Момент истины (В августе сорок четвёртого), стр. 26

Дождь почти перестал, где-то впереди прогудел паровоз, и всё. Никаких шагов не было слышно.

Андрей несколько мгновений постоял, вслушиваясь, и в сильном волнении бросился вперёд.

На небе в тучах обозначился просвет; теперь можно было различить тёмные силуэты домиков по обеим сторонам. Вдруг впереди и несколько правее отчётливо послышались шуршащие шаги. «Свернул!» – сообразил Андрей и, дойдя до угла, пошёл вправо, в ту сторону, откуда доносились шаги. Так он двигался минут пять, стараясь ступать нешумно и, чтобы сохранять дистанцию, дважды останавливаясь и вслушиваясь, как хрустит песок под ногами идущего впереди.

Сверкнула молния, и – о ужас! – Андрей увидел впереди статную фигуру в шинели; он бросился догонять.

– Как на с-станцию п-пройти?! – крикнул Андрей.

– Прямо, – раздался совсем близко, и что было совершенной неожиданностью, звонкий девичий голос. «Женщина!»

– К-кто вы? – выговорил Андрей и, так как она не ответила, спросил: – П-почему х-ходите ночью?

– А вы почему?

– Нужно! Я офицер.

– А я старшина! – Она зажгла фонарик и осветила Андрея; в правой руке у неё он разглядел пистолет.

– Ну и вид же у вас! – ахнула она. – Идите вперёд!

– Куда в-вперёд?

– Я не терплю ночью незнакомых за спиной. Вперёд! И быстрее, – сказала она повелительно, – я опаздываю на поезд!..

34. Гвардии лейтенант Блинов

На станции находилось несколько эшелонов и всего один пассажирский состав Минск – Гродно.

Неизвестный мог попытаться уехать и с эшелоном, но Андрей решил сначала осмотреть гродненский поезд: к составу уже подавали паровоз. У кубовой Андрей подставил голову под кран, обмыл гимнастёрку, брюки и сапоги и приступил к делу.

Света в вагонах не было. На счастье Андрея, луна выплыла из-за туч, и можно было разглядеть не только фигуры людей, но и некоторые лица. Почти все полки были заняты, в общем же пассажиров было немного: спали даже на нижних местах.

«В любом случае установить его личность! В любом случае!» – твердил сам себе Андрей, проходя по вагону и с лихорадочной поспешностью оглядывая пассажиров. Он начал с хвоста, просмотрев одиннадцатый и десятый вагоны, перешёл в девятый и… чуть не наткнулся на человека в плаще.

Тот стоял во втором купе вполоборота к проходу; отражённый свет луны освещал его; Андрей, не останавливаясь, прошёл дальше, успев, однако, заметить скрещённые молоточки на чёрной железнодорожной фуражке, приподнятый воротник плаща и даже разглядел крупное мясистое лицо неизвестного. Палки в руках у него уже не было, и по его позе Андрей понял, что он решил расположиться в этом купе на средней свободной полке.

«Он! – радостно билось сердце Андрея. – Это он! Теперь установить личность! Вагон номер девять». Андрей глянул на часы: до отхода поезда оставалось одиннадцать минут.

Комендант станции помещался в небольшом бараке возле блокпоста на путях. Это был пожилой смуглолицый, с седыми висками и шрамом на щеке капитан – Андрей его уже раза два видел. Теперь он, склонясь над массивным письменным столом, при свете лампы-молнии заносил какие-то сведения из блокнота на огромную, вполстола, таблицу. Слева на грязном, неопределённого цвета диване сидя, низко свесив голову и негромко всхрапывая, спал старший лейтенант – судя по красной фуражке, офицер комендатуры.

– Т-товарищ капитан, – приложив руку к пилотке, обратился Андрей, – разрешите…

– Подождите, – недовольно оборвал комендант, у него что-то не ладилось; он в волнении листал блокнот и поерзывал на стуле. – Вы можете подождать, – с раздражением не то спросил, не то приказал он.

Андрей некоторое время стоял в нерешимости; одёрнув прилипшую к телу гимнастёрку, потрогал пальцем распухшее подглазье и бровь, затем взглянул на часы: до отхода поезда оставалось пять минут.

– Я не могу ж-ждать! – неожиданно для самого себя громко объявил Андрей.

