Сердце дракона, стр. 35

— Это уж точно, — широко ухмыльнулся Скальг, потирая ладони.

— Наш мир неблагодарен и негостеприимен, и не раз уже я становился жертвой несправедливости. — Он захихикал, что-то бормоча себе под нос, словно отпустил славную шутку.

На склоне холма поставили стражу, а все прочие с тюфяками и плащами, кто как, устроились на ночь. Скальг выбрал себе местечко подальше от своих, так сказать, рабов. Убедившись, что все уснули, Пер, Бран и Ингвольд подкрались к магу, окружили его и закатали в одеяло. Ингвольд схватила Скальгов посох и как следует отходила мага по ребрам, покуда Пер зажимал ему рот плащом. Затем Пер откинул плащ и прорычал прямо в лицо Скальгу:

— Только пискни, и я сверну твою злосчастную головенку, словно тощей курице, и притом с куда большей радостью! Мы не прикончили тебя лишь потому, чтоб не лишать себя удовольствия добраться до Ландборга и там от тебя навсегда избавиться.

— Пощадите… ох, мои кости!..

— Вот что мы хотели тебе сказать, — сурово проговорила Ингвольд. — Мы знаем, что ты снова нас предал и заслуживаешь куда худшего наказания. Так вот — продай нас всех вместе, иначе, клянусь бородами Тора и Одина, мы с тобой расквитаемся!

— Конечно, конечно! Я только…

— Мы будем поддерживать это ничтожное притворство лишь покуда ты будешь поступать по-нашему, — подхватил Пер. — И смотри, продай нас хорошему магу, который поможет нам отыскать Дирстигга.

— Само собой, с радостью! — пропыхтел Скальг. — Мне ужасно стыдно, что снова вас обманул, но уж такова моя натура

— едва судьба посулит мне денег, эля и доброй еды, как я от всего готов отречься, даже от Дирстигга. Умоляю, простите меня… может быть, хо-хо, мы сумеем обвести всех вокруг пальца и потом опять объединимся…

— Никогда! — прорычал Бран.

— А без меня вам, может, никогда и не отыскать Дирстигга, — с хитрецой заметил Скальг.

— У нас есть драконье сердце и поддержка Рибху, — сказал Бран. — Такие, как ты, нам ни к чему, Скальг. Расстанемся в Ландборге и, от всего сердца надеюсь, никогда больше не увидимся.

Они отпустили мага и бесшумно пробрались назад к своим скудным ложам, оставив Скальга ощупывать синяки и ссадины и что-то бормотать себе под нос.

Утром троим рабам приказали ехать позади всадников на самых крепких конях, а Скальг оседлал Асгрима.

Факси бросили на произвол судьбы, поскольку с виду он был дряхлой беспородной и неприглядной клячей. К огорчению Брана, Факси, несчастный и одинокий, скоро скрылся из виду. Тем не менее на следующей стоянке он прискакал бодрой рысцой и обежал весь лагерь в поисках Брана, и хотя его опять бросили позади, отправляясь в путь, он снова нагнал путников. Смидкелль хохотал, затем изумлялся и пришел в совершенный восторг, когда с наступлением ночи Факси вбежал в лагерь своей неспешной рысцой, почти такой же свежий и бодрый, как утром. Смидкелль гладил широкий упрямый лоб коня и похлопывал его по толстой шее.

— Этот конь — настоящий герой! — провозгласил он. — Я бы щедро заплатил за коня, который способен бежать рысью весь день без перерыва. Он продается, Скальг?

— Э… гм… нет, не продается, — Скальг метнул обеспокоенный взгляд на Брана.

— Сотня крон, — сказал Смидкелль.

У Скальга загорелись глаза:

— Сотня крон…

— Этот конь лягается и кусается, точно демон, — поспешно сказал Бран. — Только я и могу с ним управляться.

— Правда? — отозвался Смидкелль. — Вот жалость-то. Ну, я об этом подумаю.

Когда минул полдень следующего дня, кони альвов уже скакали по широкой зеленой равнине, которая окружала Ландборг. С трех сторон подножие холма окружал широкий земляной вал, а с четвертой земля отвесно обрывалась к находившемуся ста футами ниже узкому входу. За земляным валом теснились сложенные из торфа дома, мужчины, женщины и дети сновали по своим делам, а по самому валу расхаживали стражи. Порыв ветра донес до путников запах готовящейся стряпни от горящих очагов, и у Брана тотчас разыгрался аппетит.

