Пески времени, стр. 72

Миган подавленно смотрела на начальника тюрьмы.

– Но можно... можно мне хоть взглянуть на него?

Один из заместителей, тронутый страданием, написанным на ее лице, хотел было что-то сказать, но сдержался.

– К сожалению, нет, – ответил де ла Фуенте.

– Можно я напишу ему несколько слов? – произнесла она сдавленным голосом.

– Стоит ли вам писать покойнику? – Он посмотрел на часы. – Ему осталось жить меньше часа.

– Но ведь он подал апелляцию. Разве она не будет рассмотрена судейской коллегией?

– Они проголосовали против. Мне сообщили об их решении пятнадцать минут назад. Миро отказано в обжаловании приговора. Казнь состоится. А теперь, с вашего позволения...

Он поднялся, все встали. Обведя глазами комнату, Миган посмотрела на холодные беспощадные лица и содрогнулась.

– Да простит вас Господь, – сказала она.

Они молча смотрели, как она поспешно вышла из кабинета.

За десять минут до полудня дверь камеры Хайме Миро открылась, и в нее вошли начальник тюрьмы Гомес де ла Фуенте в сопровождении двух своих помощников Молинаса и Арранго и врач Мигель Анунсьон. В коридоре стояли четыре вооруженных охранника.

– Пора, – сказал начальник тюрьмы.

Хайме поднялся со своей койки. Он был в наручниках, его ноги были закованы в кандалы.

– Я надеялся, вы задержитесь.

Он держался с таким достоинством, что де ла Фуенте невольно восхищался им.

«В другое время и при других обстоятельствах мы могли бы стать друзьями», – подумал он.

Тяжело переставляя закованные в кандалы ноги, Хайме вышел в пустынный коридор. По обе стороны от него встали охранники и Молинас с Арранго.

– Меня ждет гаррота? – спросил Хайме.

Начальник тюрьмы кивнул:

– Гаррота.

Невероятно мучительная, бесчеловечно жестокая смерть. Хорошо, что казнь состоится в изолированном помещении, а не на виду у людей и прессы.

Процессия двинулась по коридору. Было слышно, как на улице толпа скандировала: «Хайме!.. Хайме!.. Хайме!..» Тысячный хор голосов звучал все громче и громче.

– Они взывают к тебе, – сказал Педрос Арранго.

– Нет. Они взывают к себе. Они взывают к свободе. Завтра появится другое имя. Пусть я умру, но неизбежно придет кто-то другой.

Миновав две автоматические системы безопасности, они подошли к расположенному в конце коридора небольшому помещению с зеленой железной дверью. Из-за угла появился священник в черной сутане.

– Слава Богу, успел. Я пришел совершить последний обряд. Когда он направился к Миро, два охранника преградили ему путь.

– Простите, отец, – сказал начальник тюрьмы. – Никому не разрешается приближаться к нему.

– Но я...

– Если вы хотите отпустить ему грехи, вам придется сделать это через закрытую дверь. Отойдите, пожалуйста.

Один из охранников открыл зеленую дверь. Внутри, возле привинченного к полу стула с толстыми ремнями для рук, стоял человек огромного роста, с лицом, наполовину скрытым под маской. В руках он держал гарроту.

Начальник тюрьмы кивнул Молинасу, Арранго, врачу, и они зашли в комнату вслед за Хайме. Охранники остались в коридоре. Зеленую дверь закрыли на засовы.

Молинас и Арранго подвели Хайме к стулу. Они сняли с него наручники и пристегнули его к сиденью, затянув на его руках толстые ремни. Доктор Анунсьон и начальник тюрьмы де ла Фуенте молча наблюдали. Сквозь запертую тяжелую дверь было едва слышно монотонное бормотание священника.

Посмотрев на Хайме, де ла Фуенте пожал плечами:

– Это не столь важно. Бог все равно поймет, что он говорит.

Сзади к Хайме подошел великан с гарротой в руках.

– Хотите, чтобы вам закрыли лицо? – спросил Гомес де ла Фуенте.

– Нет.

Взглянув на великана, начальник тюрьмы кивнул. Подняв гарроту, палач наклонился над Хайме.

