Отходная молитва, стр. 26

— Ради Бога, пощади меня! Я ведь уже начал понемногу исправляться.

В паб, хрипло смеясь, завалила пара бизнесменов. Линн заметила, что один из них подозрительно замешкался, явно для того, чтобы второй заказал выпивку и заплатил за обоих. Сегодня, куда ни глянь, везде наткнешься на жуликов-ловчил.

— Пообещай мне кое-что, — сказала она, поворачиваясь к Лаверну.

— Что именно?

— Обещай, что не поедешь к этим шарлатанам. Отправь туда кого-нибудь другого.

— Хорошо, — пообещал Лаверн. — Если ты настаиваешь.

Линн посмотрела на его бокал. Он был совершенно пуст, но ни на губах у Вернона, ни на стенках бокала не осталось предательских следов пивной пены.

Она смерила шефа недоверчивым взглядом.

— И как тебе это удается?

Глава 7

В трех милях от Илкли, на самом краю обширных болот расположилось аббатство Норт-Эбби. Когда-то оно принадлежало монахам-цистерцианцам, но прошло время, и Генрих Восьмой стер аббатство с лица земли и построил на его месте особняк, в котором ему так и не довелось пожить. В восемнадцатом веке дом попал в руки семейства Нортов, разбогатевших на торговле шерстью. Его нынешний владелец, Хьюго Принс, утверждал, будто является прямым потомком Томаса Норта, верного соратника Ричарда Львиное Сердце.

Принс, богатый американец, последователь культа «нью-эйдж». Ничего криминального за ним не числилось.

Вот и все, что Вернон Лаверн знал о человеке, в гости к которому ехал сейчас по извилистой дороге. Информацию удалось раздобыть благодаря усилиям констебля Хелен Робинсон. Той пришлось сделать около десятка телефонных звонков, а также побывать в городской библиотеке.

Все остальное Лаверн решил выяснить самолично. Набрав номер, напечатанный на открытке-приглашении, он переговорил по телефону с любезной американкой, назвавшейся Иоландой Хенерберри. Та посоветовала ему прибыть в Норт-Эбби в субботу ровно в десять часов, захватив с собой приглашение и «подарок». Лаверн не очень понимал, какой именно «подарок» его собеседница имела в виду. Чем, собственно, он, Лаверн, мог порадовать кого-либо? Единственное его достоинство, помимо умения шевелить ушами, заключалось в готовности неизменно искать в людях лучшее, одновременно готовясь к худшему. Однако он притворился, будто понял, о чем вела речь женщина на противоположном конце провода. Ему очень хотелось, чтобы она, как того и требовалось, угадала в нем человека, явно склонного к мистике.

Приземистое строение словно затерялось среди обширного запушенного лесопарка. Его тюдоровское происхождение маскировал осыпающийся и почерневший от времени величественный георгианский фасад с высокими темными окнами и причудливыми колоннами. В цепом место оставило Лаверна равнодушным. Когда он на своем «ровере» въехал в главные ворота, то не смог удержаться от вопроса к самому себе — а не сглупил ли он, приехав сюда?

Разумеется, Линн жутко разозлится, когда узнает об этом. Донна, например, уже на него разозлилась. В субботу вечером они собирались на благотворительный обед-концерт в пользу хосписа, в котором Донна работала на добровольных началах. Однако интуиция подсказала Лаверну, что для него лично будет больше пользы и значительно меньше дискомфорта, если он съездит в Норт-Эбби на поиски своего высшего "Я".

Перед домом стояло несколько машин. Лаверн запер «ровер», вынул из багажника сумку с туалетными принадлежностями и включил охранную сигнализацию автомобиля. Кто знает, вдруг у кого-то, прибывшего сюда в поисках высшего «Я», возникнет искушение пошарить в старом добром "ровере"…

Дешевенького вида доска объявлений с белой картонной стрелкой, прикрепленной к ней, гласила:

Стрелка указывала на овальной формы дверь под аркой в древнегреческом стиле. Дверь вела в темный коридор с низким потолком, стены которого украшали весьма посредственные старомодные картины, написанные маслом. На стене прямо перед входом оказалась еще одна стрелка, указывавшая направо. Предусмотрительно нагнув голову, Лаверн прошел вперед по коридору, вдыхая аромат старой древесины и пчелиного воска. Со смешанным чувством любопытства и раздражения он почувствовал характерную пыльную затхлость, присущую старым домам, от которой неизменно возникает ощущение, будто на живых людей давит груз прошедших веков.

