Красный шторм поднимается, стр. 183
— Нам придется сделать огромную петлю, чтобы незаметно подняться на него, но вообще-то, по-моему, это осуществимо. Если только русские не слишком уж бдительны.
— Значит, так, сразу, как только мы пересечем это шоссе, соединяемся в одну группу. Вы пойдете впереди, сержант Николе. Сейчас предлагаю немного отдохнуть. Похоже, нам сегодня предстоит пройти немалое расстояние.
— Восемь миль до подножия этой горы. Нам нужно добраться туда до захода солнца.
Эдварде посмотрел на часы.
— О'кей, выходим через час, — сказал он и подошел к Вигдис.
— Ну, Майкл, что будет дальше? — спросила девушка. Он подробно объяснил ей ситуацию.
— Нам придется пройти рядом с русскими. Это может оказаться опасным.
— Ты хочешь оставить меня здесь? Стоит сказать «да», и она почувствует себя оскорбленной. А если «нет», то…, проклятье!
— Я не хочу, чтобы ты страдала.
— Я остаюсь с тобой, Майкл. С тобой я чувствую себя безопасно.
Понадобилось несколько часов, чтобы откачать воду, придающую авианосцу такой впечатляющий, но ничуть не опасный крен, из-за которого он выглядел поврежденным. Это впечатление еще больше усиливалось постоянными погружениями водолазов, которые даже не пытались скрывать. Мощные портовые буксиры «Кэткомб» и «Векта» медленно оттянули его кормой вперед на середину Солента. Летная палуба была полностью отремонтирована рабочими верфи «Воспер», хотя на серой стальной палубе здесь и там виднелись заплаты, поспешно наложенные ради скорейшего возвращения в строй и без особого уважения к гордому имени гигантского корабля. Две тысячи рабочих трудились на нем. Из Америки доставили аэрофинишеры и электронное оборудование, которое не уступало тому, что было уничтожено русскими ракетами. Буксиры провели судно к Кэлшот-Касл, а затем оно двинулось своим ходом на юг по Торн-Чэннел и далее на восток мимо яхт, стоявших у Коувс. Корабли охранения ждали его у Портсмута, и небольшая эскадра повернула на юг и затем на запад в пролив Ла-Манш.
Летные операции начались немедленно. Первыми на палубу совершили посадку штурмовики «корсары», затем более тяжелые «интрудеры» и противолодочные «викинги». Авианосец ВМС США «Нимиц» был снова в строю.
— …огонь! — Три часа изнурительной работы спрессовались в половину секунды. Подводная лодка вздрогнула от знакомого теперь толчка сжатого воздуха, выбросившего в черную воду Баренцева моря пару торпед.
Капитану советского корабля слишком уж хотелось убедиться в гибели «Чикаго», и он вел свой фрегат вплотную за двумя уцелевшими «гришами». Все три корабля посылали ко дну импульсы гидролокаторов, разыскивая потопленную субмарину. Вы не ожидали, что мы повернем к югу, правда? Думали, что мы выберем север или восток, но не юг. Макафферти описал широкую дугу вокруг русского фрегата, оставаясь на самой границе дальности действия его гидролокатора, затем приблизился с кормы на расстояние две тысячи ярдов. Одна торпеда предназначалась для «кривака», а вторая была нацелена в ближайший сторожевой корабль.
— Никаких изменений в курсе и скорости цели, сэр. — Торпеда мчалась к советскому фрегату. — Он все еще ведет гидролокацию в противоположном направлении, сэр.
На струйном дисплее вспыхнула яркая точка, прямо на звуковой линии контакта, и тут же сокрушительный взрыв потряс корпус «Чикаго».
— Поднять перископ! — Макафферти наклонился к окуляру у самой палубы и медленно поднялся вместе с перископом. — Фрегат потоплен. О'кей… — Он повернул перископ к ближайшему «Грише». — Цель номер два разворачивается — ты только посмотри, он включил полный ход и поворачивает влево.
— Шкипер, на второй торпеде оборвались провода наведения.
— Сколько времени ей осталось?
— Еще четыре минуты хода. — Через четыре минуты «гриша», развивший максимальную скорость, окажется за пределами наведения торпеды.