– Что-о? – удивлённо вскинул голову комендант и посмотрел на Андрея. – Что вам надо?

Выложив на стол намокшее удостоверение, Андрей торопливо и сбивчиво изложил суть дела, дважды упомянув фамилию Алёхина.

– Только девятый? – переспросил комендант. – Никитин! – позвал он; спавший на диване офицер и не шевельнулся.

– Никитин! – заорал комендант. – Вот чёрт! Да разбудите же его!

Старший лейтенант тяжело поднял голову и, протирая глаза и щурясь, сонно разглядывал Андрея. Он был низкоросл и молод, на вид лет двадцати трёх, не более.

– Никитин, – приказал комендант. – Возьмёшь двух патрулей, проверите в гродненском девятый вагон. Там едет один тип, надо узнать, кто он… Понимаешь?.. Осторожненько! Вот лейтенант объяснит. Проверяете с двух концов весь вагон. – Комендант посмотрел на часы. – Сейчас дадут отправление – спешите! В крайнем случае задержишь минут на пять, но не больше!..

– Вы откуда? – выходя за Андреем из кабинета, громко зевая и подтягивая штаны, спросил Никитин. – Из контрразведки… Всё в шпионов играете, – понимающе усмехнулся он, окидывая взглядом мокрое обмундирование юноши. – И какого шута вам не спится?! – с чувством подосадовал он.

С двумя сержантами-патрулями они вышли из барака. Мимо по третьему от них пути, набирая скорость, катились вагоны пассажирского поезда.

– Тю-тю! Поехали, – присвистнул Никитин, останавливаясь, и, указывая рукой, будто обрадованно сообщил: – Вот он, гродненский!

– 3-за мной! – крикнул Андрей, подбегая к составу.

Он на ходу вскочил на подножку и, толчком распахнув дверь, поднялся в тамбур; оттолкнув женщину в платке, которая с перепугу кинулась в вагон, он нащупал в темноте ручку стоп-крана и рванул её книзу.

Поезд резко затормозил.

В вагоне что-то упало, послышались тревожные возгласы, неистово закричал ребёнок. Но Андрей ничего не слышал; спрыгнув на землю, он бежал к девятому вагону.

Пока Никитин объяснялся с подоспевшим начальником поезда, Андрей заглянул в вагон. Железнодорожник сидел в том же купе; теперь он был без плаща и без фуражки. Андрей решил на всякий случай не лезть ему на глаза и, договорившись с Никитиным, начал проверку с другого конца вагона.

Пассажиры в основном были гражданские. Все были разбужены резкой остановкой поезда и судачили по этому поводу; высказывались самые различные предположения. Сержант светил фонарём; Андрей машинально просматривал документы и так же машинально задавал положенные в таких случаях стереотипные вопросы: «Откуда едете?.. Куда?.. Кем выдан пропуск?..» и так далее. Мысленно же он находился в другом конце вагона.

Мандата на право проверки никто не требовал. Андрей проверял уже третье купе, когда поезд снова тронулся.

– Лейтенант, – крикнул Никитин, – сходим!

Андрей, поняв, что всё уже сделано, поспешил вслед за патрулём покинуть вагон.

– …пропуск, броня – всё в порядке, – докладывал коменданту Никитин, когда Андрей вошёл в кабинет. – Командирован со станции Котельнич, следует в Гродно к месту постоянной службы. С женой и двумя детьми…

– Откуда д-дети? К-какая жена? – перебил Андрей изумлённо и растерянно. – Не может быть!

– Тот самый, что вы указали. Во втором купе. Невысокий, толстый. Железнодорожник. Других там не было!

– Он п-поляк?

– Поляк? – Никитин от души расхохотался. – Вятский!.. Его же видно – наш брат, Ванька!

– Перестаньте, – строго остановил комендант – Вас спрашивают серьёзно. Фамилию вы установили?

– А как же?.. Шишков Федор Алексеевич, девяносто шестого года, родом из Зуевки Вятской губернии… Они сели в Минске – проводница подтвердила… А здесь он вылезал за кипятком…

– Ты упустил его по дороге, – заключил Алёхин, выслушав Андрея.

Они снова лежали в холодной мокрой траве, наблюдая за домом. Ещё не светало.

– В поезде ты наткнулся на другого… наверно, похожего… – невесело продолжал капитан. – Всё остальное было впустую…