Корабль чародеев, стр. 9

— Если только я не удавлю тебя раньше!

Джена ошарашила собственная дерзость: первый раз в жизни он всерьёз помыслил убить человека! Ему нравилась такая перемена в себе. Что ещё сделает с ним этот странный вояж? И чем в конце концов все это завершится?

ГЛАВА V

Каюта Каспеля напоминала каюту Джена. Рундуки с медными петлями, украшенные миниатюрами, такая же широкая низкая кровать, резные кресла, огромные сундуки, щиты, как маятники покачивающиеся в такт движению судна, орнамент, ограниченный узорной решёткой, копья, луки, подставки с колчанами, полными стрел… Квадраты оконных стёкол, розовые от заходящего солнца.

Каспель, обхватив себя руками, сидел в кресле. С его худых плеч спадала голубая хламида, висевшая на нём, как на палке. Какие-то светлые мысли озаряли его мягкое лицо.

Джен стоял рядом с ним, пересказывая свой разговор с Сиварой и дальнейший инцидент с Фроаром.

— Фроар сказал, что мы будем в Корфе не раньше чем через три дня, — завершил Джен свой отчёт.

Каспель внимательно посмотрел на него, затем перевёл взгляд на потолок и зашёлся коротким смехом.

— Три дня, говорите. — Он нервно облизал губы. — Третий день не в счёт, так как на рассвете мы будем в поле зрения корфян. Нет, на третий день мы повернуть не сможем… — И он медленно, словно в такт своим мыслям, покачал головой.

Джен подтащил поближе кресло и уселся.

— И вы ещё говорите о том, чтобы Сивара влюбилась в меня! Времени-то совсем не остаётся. Люди не влюбляются друг в друга так просто за пару дней.

Каспель оторвался от своих размышлений и хитро посмотрел на него:

— Неужели? Дорогой мой, да я до самой свадьбы не видел свою будущую жену. И представьте себе, мы были счастливы вместе целых тридцать лет — до самой её смерти. Если вы хотите, чтобы Сивара осталась жива, постарайтесь, чтобы она полюбила вас, и поворачиваем к Наниху. Не сможете этого сделать — она погибла, И вы будете убийцей более, чем тот, чья рука лишит её жизни!

— Каспель! Как вы можете так хладнокровно разглагольствовать об убийстве! — не выдержал Джен. — Там, откуда я прибыл, не то что убить, даже помыслить об этом трудно! Это считается ненормальным, за это судят. Наконец, это просто не цивилизованно! И мы обычно не позволяем избежать наказания тому, кто сделает это или даже только попытается!

— Законы есть и у нас, но настоящая ситуация выходит за рамки законов, охраняющих права личности, ибо определяет судьбу нации. Ах, если бы вы только увидели Наних! Нелепо, конечно, сравнивать его с роскошным Корфом, чьи богатства добыты страданиями людей. Великолепный, славный в своей свободе, просвещении, в своём стремлении к прогрессу! Чем дольше мы ждём, чем дольше возимся с Корфом, заключая договоры, которых тот никогда не соблюдает, тем больше у корфян времени, чтобы подготовиться к войне. Сивара думает откупиться данью. Она не пострадает от этого, но жизнь бесчисленного количества мужчин и женщин Наниха, жизнь их детей изменится к худшему. Сивара приостановила строительство укреплений, чтобы продемонстрировать свою добрую волю, но Корф может атаковать внезапно, — и что тогда будет с Нанихом и со всей его доброй волей?

Старик сжал голову руками, словно она раскалывалась от боли, и вдруг раздражённо рявкнул:

— Судьба Сивары в ваших руках! Она любит вас! О! Принцесса — особа довольно откровенная, и, ручаюсь, вы это скоро почувствуете, если вовремя не объяснитесь с ней. Так что поторопитесь. Сегодня вы приглашены к ней на ужин. Это — хороший признак, — уже спокойнее завершил он, положил руки на подлокотники и, отвернувшись, посмотрел в окно. — Солнце садится. Принцесса ждёт нас с минуты на минуту. Вы готовы? — Он поднялся. — Секунду. — Каспель махнул рукой, чтобы Джен подождал, быстро подошёл к одному из сундуков и, отбросив крышку, извлёк оттуда лёгкий короткий нож. — Может, вам тоже вооружиться? — пряча нож за пояс, поинтересовался он. — В течение трёх дней, пока не показался Корф, все мы в относительной безопасности, но потом. Фроар вряд ли будет долго церемониться с оппозицией. — Он снова неприятно рассмеялся. — Много он понимает, этот Фроар! — Однако вместо того, чтобы снабдить Джена ножом, Каспель лишь критически оглядел его с ног до головы, словно проверяя, расправлены ли складки одежды соответственно случаю, и жестом пригласил следовать за ним. Они ступили в тёмный тесный коридор, ведущий к каюте принцессы. Каспель постучал, и старая служанка впустила их.