— Черт побери, торпеда не попадет в цель. Опустить перископ. Давайте уходить отсюда. Теперь мы направимся на восток. Старпом, глубина четыреста, машины вперед две трети хода. Поворачиваем вправо, новый курс ноль-пять-пять.
— Провода порвались, по-видимому, от силы первого взрыва, сэр. Через полсекунды после него вторая торпеда потеряла управление. — Макафферти и офицер группы вооружения всматривались в схему стрельбы.
— Да, вы правы. Они шли слишком близко. О'кей. — Капитан склонился над прокладочным столиком. — Как вы думаете, где наши коллеги?
— Примерно вот здесь, сэр. Миль двадцать или двадцать пять.
— Думаю, мы отвели силы противника от них. Давайте попробуем вернуться обратно, пока Иван не догадался, что происходит.
— Нам повезло, шкипер, — заметил старпом.
— Да, пожалуй. Мне хотелось бы знать, куда делись их подводные лодки. Этот «Виктор», который мы потопили, сам попался нам навстречу. Так где же остальные? Ведь не может быть, чтобы русские послали преследовать нас только эти корабли. — Нет, конечно, подумал Макафферти. Русские организовывали охотничьи заповедники и секторы для отдельных типов кораблей. Их надводные корабли и патрульные самолеты будут действовать в одном секторе, а рядом исключительные права на охоту предоставляются подводным лодкам…
Он сказал себе, что пока все шло у него хорошо. Потопил три сторожевых корабля, большой фрегат и подводную лодку — крупный улов для любого подводника. Но ведь дело еще не закончено. Успешной операцию можно будет считать лишь тогда, когда они доведут «Провидено» до паковых льдов.
Глава 38 Крадучись по скалам
Первый— этап перехода представлял собой всего восемь миль по, прямой, однако их маршрут был далеко не прямым. Местность в этом районе вулканического происхождения, усыпанная большими и малыми валунами. От больших падала тень, и они всякий раз старались укрыться в ней, но с каждым шагом им приходилось обходить скалы, опускаться вниз и подниматься вверх, поворачивать налево и направо, так что на каждый ярд продвижения вперед приходился еще один ярд в другом направлении, и восемь миль превратились в шестнадцать.
Впервые за все это время Эдварде почувствовал, что за ним могут следить. Даже когда вершина, которую они огибали, скрывалась за горной грядой, кто мог поручиться, что русские не направили патруль для наблюдения за местностью? Кто мог сказать, что за ними не следят, что какой-нибудь русский сержант не обратил внимания на их автоматы и вещмешки, не включил портативную рацию и не вызвал вооруженный вертолет? От напряжения их сердца бились чаще, а от страха еще чаще, так что в результате усталость нарастала быстрее, чем проценты на заем, взятый у ростовщика.
Сержант Николе оказался упрямым и решительным головным. Самый старший в группе, — он поражал Эдвардса своей выносливостью и упорно шел вперед, не обращая внимания на поврежденную лодыжку. Все двигались молча и бесшумно, и сержант Николе не мог ворчать на тех, кто двигался слишком медленно, и требовать подтянуться. Его презрительный взгляд был достаточно красноречивым. Он на десять лет старше меня, говорил себе Эдварде, а я, к тому же, бегун на длинные дистанции. Неужели я не смогу заставить себя не отставать от этого сукиного сына?
Николсу удалось выбрать маршрут, при котором они почти все время шли в стороне от прибрежного шоссе, но в одном месте дорога огибала маленькую бухту на расстоянии меньше мили от выбранного ими маршрута. Здесь они оказались перед трудным выбором: либо рискнуть оказаться обнаруженными с дороги, где в большинстве машин сидели, наверно, русские, либо из наблюдательного пункта на вершине горы. Они решили двигаться вдоль шоссе, медленно и осторожно, наблюдая каждые пятнадцать минут за движущимся транспортом. Солнце заходило на северо-западе. Группа пробиралась вверх по узкому ущелью с отвесными стенами. Наконец, они нашли кучу камней и остановились отдохнуть перед броском под склоном горы, на вершине которой находился наблюдательный пункт русских.