Воители безмолвия, стр. 16
– Его Святейшеству Барофилю Двадцать Четвертому не терпится разослать по вселенной когорты миссионеров, а те кипят от желания донести истинное слово и очистительный огонь до своих братьев, живущих в неведении. Однако он хочет получить определенные гарантии…
– Я понимаю заботы Его Святейшества, – ответил Паминкс. После телепатического обмена ему не удавалось контролировать силу голоса, что заставило прелата вздрогнуть. – Как и вы, мы не стремимся к тому, чтобы показать миру ложный образ Сиракузы.. Менати Анг, младший брат нашего нынешнего сеньора, выглядит достойным наследником своего отца, великого Аргетти Анга Менати – ярый крейцианец, лишенный явных пороков. Более того, я заметил, что он проявляет завидную политическую ловкость в определенных обстоятельствах. К примеру, поглядите, как он сумел привлечь к нашему делу офицеров полиции. Если Его Святейшество муффий решит оказать нам помощь, мы… лишим трона сеньора Ранти и ускорим восхождение на него сеньора Менати.
– Его Святейшество и не желает, чтобы было иначе, ваше превосходительство…
Кардинал облегченно поклонился с чисто церковной учтивостью.
– Мои инструкции таковы: мы уходим, словно и не заметили присутствия регента Маркината. Не стоит преждевременно пробуждать его подозрительность: быть может, он имеет волновой сигнал тревоги. Он не станет обращаться к другим сеньорам из этого дома, ибо подозревает, что передатчик Шри Алексу прослушивается. Надо, чтобы он вышел отсюда. Как только он окажется в саду, наемники нарушат деятельность его мозга специальным лучом. Потом скрытно перевезут на одну из улиц Салауна, квартала проституток. И оставят там, чтобы его легко обнаружили на восходе Рубина перед входом в заведение экстремальных удовольствий. Все решат, что он тайно покинул дворец приемов, чтобы развлечься с гейшахой, а потом сошел с ума.
– Но, ваше превосходительство, мы рискуем вызвать следствие и отмену асмы.
– Нет. Царствующий клан Маркината представлен законным наследником трона, Листом Вортлингом, которого этот дурак предусмотрительно захватил с собой. Согласно текстам, с учетом его присутствия и присутствия генерального даита Джаспа Харнета, Лист Вортлинг заменит своего дядю. В любом случае бесчестие, вызванное обнаружением одного из своих в квартале удовольствий, не оставит выбора семье Вортлинг. Асма будет открыта. Вы отдадите приказ наемникам, только покинув этот дом, и проследите за нормальным развитием операции. А меня ждут иные срочные дела. Мое отсутствие и так затянулось. В случае провала вы понесете личную ответственность.
– Слушаюсь, ваше превосходительство.
– Еще одно: проведите ментальное обследование всех слуг и охранников дворца Феркти Анг. Приведите ко мне тех, кто помог регенту Маркината обойти надзор. Идите и помните: провал…
Удивленный долгим молчанием коннетабля, кардинал дважды кашлянул и сказал:
– Так ли необходимо, ваше превосходительство, оставаться здесь?.. Я должен дать отчет о нашем разговоре в епископском дворце…
– Это место мне столь же неприятно, как и вам, Ваше Преосвященство! Я просто предпринял несколько проверок. Прошу меня извинить.
Потом обратился к наемникам:
– Наведите здесь порядок.
Гостиная постепенно приобрела прежний вид роскошного ухоженного интерьера. Потрясенный тем, что увидел, и почувствовав облегчение от того, что его не обнаружили, Стри Вортлинг все же не мог не поразиться ловкости и исполнительности притивов. Ни одного лишнего движения, быстрые и точные жесты, отработанные до автоматизма многими поколениями. Этот удивительный союз между Ангами Сиракузы, скаитами Гипонероса, Церковью Крейца и конфедеральной полицией был страшной угрозой для Конфедерации Нафлина. То, о чем регент Маркината смутно догадывался, было подтверждено тем, что он увидел и услышал в доме Шри Алексу. После подстроенного процесса над смелла Шри Митсу Стри Вортлинг располагал ограниченным временем, чтобы предупредить остальных руководителей миров Центра и махди Секорама, великого предводителя Ордена абсуратов. Он с печалью подумал о Шри Алексу, первой жертве заговора. Афикит, его дочь, ускользнула от них, но надолго ли?
