Опалы Нефертити, стр. 30
— Я пострашнее твоих духов!
Чернокожий затравленно оглянулся, затем, оценив разумно положение, снова двинулся по следам. Они добрались до пропасти, потом свернули к кустарнику под каменной громадой красной скалы.
Гурмалулу остановился. Он дрожал. Рука его показывала вперед.
— Мой брат! Мой брат!
Навстречу им бежал, не замечая их, горный кенгуру, который бог знает как уцелел в этой пустыне. Джованни знал, что «братом» аборигены называют животное, которое является их родовым тотемом.
— Не кенгуру, а осел тебе брат!
Гурмалулу не заметил насмешки.
— Когда тотем бежит навстречу, — сказал он, — он предупреждает об опасности.
Но не успел он договорить, как в десяти метрах перед ними сорвалась вниз огромная глыба в несколько тонн весом, сопровождаемая лавиной щебня. Если бы чернокожий не остановился, сейчас все бы они лежали, погребенные в каменной могиле.
Следопыт показал рукой наверх.
— Вон они!
Не прицеливаясь, Джованни выстрелил. Затем все они бросились вдогонку за чернокожими, которые бежали вверх по склону. Но погоня не имела смысла. Они были у себя дома, знали каждый уголок этого горного лабиринта, и ноги у них были проворнее.
Когда преследователи добрались до того места, где заметили своих врагов, Гурмалулу указал им на несколько пятен крови. Джонни все же ранил кого-то. Это их обнадежило. С еще большим озлоблением они бросились по свежим следам.
Через некоторое время они увидели беглецов, которые несли на руках своего раненого товарища. Как только на них посыпался град пуль, чернокожие моментально скрылись среди каменных глыб. Но старатели не дали им уйти. Они были уже совсем близко. Было видно, как то там, то здесь мелькали фигуры аборигенов, перебегавших от укрытия к укрытию.
Внезапно один из них выпрямился во весь рост и, прежде чем кто-либо из белых успел взять его на мушку, швырнул в них какой-то черный предмет. Инстинктивно преследователи залегли. Так бросают ручную гранату. Они не задумались над тем, откуда аборигены могли достать ручную гранату.
Но взрыва не последовало. Когда они подняли головы, то увидели Гурмалулу, который показывал им огромный черный опал, «гранату» чернокожих. Жадным движением Джонни Кенгуру протянул к нему руку, но в то же мгновение протянулось еще четыре руки, отталкивая одна другую. Началась свалка. Джонни ударил кого-то кулаком в лицо. Тот в свою очередь направил на него ствол пистолета.
Джованни потряс головой, словно протрезвев.
— Стой! — крикнул он. — Давайте разберемся!
Старатель опустил оружие.
— Как разберемся? Опал один. Кому он достанется?
— Разделим его!
— Распилим на части? Тогда он потеряет свою цену.
— Не будем его распиливать! Продадим его целиком, как есть. Разделим только деньги. И никому ни слова!
— Даже Тому?
— Понятное дело, ему тоже!
— А у кого будет храниться опал?
Джонни потянулся за опалом, который все еще был в руке у Гурмалулу.
— Конечно же, у меня! Вы же слышали, что Том оставил меня своим заместителем!
Спор вспыхнул снова. Все они, казалось, забыли о том. что привело их сюда. Внезапно итальянца осенило:
— Ну и дурачье же мы! Ведь если у дикарей есть один опал, значит, должны быть и другие. Зачем нам ругаться из-за одного опала, когда можно догнать их, и тогда у всех нас будет поровну.
Услышав эти слова, все бросились наверх. На этот раз чернокожие пошли вверх по течению потока. А он вырывался из узкого отверстия в скале, такого узкого, что в него вряд ли бы мог протиснуться взрослый мужчина. Куда же исчезли дикари? Оказалось, что бомба чернокожих все-таки сыграла свою роль, задержала преследователей, пока беглецы уничтожали следы.
Спор за единственный опал разгорелся снова. Никто не доверял друг другу. Каждый боялся упустить свою долю. Было похоже, что в конце концов верх возьмут те, кто предлагал распилить камень.