Лаверн свернул налево, в более просторный коридор, освещенный светильниками, стилизованными под масляные лампы. Впереди слышались чьи-то голоса. Он зашагал им навстречу и вскоре оказался в просторном холле с каменным полом.

Здесь находилось около десятка людей, в основном мужчин, самого разного возраста. У некоторых были с собой сумки, как и у Лаверна, у других — рюкзаки или небольшие чемоданчики. Они стояли группками у подножия широкой, внушительного вида дубовой лестницы.

В холле царила атмосфера, обычная для первого дня всех мероприятий подобного рода. Вынужденный скрываться под чужим именем, Лаверн ощущал ее гораздо острее, чем остальные. Какая-то невысокая элегантная женщина с модно причесанными седыми волосами, в дорогом костюме, приветливо кивнула Лаверну.

— Приехали на курсы? — спросила она с легким немецким акцентом.

— Совершенно верно, — ответил Лаверн. — Не знаете, где Иоланда?

Взяв суперинтенданта за рукав, немка показала ему невысокого роста брюнетку с высокими скулами и прической, делавшей ее похожей на эльфа.

— Вот она.

В ту же секунду взгляд Иоланды встретился со взглядом Лаверна. Суперинтендант направился прямо к ней.

— Это вы — Вернон Арнольд?

Лаверн утвердительно кивнул.

— Рада с вами познакомиться. Мы приготовили сюрприз. Хьюго только что вернулся из Парижа и сам проведет пару занятий.

— Это будет здорово? — спросил Вернон.

Иоланда рассмеялась, приняв его слова за шутку. Черным фломастером она поставила галочку в своем блокноте возле фамилии "Арнольд".

— Рада познакомиться с вами, Вернон. — Она кивнула на стоявшего рядом с ней рослого полинезийца. — Это Мико. Он покажет вам вашу комнату.

Мико отличали живые, наблюдательные глаза и плоское, с тяжелым подбородком лицо. Типичная внешность крепыша-вышибалы из бара. Полинезиец сдержанно кивнул Лаверну. Суперинтендант кивнул в ответ.

Комната Лаверна располагалась на втором этаже в южной части здания. Обставлена она была скудно и одновременно безвкусно; возникало ощущение, будто сюда снесли все ненужное из других спален. Около двери стояла чудовищного вида колыбель красного дерева, способная вместить крупного, упитанного ребенка. Не исключено, что это был бесценный антиквариат, однако Лаверн с легким сердцем отправил бы подобный раритет на свалку. За окном находился небольшой каменный балкон, вид с которого загораживал высокий, разросшийся вяз. Прямо внизу виднелся цементный пол террасы. Далее во все стороны простирался целый лес геометрически правильных садовых насаждений, подходивших вплотную к настоящему сосновому бору. В гуще деревьев виднелось какое-то белесое строение классического стиля с колоннами.

Где-то вдали возмущенно крикнул павлин, напомнив Лаверну бессодержательные фильмы, действие которых происходит в поместьях аристократов. Сколько раз по настоянию жены ему приходилось высиживать в кинотеатрах подобного рода шедевры, удостоенные всяческих там наград!..

Над простой двуспальной кроватью висело овальное зеркало в стиле барокко. Лаверн уселся на краешек матраца как раз напротив зеркала и принялся критически себя разглядывать. Приехал он, как ему и советовали, в повседневной одежде — толстом свитере и коричневых вельветовых брюках. Лаверн выдавал себя за страхового агента. А кто сказал, что страховой агент не может испытывать интерес к мистическим учениям или питать слабость к вельветовым брюкам? Однако Вернон подозревал, что его взгляд, а точнее, неизменно невозмутимое выражение лица все-таки выдает его.

Распаковав вещи, он присоединился к остальным участникам семинара в столовой, где прибывшим предложили чай с печеньем. Из окон открывался вид на просторную лужайку и расположенное вдали озеро — вид, навевавший легкое меланхолическое настроение.