Водяные бра погасли одна за другой. Гостиная вновь погрузилась в туманную тьму. Маленькая группа покинула здание. Шум шагов, скрип обуви по камням аллеи постепенно затихли. Повисла густая почти осязаемая тишина. Гало пяти лун второй ночи образовало далекий световой шрам на небосводе.
Старая маркинатская считалка прорвалась сквозь века и всплыла на поверхность сознания регента:
Самые прекрасные, самые прекрасные Ласка для глаз.
Самые прекрасные, самые прекрасные Шрам на сердце…
Он встал, спустился по гравилестнице и вышел через потайную дверь. Оказавшись на улице, вгляделся во тьму ночи, но не обнаружил ни единого подозрительного движения или звука. Нервным поспешным шагом регент пересек сад и направился в сторону далеких огней Венисии, не подозревая, что за ним следят.
Глава 4
Однажды Мехом, бог вод, посетил Аум Тинама, отца богов. Тот обрадовался приходу любимого сына. Любой отец радуется посещению своих детей.
– Что ты желаешь от меня, сын мой?
– О отец, я разгневан на род человеческий. Люди постоянно пользуются мною, чтобы вершить зло. Они строят корабли, которые плывут по моим рекам и сеют смерть. Они топят детей или своих предков, своих друзей или врагов в моих прудах, в моих реках. Они вылавливают моих рыб. Они ничем не дорожат.
– Воспрети им делать это, сын мой.
– О отец, я не могу. Я слишком занят: я слежу за приливами и отливами своих океанов, за мощью своих водопадов. Я собираю влагу облаков. Я питаю подземные воды. У меня нет времени, чтобы восполнять убытки, которые наносят люди. Я пришел умолять тебя о помощи.
Аум Тинам подул на руки, которые наполнились мальками.
– Возьми это, сын мой.
– Отец, они такие маленькие.
– Я сотворил их такими, чтобы они не мешали тебе в путешествии. Прощай, сын мой любимый.
И Аум Тинам отдал мальков Мехому и вернулся в свой сотканный из света дворец. Бог вод спустился вниз на струях дождя и выпустил мальков в реку Агрипам. И они превратились в гигантских ящериц. С этого дня они следят за водами Мехома, став справедливыми и безжалостными хранителями божественного закона.
– Ешь, оранжанин, так надо! Нельзя оставлять пищу на тарелке! Тебе нужны силы, а печаль ты должен из себя изгнать!
Шепелявый и намеренно суровый голос Моао Амба перекрывал глухой рокот дождя, стучавшего по крыше хижины. Главный повар, садумба, колдовал у нагревательных пластин, на которых раскалялись медно-алюминиевые котлы. Не прекращая своей речи, он виртуозно играл с цветными бутылками, наполненными пряностями, которые, не глядя, брал с узких полок, прибитых к деревянным стенам, и так же ловко ставил обратно.
Моао Амба был местной достопримечательностью, тем исключением, которое подтверждало правило: веселая жизнерадостная натура, разительно отличавшаяся от ею сопланетян, вечно пребывавших в мрачном настроении. Его белое жирное брюхо ниспадало на короткий передник, усеянный темными пятнами. Остальная часть тела была обнажена. Черные маслянистые волосы были собраны в ряды круглых постепенно уменьшающихся пучков, которые образовывали жесткую корону на макушке черепа.
– Ешь! Ешь! То, что готовит Моао Амба, обычно всегда очень вкусно, не так ли?
Его огромная ладонь подтолкнула тарелку в сторону Тиксу Оти, сидевшего на табуретке у стойки.
– Зачем все это, Моао, – безвольно возражал оранжанин. – Я сегодня не очень голоден…
Он, как всегда, зашел перекусить в «Местные вкусности», деревянную хижину на сваях на опушке непроходимого леса, начинавшегося на границе поселения. Чтобы воспользоваться несравненной честью быть среди привилегированных клиентов Моао Амба, надо было пройти по веревочному мостику, перекинутому через самую широкую часть реки Агрипам. Мостик скользкий и неустойчивый, по которому следовало двигаться с величайшей осторожностью, позволяя дождю промочить тебя до самых костей. Но лучше было добраться живым и мокрым, чем близко познакомиться с речными ящерицами, которые кружили внизу в медленном потоке, словно стволы деревьев.