так сказать, в порядке предложения: я на месте следственных органов не возбуждал бы дела о возмещении убытков тем, кто пострадал по своей вине. Виктор Ильич, возможно, в какой-то степени переступил границы законности, но, поверьте мне, старому человеку, сделал это из самых добрых побуждений, и не для себя лично, а для спокойствия многих сограждан. Что же касается таких вот бесцеремонных соседей, которые далеко не усвоили элементарных правил общежития, я бы на вашем месте (простюе великодушно!) наказывал их самым строжайшим образом!

5. Говорит свидетель А. К. Вечканов

Мне двадцать шесть. Работаю в СМУ плиточником.

Живу в общежитии. В комнате нас двое-я и Витька — Виктор Шихов. Он тоже плиточник.

А тогда, третьего июля, — это было в четверг — пошли мы с ним после работы подышать свежим воздухом. Забрели в садик, что возле Цветочной. Ну, то да се. Было скучновато, решили малость поразвлечься. Уж не помню, что нам взбрело в голову деревья ломать…

Да, было дело, выпили немного, но песен не пели, не дрались… Девчонки? Так они сразу ушли. А вот один дядя пристал к нам-чего-то ему не понравилось. Говорил, будто мы хулиганили. Придумал же!.. За что прогнали? А надоел. И Витьку завел. Витька вежливо выпроводил его за забор — и все. Расстались, так сказать, по-дружески. Правда, дядя тот обещал милиционера привести, но не привел.

Ну, то да се. Остались одни. Скучно стало. Витька предложил бросать камни в дерево. А оно тонкое такое- не сразу и попадешь. Да мы ни разу и не попали.

Вот тогда-то Витька и разозлился — взял да и сломал это дерево. Потом другое. Тогда и на меня что-то нашло. И вот тут откуда ни возьмись вынырнул тот белобрысый громила. Злой как черт!.. Ну, то да се. Хоть бы попросил по-человечески: не надо, мол, трогать деревья — мы бы и поняли, — а то налетел, схватил нас обоих за шкирки — и р-раз лбами! Разве можно так обращаться с рабочим человеком?.. Ну, понятно, искры из глаз, голова вроде пополам раскололась. Мы, конечно, возмутились, так он, гад, снова нас лбами! Да еще приговаривает: «Надо думать, что делаешь!» Будто мы не думали.

Я-то ничего. А вот Витька не выдержал. Гляжу, обвис, вроде и неживой уже. Хочу крикнуть, позвать милицию — не могу: что-то в глотке застряло, ноги будто и не мои…

Подумаешь, силу показал, пижон! Сила есть — ума не надо… И главное, спрашивает: «Что, больно? Будете знать, как причинять боль другим!» Да мы пальцем никого не задели!

А он сбежал. Тут же и сбежал.

Законы мы знаем. Так вот и требуем разыскать этого гада и засудить по всей строгости Уголовного кодекса!.. А тип этот-здоровый такой, высокий, белобрысый, костюм кофейный, в клетку. Найти легко — фигура заметная.