Пески времени, стр. 9
– Кто из нас будет руководить операцией? – спросил Акока, пристально глядя на собеседника ледяными глазами.
Премьер-министру стало не по себе.
– Вы, разумеется.
Занимался рассвет; Лючия и три сестры, продолжая свой путь на северо-восток, уходили все дальше от Авилы и монастыря в горы. Привыкшие к тишине монахини двигались почти бесшумно. Единственными сопровождавшими их звуками были шорох одежд, побрякивание четок, хруст случайно сломанной ветки и их дыхание, становившееся более прерывистым по мере того, как они забирались все выше и выше.
Добравшись до плато Гуадаррамских гор, они пошли по проселочной дороге, по обеим сторонам которой тянулись каменные стены. Они шли мимо полей, на которых паслись козы и овцы. К рассвету, пройдя несколько миль, они оказались в лесистой местности неподалеку от маленького городка Вильякастин.
«Здесь я с ними и расстанусь, – решила Лючия. – Теперь пусть о них позаботится их Бог. Обо мне Он уже позаботился. Попробуй теперь доберись до Швейцарии. Ни денег, ни паспорта, да еще этот похоронный наряд. Теперь этим людям уже известно, что мы сбежали. И они будут искать нас до тех пор, пока не найдут. Чем скорее я отделаюсь от этой компании, тем лучше».
Но в этот момент произошло нечто такое, что заставило ее изменить свои планы.
Пробираясь сквозь деревья, сестра Тереза споткнулась, и сверток, который она так бережно несла, упал на землю. Что-то выскользнуло из развернувшегося холста, и в лучах восходящего солнца перед изумленной Лючией засверкал большой, искусно сделанный золотой крест.
«Это же чистое золото, – подумала Лючия. – Бог все-таки решил позаботиться обо мне. Этот крест – манна небесная. Самая настоящая манна. Вот он – мой билет в Швейцарию».
Лючия наблюдала за тем, как сестра Тереза, подняв крест, бережно завернула его в холст. Она мысленно улыбнулась. Забрать его представлялось ей делом несложным. Эти монахини сделают все, что она им скажет.
Авила была охвачена волнением. Известие о нападении на монастырь быстро разлетелось по всему городу, и для встречи с полковником Акокой был выбран отец Беррендо. Священнику было за семьдесят, его обманчиво хрупкая внешность скрывала необыкновенную внутреннюю силу. Для своих прихожан он был добрым и отзывчивым пастырем. Но теперь его переполняло справедливое негодование.
Священника продержали около часа в приемной, прежде чем ему было дозволено предстать перед полковником Акокой.
– Вы со своими людьми напали на монастырь без малейшего на то повода, – заявил без предисловий отец Беррендо. – Это было чистым безумием.
– Мы просто выполняли свой долг, – отрезал полковник. – В монастыре скрывался Хайме Миро со своей бандой убийц, так что сестры сами виноваты. Мы задержали их для допроса.
– Вы нашли в монастыре Хайме Миро? – гневно спросил священник.
– Нет. Ему со своими людьми удалось скрыться до нашего прихода, – спокойно ответил полковник Акока. – Но мы найдем их и покараем.
«Я покараю», – свирепо подумал полковник.
Глава 5
Монахини продвигались медленно. Их одеяние было совсем не приспособлено для подобных прогулок по пересеченной местности. Тонкие подошвы их сандалий плохо защищали ноги от камней, и их одежда за все цеплялась. Сестра Тереза даже не могла читать молитвы. Ей постоянно приходилось удерживать ветки, чтобы они не хлестали по лицу.