— Это дом военачальника, — Смидкелль указал на обросшее мхом торфяное сооружение. Кольцо костров горело в окружавшем этот дом лагере, и на стенах здания блестели щиты и оружие гостей. — Слушай, Скальг, ты, конечно, можешь взять своих рабов и просить приюта у военачальника, а хозяин он щедрый и рад будет услыхать, что творится к востоку от гор. Получишь ты при этом несколько дюймов жесткого пола в комнате, которую еще придется делить не с одной дюжиной солдат. Или же, если хочешь, отправляйся со мной в мое скромное жилище и будь там почетным гостем. Жена моя, Хиди, даст тебе пуховую перину, а рабы будут спать в конюшне, на чистой соломе. Ну, что скажешь, старый маг? Убедил я тебя?

— Слова твои приятны для слуха, — снисходительно согласился Скальг. — Давненько уже эта старая спина не отдыхала на пуховой перинке.

Дальние родичи Смидкелля с радостью рассыпались по своим домам или отправились искать ночлега в доме военачальника, если их дома были слишком далеко. Пер, Бран и Ингвольд брели за конем Смидкелля, обмениваясь сердитыми взглядами.

— Пуховая перина! — ворчал Пер. — А мы должны спать на соломе.

Путников тепло встретили в доме Смидкелля, опрятном и ладном строении, которое давало приют и людям, и скоту под одной крышей, да к тому же имелась пристройка, в которой помещался кнорр, когда зимнее море становилось непригодным для мореплавания. Пер, Бран и Ингвольд должны были провести ночь в половине для скота, и их совсем не радовало то, что место для ночлега предстояло разделить с несколькими лошадьми и дружным семейством коз.

После сытного ужина, долгих возлияний и романтических разговоров Смидкелль и его домочадцы наконец отправились спать. Наверху, на балках расселись куры, сунув головы под крыло. После стольких ночей, проведенных на жестких ледяных камнях в чутком ожидании своей очереди стоять на страже чистая солома показалась Брану королевским ложем.

Рано утром — чересчур рано — весь дом был разбужен громким стуком в дверь и нетерпеливыми окриками. Голос был громкий и весьма самоуверенный:

— Эгей, Смидкелль! Что это ты так поздно валяешься в постели? Я хочу посмотреть рабов, которых продает твой приятель. Открывай! Я не намерен весь остаток своей жизни ждать, пока ты проснешься!

Бран, Пер и Ингвольд переглянулись и прислушались.

— Остается надеяться только на одно, — сказала Ингвольд.

— Что характер у нашего нового хозяина приятнее, чем его голос.

Глава 12

В дом Смидкелля с надменным видом вошел маг Кольссинир — рослый, худощавый, с великолепной серебристо-черной бородой. Длинный плащ его был застегнут на плече, короткую куртку с высоким воротом стягивал широкий дорогой пояс. Плащ и куртка были щедро украшены развевающимися лентами и вышивкой, вдобавок маг носил довольно вызывающего вида шляпу с четырьмя свисающими ушами на макушке — эта шляпа весьма ясно указывала, откуда он родом. Его штаны — в жизни Брану не доводилось видеть более ярких и необъятных штанов — были заправлены в сапоги, выделанные из кожи с головы северного оленя (ноздри животных образовывали загнутые носки сапог). И точно всей этой роскоши было еще недостаточно, маг еще носил заткнутыми за пояс пару великолепнейших вышитых рукавиц.

Поверх собственного носа он уставился на троих рабов, которых привели к нему на осмотр, затем с явным неудовольствием поглядел на Скальга.

— Так это и есть те самые рабы, — подвел он итог. — Негусто, прямо скажем. Глядеть почти и не на что. Как и на тебя, Скальг. Знавал я одного конокрада, так тот был так на тебя похож — ну прямо брат-близнец.

Скальг кивнул и нервно сплел пальцы.

— Да ведь у меня никогда и не было брата-близнеца. Видишь ли, этот мир несправедлив и неблагодарен, и знавал я такие трудные времена…

— Ба! — фыркнул Кольссинир прямо в лицо Брана, хотя тот был его на несколько дюймов выше. Бран не шелохнулся, юноша и маг обменялись оценивающими взглядами.

Затем Кольссинир толкнул Ингвольд.