Стоявшим за дверью охранникам были слышны крики толпы на улице.

– Знаешь, – тихо сказал один из них, – я бы очень хотел сейчас быть там на улице с ними.

Через пять минут зеленая дверь открылась.

– Принесите мешок для тела, – сказал доктор Анунсьон.

В соответствии с инструкцией тело Хайме Миро было тайно вынесено с черного хода тюрьмы. Мешок бросили в кузов ничем не приметного фургона. Но как только он выехал за территорию тюрьмы, толпа, словно притягиваемая каким-то волшебным магнитом, подалась вперед.

– Хайме!.. Хайме!..

Но крики стали уже приглушеннее. Мужчины и женщины плакали, а их дети с недоумением смотрели, не понимая, что происходит. Проехав сквозь толпу, фургон наконец выехал на шоссе.

– Боже мой, – проговорил шофер. – Просто какое-то наваждение. В этом парне, должно быть, что-то было.

– М-да. И тысячи людей это тоже понимали.

В два часа пополудни того же дня начальник тюрьмы Гомес де ла Фуенте и два его помощника Хуанито Молинас и Педрос Арранго вошли в кабинет премьер-министра Мартинеса.

– Хочу поздравить вас, – сказал премьер-министр. – Казнь прошла удачно.

– Господин премьер-министр, мы пришли не для того, чтобы принимать ваши поздравления, – сказал начальник тюрьмы. – Мы подаем в отставку.

Мартинес в изумлении уставился на них:

– Я... я не понимаю. В чем...

– Это вопрос гуманности, ваше превосходительство. Мы только что смотрели, как умирал человек. Возможно, он и заслужил смерть. Но не такую. Это... это бесчеловечно. Я больше не хочу принимать в этом участие. И мои коллеги испытывают те же чувства.

– Может, вам стоит еще подумать? Ваши пенсии...

– Мы должны считаться с нашей совестью. – Начальник тюрьмы де ла Фуенте протянул премьер-министру три листка бумаги: – Вот наши заявления об отставке.

Поздно вечером того же дня фургон пересек французскую границу и направился к деревушке Бидаш неподалеку от Байонны. Он остановился возле опрятного деревенского домика.

– Приехали. Давай выгружать тело, пока оно не начало смердеть.

Дверь открыла женщина лет пятидесяти:

– Привезли?

– Да, мадам. Куда вам это... его положить?

– В гостиную, пожалуйста.

– Хорошо, мадам. Я бы не стал долго тянуть с захоронением. Понимаете, о чем я?

Она смотрела, как двое мужчин внесли мешок и положили на пол.

– Спасибо.

– Не за что.

Она немного постояла, глядя на отъезжавший фургон.

Из соседней комнаты вышла еще одна женщина. Подбежав к мешку, она торопливо расстегнула его.

На них с улыбкой смотрел Хайме Миро.

– А знаете, – сказал он, – от этой гарроты моей шее действительно не поздоровилось бы.

– Что будем пить, красное вино или белое? – спросила Миган.

Глава 43

Бывший начальник тюрьмы Гомес де ла Фуенте, его бывшие помощники Молинас и Арранго, доктор Анунсьон, великан-палач, уже без маски, сидели в зале ожидания мадридского аэропорта Барахас.

– Я все же думаю, что вы зря не хотите лететь со мной в Коста-Рику, – сказал де ла Фуенте. – С этими пятью миллионами долларов вы могли бы купить целый остров.

Молинас покачал головой:

– Мы с Арранго хотим в Швейцарию. Мне надоело солнце. Там мы займемся молоденькими лыжницами.

– И я тоже, – отозвался великан.

Они посмотрели на Мигеля Анунсьона.

– Ну а вы, доктор?

– Я – в Бангладеш.

– Куда?

– Да-да. На эти деньги я открою там больницу. Знаете, я давно думал об этом, еще до того, как принял предложение Миган Скотт. И я рассудил так: если я могу спасти жизнь многим невинным людям, оставив в живых одного террориста, то это хорошая сделка. Кроме того, должен вам признаться, мне нравился Хайме Миро.