При свете дня вынужденная свобода казалась им еще ужаснее. Господь выгнал сестер из своего рая в незнакомый пугающий мир и лишил их своего покровительства, с упованием на которое они жили столько времени. Они оказались в неведомой стране, не имея ни карты, ни компаса. Стен, так долго защищавших их от бед и несчастий, вдруг не стало, и они чувствовали себя голыми и беззащитными. Повсюду таилась опасность, и у них больше не было убежища. Они были изгоями. Непривычные картины природы и звуки ее жизни поражали их. Сестры будто впервые в жизни видели насекомых, жаркое синее небо, слышали пение птиц. Наряду с этим было и еще что-то, вызывавшее у них беспокойство. Оказавшись за стенами монастыря, Тереза, Грасиэла и Миган поначалу старательно избегали смотреть друг на друга, инстинктивно соблюдая привычные правила. Но теперь каждая из них ловила себя на том, что с интересом изучает лица других. К тому же обнаружилось, что после стольких лет молчания они почти разучились говорить, их речь была неуверенной и они произносили слова запинаясь, словно осваивая что-то новое и незнакомое. Они не узнавали своих собственных голосов. Только Лючии ничего не мешало, она казалась уверенной в себе, и сестры невольно положились на ее лидерство.
– Неплохо было бы уже и познакомиться, – сказала Лючия. – Я – сестра Лючия.
После некоторого замешательства робко представилась Грасиэла:
– Я – сестра Грасиэла.
«Темноволосая ослепительная красавица».
– Я – сестра Миган.
«Молодая блондинка с потрясающими голубыми глазами».
– Я – сестра Тереза.
«Самая старшая из нас. Сколько ей? Пятьдесят? Шестьдесят?»
Они лежали в лесу, неподалеку от деревни, отдыхая, и Лючия думала: «Они как птенцы, выпавшие из гнезда. Одни не выживут. Ну что же, плохи их дела. А я с этим крестом отправлюсь в Швейцарию».
Подойдя к краю опушки, на которой они лежали, она посмотрела сквозь деревья вниз на маленький городок. По улице ходили какие-то люди, но тех, что напали на монастырь, среди них не было. «Сейчас, – подумала Лючия. – Надо не упустить момент».
Она повернулась к остальным:
– Я пойду в город, попытаюсь найти что-нибудь поесть. А вы ждите здесь. – И, кивнув Терезе, добавила: – Ты пойдешь со мной.
Сестра Тереза была в некотором замешательстве. Тридцать лет она выполняла указания только преподобной матери Бетины, и вдруг теперь она должна подчиняться этой сестре. «Как бы там ни было, на все воля Божья, – подумала сестра Тереза. – Он выбрал ее помочь нам, ее устами говорит с нами Господь».
– Я должна как можно скорее передать этот крест монастырю в Мендавии.
– Конечно. Вот мы спустимся и спросим, куда нам идти.
И они вдвоем стали спускаться с горы в сторону городка.
Лючия зорко поглядывала по сторонам, чтобы не пропустить малейшего признака опасности. Но все было спокойно. «Это будет несложно», – думала Лючия.
Они были уже на окраине города, который, судя по указателю, назывался Вильякастин. Перед ними была главная улица, левее начинался маленький пустынный переулок.
«Хорошо, – подумала Лючия. – Никто не увидит того, что сейчас произойдет».
Лючия свернула в переулок.
– Пойдем здесь. Меньше вероятности, что нас увидят.
Кивнув, сестра Тереза послушно последовала за ней. Теперь задача состояла в том, чтобы отнять у нее крест.
«Я могла бы его вырвать у нее и убежать, – думала Лючия, – но она наверняка поднимет крик и привлечет внимание. Нет, надо подумать, как все сделать тихо».
Перед ней с дерева упал сук; помедлив, Лючия наклонилась и подняла его. Он был довольно тяжелый. «Прекрасно». Она подождала сестру Терезу.
– Сестра Тереза...
Монахиня повернулась и посмотрела на нее, и в тот момент, когда Лючия уже готова была занести свою палку, откуда-то раздался мужской голос:
– Да хранит вас Господь, сестры.
Резко повернувшись, Лючия приготовилась бежать. Стоявший перед ними мужчина был одет в длинную коричневую монашескую сутану с капюшоном на голове. Он был высокий и тощий, и, что больше всего удивило Лючию, на его худом с орлиным носом лице застыло выражение святой невинности. Его глаза, казалось, светились теплым внутренним светом, голос был тихим и добрым.
– Я – монах Мигель Каррильо.
Мысли Лючии работали с молниеносной быстротой. Ее изначальный план был сорван. Но у нее неожиданно возник другой, лучший.
– Слава Богу, что мы встретили вас, – сказала Лючия.