И вдруг совершенно неожиданно появился Том Риджер со своими людьми. Услышав стрельбу, он поспешил к ним на помощь, как и обещал.
— А это что? — спросил он, увидев камень, который держал в руке следопыт.
Гурмалулу, перепуганный, еще неопомнившийся от яростного столкновения белых, бормотал без остановки:
— Страна злых духов! Вот, мираж отнял у белых рассудок!
Том взял опал. Никто не воспротивился этому, и он поднес его к глазам. В глазах у него блеснул огонь восхищения. Такого опала он еще никогда не видел. Наверное, во всем мире не сыскать подобного опала. Те, что лежали в мешочке у него за пазухой, казались по сравнению с ним простыми стекляшками. Огромный опал походил на таинственное черное существо. В глубине его пульсировали бесчисленные разноцветные искорки. Это было, как колдовство, которое лишает человека рассудка...
Он почувствовал, что действительно сейчас потеряет рассудок. В груди у него росло какое-то инстинктивное желание действия, рука сама тянулась к спусковому крючку. Он готов был перестрелять всех этих людей, которые стояли перед ним и явно не собирались позволить ему, пока живы, владеть этим камнем. Он с трудом удерживался от желания прижаться к нему лицом, целовать его, гладить...
Но нет. Он не спустил курок. Рассудок все еще не покинул его.
— Ребята! — сказал он. — Где-то здесь вшивые дикари прячут опалы ценой во многие миллионы.
Затем он подошел к отверстию, из которого вырывался поток. И тут же заметил едва видимые, странные щели. которые прямыми линиями рассекали словно сложенные человеческой рукой каменные глыбы. Том вытащил нож и попробовал просунуть лезвие в один такой паз.
Вот, значит, почему не вернулся Крум. Почуял опалы. Да и кто вернется, увидев такое чудо?
И вдруг...
Каменная глыба отошла вверх, и наружу вырвался водопад. Сверкающая стена воды обрушилась на обезумевших от страха людей, сбила их с ног и понесла по речному руслу, с размаху швыряя их на обломки скал.
Черный Эхенуфер
отодвинул засов каменных дверей и с поклоном вошел в комнату.
— Божественный фараон зовет Нефертити! — почтительно произнес он.
Мария резко обернулась. Это еще что такое?
— Божественный фараон зовет Нефертити! — с подчеркнутой настойчивостью повторил он, приглашая ее следовать за собой. Снаружи стояли еще двое египтян. Сопротивляться не имело смысла. Мария вскинула голову и пошла за ними.
После долгого путешествия по коридорам, лестницам и залам, которое они совершили под землей при свете факелов, они подошли к проему в каменной стене, через который пробивался солнечный свет. Когда Мария вышла наружу, она почувствовала головокружение. Солнечные лучи ослепили ее. Она находилась на дне просторного колодца, глубина которого составляла метров десять. В нескольких шагах от нее вглубь уходило отверстие другого колодца, меньшего диаметра, в котором висел ее брат, привязанный за кисти рук веревкой, перекинутой через каменный блок лебедки.
— Крум!
— Мария!
Она рванулась к нему. Но стражи схватили ее за руки и оттащили к стене.
— Чего они хотят от тебя? — тревожно спросил ее Крум. Она ответила:
— Их главарь, который называет себя фараоном, хочет, чтобы я развела для него насекомых, чтобы заразить с их помощью вирусом Белой гибели растительность на всей территории страны.
Она не успела договорить, как Кенатон прокричал у нее над головой:
— Грядет божественный фараон, сын Атона, царь Верхнего и Нижнего Египта и Красной южной земли. Падите ниц!
Из темного проема появился Эхнатон, суровый и надменный, в золототканной одежде, со скипетром в руке и золотым уреем на лбу. Его несли на троне четверо рабов, а пятый держал у него над головой опахало из перьев. Рабы поставили трон на землю и отошли в сторону, а фараон, ни на кого не глядя, строго спросил:
— О чем вы говорили?
Они говорили между собой по-болгарски, на языке, которого никто не понимал. Мария язвительно ответила:
— Фараон ведь всеведущ!