Сивара в платье из ткани, казалось, парившей в воздухе вслед каждому её движению, стояла у раскрытого окна своей каюты, и свежий морской ветерок, играя, трепал её волосы…

— Добрый вечер, Каспель! Добрый вечер, Джен! — обернувшись, поприветствовала она их и нежно улыбнулась. — Подождём Фроара?

В центре комнаты, вокруг маленького столика, на полу лежало четыре подушки; неприметная старая служанка в тёмной одежде, медленно ползая туда-сюда, приносила все новые и новые тарелки с разнообразными блюдами. Сивара кивнула за окно:

— Какой величественный закат! Такое небо — тайное, спокойное. Посмотрите! — Они подошли к окну.

Но вместо того, чтобы наблюдать закат, Джен во все глаза уставился на Сивару. Её кожа светилась в прозрачных нежно-розовых лучах заходящего солнца. Сколь маленькой, изящной и беззащитной казалась ему принцесса!

Почувствовав его горячее дыхание, Сивара с недоумением обернулась.

— Но вы ведь совсем не смотрите на море, — мягко упрекнула она. — Как тихо! Но чувствую, это закончится очередным штормом, пока мы дойдём до Корфа… Лакта — не лучшее время для путешествий, это сезон холодных ветров, сезон дождей, штормов. Если бы мы действительно собирались просто прогуляться вдоль побережья, мы бы не стали делать это в такое время года. Сейчас в море редко встретишь какой-нибудь корабль. И даже такой ветер кажется мне штормовым.

Каспель так углубился в созерцание небес, словно видел их первый раз в жизни. Джен про себя усмехнулся его прямодушной уловке. Старик явно давал ему время пофлиртовать. Джен открыл было рот, собираясь что-то сказать, но в голове вдруг всё перепуталось, и он так ничего и не произнёс.

Принцесса, склонившись над столом, потянулась за блюдцем, которое горничная поставила напротив неё. Каспель, улучив благоприятный момент, ткнул Джена в бок, и тот, набрав в лёгкие побольше воздуха, заикаясь и краснея, начал:

— Сивара…

— Да? — Она доверчиво обернулась.

— Я рассказал вам все о своей стране и её обычаях. Почему бы и вам не рассказать мне о ваших… Как у вас, например, признаются в любви…

Сивару, очевидно, смутил его вопрос, в глазах блеснула досада.

— Один из наших обычаев — никогда не говорить о любви. Нужно ли говорить о том, что свято. Мы просто любим, к чему же лишние слова…

Раздался лёгкий стук в дверь, и, прежде чем они успели обернуться, Фроар в пурпурном переливающемся шёлковом плаще решительно переступил порог. Прикрыв дверь, он скрестил руки на груди и, улыбнувшись, осмотрел всю компанию. Колючий взгляд скользнул по Джену, однако тот не остался в долгу. Престарелая горничная, появившаяся в проёме двери примыкающей каюты, скрылась, когда вошёл Фроар, и через минуту появилась снова с дымящимся котлом, который она, пододвинув графин, водрузила на стол и стала разливать варево по маленьким чашечкам.

— Присядем? — предложила Сивара, удобно устраиваясь на своей подушке. — Вы, Фроар, слева от меня, Каспель — справа, как обычно. А вам, Джен, придётся сесть напротив.

Они опустились к столу. Сивара грациозно поднесла чашку ко рту, пробуя бульон. Вскоре и остальные, присоединившись к ней, потягивали ароматную жидкость.

— Дня через три мы прибудем в Корф. Джен уже донёс это до вашего сведения? — Фроар повернулся к принцессе. — Я утром объявил ему дату окончания нашей прогулки.

— Нет. — Сивара подняла голову. — Следовательно, мы далеко продвинулись. — Разве не так?

Фроар удивлённо посмотрел на Джена.